Рональд Нокс - Следы на мосту Страница 12

– Так вот, Найджел – если это был Найджел, – скорее всего, припрятал одежду недалеко от моста, прошелся по мокрой траве и, сообразив, что мокрые ноги оставят следы, на которые, возможно, кто-нибудь обратит внимание, поднялся по лестнице задом наперед.

– Но я никак не возьму в толк, зачем надо было фотографировать следы.

– У меня нет оснований полагать, что он сделал этот снимок намеренно. Нам известно только, что он его сделал. Не знаю, как часто ты поднимаешься по лестнице задом наперед, но если заведешь такую привычку, то поймешь, что это не очень удобно. А если у тебя еще в руках фотоаппарат, то, потеряв на секунду равновесие, ты вполне можешь случайно нажать на кнопку спуска. Поняв, что ты это сделала, или решив, что ты это сделала, ты перемотаешь пленку на один кадр – с пятого на шестой. Мне не кажется, что пятый снимок сделан сознательно. Криво все, видишь?

– Вижу. Значит, сначала он сфотографировал свою жертву, а уж потом убил?

– Я вообще не уверен, что он убил так, как ты предполагаешь. Я думаю, что, сделав фотографию, он спустился по опорам с моста, положил фотоаппарат на борт и легонько подтолкнул лодку к берегу, туда, где оставил одежду. Потом оделся, сел на корму и принялся грести. Вряд ли он дырявил дно и оставлял кузена в лодке, чтобы тот утоп. Скорее, сначала он, привязав груз, его утопил, а может, спрятал тело где-нибудь у берега и лишь потом затопил лодку. Видишь ли, отверстие проделано с наружной стороны, не изнутри. Снаружи оно больше, а внутри довольно маленькое, меньше трехпенсовой монеты. Для этого ему пришлось втаскивать лодку носом на берег, а проще это сделать, когда она пустая. Кроме того, я уверен, что он не собирался рисковать – вдруг кто-то придет на помощь? Ему было нужно, чтобы кузен утонул как следует.

– Ты правда думаешь, что это Найджел Бертел?

– И да, и нет. Насколько нам известно, у него безупречное алиби. Но все-таки он в выигрыше, деньги отходят ему. Найджел мне нравится из-за буквы «Н» – ему это было Нужно. Найджел мне не нравится из-за буквы «Н», потому что его там Не было. Не знаю, как тут выпутаться. Старушка с фермы сказала, что джентльмен, который проходил тем утром, страшно спешил на поезд. Полагаю, тот самый поезд девять четырнадцать. Видимо, это был Найджел. Но что ему делать на ферме, если он шел от моста запруды? С другой стороны, как, ради всего святого, он мог успеть проделать все то, что мы хотим, чтобы он проделал? Все очень запутанно. По-моему, мне надо побеседовать с Найджелом.

– Я ослышалась или ты говорил, что это невозможно?

– Уже нет, у меня появился предлог. Я отнесу ему пленку, которую нашел в поле у реки.

– И попросишь его объяснить, что там вышло со снимками пять и шесть? Майлз, дорогой, обычно ты работаешь несколько тоньше.

– Ну зачем же? На пленке, которую я ему дам, номера пять и шесть выйдут мутными такими, понимаешь? Это случается сплошь и рядом.

– Но они не мутные.

– Не обостряй. То, что намудрил один фотограф-любитель, может повторить другой. Или другая. Ведь твой фотоаппарат делает снимки такого же формата? Прекрасно, мы едем в Лечдейл. Или в Криклейд.

Портал лечдейлского храма и оказался тем самым, который они искали. Больше времени ушло на то, чтобы найти нужную афишу. По счастью, ее не успели сменить.

– Необязательно повторять снимок в точности, – заметил Бридон. – Его легко будет убедить в том, что он допустил ошибку.

Поездка заняла около сорока минут; и часа не прошло, как Бридоны вернулись на реку и принялись разыскивать коров, которых в такой жаркий день, конечно же, потянет в воду. Для виду они проплыли чуть дальше Шипкотского шлюза, а на обратном пути завернули туда выпить чаю. Трудно было предположить, что Берджес будет повторно позировать, а Бридону было необходимо продублировать снимок. Для пятого и шестого кадров новой пленки фотоаппарат наклонили, и подделка была готова. В Лечдейле же Анджела предусмотрительно купила необходимые фотопринадлежности, и вечером пленка была достаточно успешно проявлена.

– Все снимки вышли великолепно, – заявила она, выходя из сымпровизированной темной комнаты и вытирая руки. – Только одно. Если это снимал не Найджел, он не удивится твоему предположению, что это он? А если все-таки Найджел, ты не спугнешь его, сообщив, где их нашел?

