Марджери Аллингем - Цветы для судьи Страница 11

– Вы ведь не только врач, вы еще и человек! – Голос Джины дрожал. – Причем единственный, кто знает, что там думают в полиции. Только представьте мое положение… Десять дней назад пропадает муж. Спустя четыре дня его находят мертвым. Полицейские без всяких предупреждений и объяснений забирают тело. Меня на следующий день зовут на слушание. Оно занимает от силы пять минут. Кузен мужа опознал Пола, коронер отложил процесс на семь дней. Мне прислали повестку на вторую часть слушания, и я, конечно, пойду. Однако за мной следят! Вчера на улице…

Она перевела дух, в глазах застыла му́ка.

– Если бы мне хоть что-нибудь объяснили!.. Меня держат в неведении, это действует на нервы. Почему за мной следят? С чего полиции думать, будто я сбегу? В чем дело?

Нельзя сказать, будто доктор Роу остался совсем уж глух к мольбам красивой женщины, но из всех профессионалов врач, пожалуй, должен защищать себя особенно тщательно.

– Я очень вам сочувствую, – искренне произнес он. – Однако просветить насчет полиции не могу. У них свои методы и свой загадочный подход к делу.

Доктор нахмурился, поежился. Его посетило воспоминание о неприятном утреннем визите в морг, совместной работе с судебно-медицинским экспертом. И все же доктор Роу отодвинул сострадание в сторону и попробовал утешить Джину, ничего при этом не проясняя.

– Не стоит переживать. Сейчас нужно подумать о себе, поберечь здоровье. Дайте, пожалуйста, руку.

Глядя на часы, врач измерил пульс пациентки.

– Немного учащен, но ничего серьезного. Я пришлю вам снотворного. Утром почувствуете себя гораздо лучше. Неизвестность терпеть трудно, я понимаю, однако постарайтесь взять себя в руки. Вы пережили огромное потрясение – действительно огромное; горе вас в буквальном смысле сломило.

В последней фразе прозвучал завуалированный вопрос – его нашептала доктору Гордону Роу любопытная душа, спрятанная за профессиональной личиной.

Джина ответила без запинки:

– Это не горе. Не настоящее горе. Мне жаль Пола, но я его не любила.

Доктор Роу вздрогнул. Даже в самых лукавых, самых недостойных надеждах он не чаял услышать столь компрометирующее заявление.

– Ну-ну, миссис Бранд, вы же не всерьез, – категорично возразил врач. – Это от переутомления.

Джина непонимающе посмотрела на него, и тут нервы ее окончательно сдали.

– Какие вы все ужасные! – выпалила она. – Если бы я произнесла такое при жизни мужа, вы и внимания бы не обратили, никто не обратил бы, – хотя и сейчас, и тогда правда одна и та же. Но стоило мне сказать это после его смерти, и вы уже смотрите на меня, как на убийцу.

Доктор Роу запаниковал.

– Я… Я протестую. В самом деле! – пробормотал он, попятился к двери, откуда вызвал миссис Остин. – Уложите хозяйку в постель.

Распоряжение прозвучало слишком резко, и домработницу, которая подслушивала под дверью, посетило сомнение – уж не раскусил ли ее доктор. Он же, выполнив то, что считал своим долгом, торопливо отбыл.

Тем временем в небольшой квартирке над полицейским участком на Боттл-стрит мистер Кэмпион сидел за своим столом, пытаясь делать два дела одновременно: писать письма и вести осмысленный разговор с человеком в соседней комнате.

– Отвратная история, – с горечью изрек низкий, унылый голос. – Сразу видать. Держитесь от нее подальше. Зачем вам скандал? Про вас и так слухи ходят, будто вы любитель побегать за славой.

– Обидно, – ответил мистер Кэмпион, невпопад написал «за славой» в письме к своему банкиру, зачеркнул. – Но они мои друзья, ты же знаешь.

– Тем более нечего туда лезть, – произнес голос, на этот раз с намеком на житейскую мудрость. – Друзья попросят такое, на что у чужих духу не хватит. Преступление-то на почве секса. Вы, надеюсь, в курсе?

– Что? – переспросил мистер Кэмпион.

Он снял очки, которые при письме немного затуманивали зрение, вновь надел, отложил ручку.

– На почве секса, – повторил голос. – Вам пока сильно везло, не доводилось так низко падать, но то ли еще будет, когда вас дешевые газетенки обольют грязью с головы до ног. Я, к примеру, после такого с вами компанию водить не смогу. Всех старых друзей растеряете.

– Лагг, – сурово позвал мистер Кэмпион. – Зайди сюда.

По соседству загрохотало, словно там произошло небольшое землетрясение, и в комнату, предваряемый тяжелым дыханием, вплыл Лагг.

Его объемы с годами все росли, а вместе с ними росла и его меланхолия. К тому же он достиг определенного мастерства в умении изящно одеваться, не утратив при этом своей неординарности. Сегодня на нем было нечто напоминающее черные слоновьи ноги, белая крахмальная рубашка – без единого пятнышка, но и без воротника – и черный бархатный пиджак.

Хозяин холодно обозрел слугу.

– Богемно, – заключил мистер Кэмпион. – С кого снял?

Мистер Лагг тяжело покачал головой.

– Можете шутить сколько угодно, – скорбно произнес он. – Но так оно и бывает: сегодня вы – уважаемый, изысканный, добродетельный член общества, а при первом же отвратном слухе – сидите по уши в грязи.

– Где ты взял этот жакет?

– Заказал, – отрезал мистер Лагг. – Джентльменская одежда, очень модная. Последний писк. В газете сказано, одному вашему важному родственнику нездоровится. Вот я и прикупил обновку: вдруг с ним что произойдет и вас призовут занять свое место в мире, хочу быть готов.

– Это, конечно, безобразие. – Мистер Кэмпион встал. – Десять лет назад ты с ловкостью обезьяны забирался по стене дома на третий этаж, пролазил в слуховое окно, вскрывал сейф и был таков – все без сучка без задоринки. А теперь!.. Даже у малыша в коляске не сможешь сладости украсть.

– Надеюсь, до такого я не дойду, – с достоинством ответил мистер Лагг. Затем, прикрыв маленькие черные глазки припухшими белыми веками, принял добродетельный вид. – К тому же то – дело прошлое, а думать лучше о будущем. Вот я и советую вам не лезть в дела с дурным запашком. В вечерних газетах эта история выглядит плохо – не надо впутывать наши имена в такое.

– Размяк ты, Лагг, сдал, – с сожалением подытожил Кэмпион. – В последнее время я мало тебя загружаю. Да и в нынешнем деле для тебя вряд ли что найду.

– Рад слышать, – уверенно заявил мистер Лагг. – В клубе обсуждали подробности, так я тогда еще подумал: «Хоть бы не ввязнуть в эту историю». Мы ведь вроде даже не на стороне полиции.

Мистер Кэмпион взгромоздился на край стола, запахнул на поджаром теле шелковый халат, тонкий и довольно ветхий.

– Под клубом ты имеешь в виду паб на Уордор-стрит? – уточнил Альберт.

– Нет. – Лицо мистера Лагга одеревенело. – Я туда больше не хожу. Не одобряю некоторых посетителей. Недостойные личности. Если желаете знать, я посещаю очень спокойное респектабельное местечко в бывших конюшнях, в Мейфэр. Там есть милейшие люди, моего рода занятий.

– Джентльменские джентльмены, видимо? – насмешливо спросил мистер Кэмпион.

– Именно, – с вызовом подтвердил мистер Лагг. – А что плохого? Поддерживаю знакомство с милыми людьми из высшего общества, узнаю все сплетни.

– Ты мне отвратителен, – искренне произнес Кэмпион. – До ужаса. Так и подмывает тебя уволить.

– Попробуйте. – В мистере Лагге вспыхнул былой огонь. – Хочу посмотреть, куда вас тогда занесет. Вы беспомощны, как младенец. Без меня никак, уж я вас приучил. Бросайте это дело, и мы больше ни словом о нем не вспомним. Сделка честнее некуда.

Не заметив в лице хозяина ни намека на капитуляцию, Лагг настойчиво продолжил:

– В конце концов, когда секс поднимает свою уродливую голову, пора сматывать удочки. Вы это знаете не хуже меня.

– Так ты не шутишь? – Мистер Кэмпион выглядел совсем озадаченным.

– Когда это я шутил? – со справедливым упреком вопросил мистер Лагг. – Тема совсем не смешная.

– Откуда ты взял эту… секс-идею? Я думал, в газетах все очень сдержанно. Да и как иначе – закон о клевете никто не отменял.

– Между строк прочел. – Мистер Лагг был мрачен. – Клевета не клевета, но если читать газеты правильно, всегда ясно, в чем дело. Важно не что, а как пишут.

– К сожалению, это во многом правда. – Кэмпион нахмурился. – Ну и к чему ты пришел в ходе копания между строк?

– Убила, конечно, жена. В газетах напечатали ее снимок. Видали? Хорошенькая штучка – от такой только и жди.

– Лагг, это уж чересчур! – Мистера Кэмпиона передернуло. – Пошел вон.

Мистер Лагг понял, что перегнул палку.

– Без обид, шеф, не кипятитесь, – живо произнес он. – Я там не был, правды не знаю. Просто рассказываю, как все выглядит для человека с улицы.

Кэмпион помолчал. Бледное безобидное лицо утратило привычное отсутствующее выражение.

– Я их знаю, Лагг, – наконец сказал он. – Им можно доверять, говорю тебе. Обаятельные, открытые, достойные люди. Миссис Бранд – прелестнейшая женщина. Мало ей горя из-за гибели мужа, так еще, сам видишь, ее портрет печатают в газетах, а в пабах Мейфэра объявляют убийцей.