– По-моему, проблема не стоит выеденного яйца. Я скажу ему, что случайно нашел пленку и мне пришлось проявить ее, чтобы понять, чья она. Найджел может, конечно, ответить, что слыхом не слыхивал ни про какие снимки, но ему придется признать, что с моей стороны было по меньшей мере логично предположить, что снимки его, поскольку известно, что он плавал до Лечдейла. И конечно, рассказывая, где я нашел пленку, мне придется дозировать правду. Придется объяснить, что я заметил ее под живой изгородью недалеко от Шипкотского вокзала. Так он не поймет, о какой именно тропе идет речь. А если мне удастся принять особенно идиотский вид, он не заподозрит, будто что-то заподозрил я. Но, надеюсь, моих способностей хватит на то, чтобы что-нибудь из него выудить. Сегодня Архимед, завтра Макиавелли.

Глава 8

Ужин в профессорской

На следующий день просохшие снимки были готовы для проведения эксперимента. Бридон, однако, отложил визит в Оксфорд на вторую половину дня, повысив таким образом шансы застать нужного ему человека. За промедление он был наказан, угодив в Карфаксе в большой затор, а пока дюйм за дюймом протискивался вперед, с тротуара его окликнул дядюшка Роберт. Вопрос: «Какого черта тебя сюда занесло?» – был крайне бестактен, у Бридона не было ни малейшего желания разглашать свои намерения. Он избавился от дядюшки, лишь пообещав поужинать с ним в профессорской колледжа Солсбери, сказав, что Анджелу предупредит телеграммой.

В берлоге Найджела царил хаос, который достигается только одним способом: если вы сдираете старые обои и наклеиваете новые одновременно. Все квартирные хозяева Оксфорда тешат себя иллюзией, что сдают студентам «меблированные» комнаты. Учащиеся же поколение за поколением тактично элиминируют нежелательные декорирующие аксессуары. Надо ли говорить, что именно Найджел подчистую изъял все «вещицы», которые, по мысли хозяйки, обязан был лелеять? Однако теперь все столь дорогое его сердцу уродство было сметено со стен, французские романы стопками переместились на пол, лиловые шторы лежали сложенные, чтобы уже никогда больше не занавешивать окна, выходящие на Хай-стрит; мутные воды ремонта потихоньку затопляли комнату; «Пробуждение души» и «Повелитель Глена» готовились занять свои законные места, и посреди всего этого разгрома ожидался скорый расцвет аспидистры. Съезжающий жилец чем-то напоминал Мария на развалинах Карфагена[14], и Бридон поспешил принести извинения за неуместность вторжения.

– Отнюдь, – последовал ответ. – Жизнь была бы не в жизнь, если бы не вторжения. Вы же выпьете абсента?

– Нет, право, спасибо. Очень любезно с вашей стороны. Я, собственно, по поводу пленки, которую нашел позавчера у реки. Я, конечно, и представления не имел, чья она, поэтому пришлось ее проявить. Легко было понять, что фотографии сделаны человеком, который плыл по реке, и потом… газеты… известно, что вы путешествовали на лодке, я и подумал… может быть, вы ее и выронили. Мне в любом случае нужно было в Оксфорд, и я решил оказией к вам заглянуть.

В манерах собеседника сквозило некоторое колебание, но, пожалуй, не испуг, едва ли даже смущение.

– Жутко здорово с вашей стороны. Ужасно терять негативы, правда? Это ведь твое детище, как-то так… точнее, конечно, детище Аполлона. Они бесповоротны. Запечатлевают мгновения, а все мгновения бесповоротны.

Майлз подавил сильнейшее желание расхохотаться. Но он вовсе не собирался закругляться; ему нужно было по возможности произвести на молодого человека благоприятное впечатление, однако свет падал неудачно, рассмотреть лицо владельца французских романов было трудно.

– Полагаю, было некоторой вольностью проявить ее, но что оставалось делать? Боюсь, последние два снимка не удались.

Собеседник опять помялся, но трудно было понять, то ли он соображает, что может быть известно гостю, то ли подбирает очередную bon mot[15].

– Я не помню, что там было, – сказал он наконец. – Вы получили хотя бы мутный намек на смысл?

– Боюсь, они безнадежно мутные.

– Ну вот, очередное детоубийство Аполлона. Бог света, но поражает слепотой. Надеюсь, хоть коровы вышли? Я собирался увеличить этот снимок и подарить своей хозяйке, лучше с цитатой из Вордсворта.

На Вордсворте Бридон достал из кармана пакет и развернул его.

– Да-да, – продолжал Найджел, – церковь в Лечдейле! Фантазия, идея бедного Дерека. Видите ли, он обожал мутить воду с фотографиями. А-а, вот и горгулья – вылитый декан, я потому ее и снял. Только лучше бы шел дождь. Коровы, как я уже сказал, для хозяйки, это моя манера попроще. Но шлюз – chef d’œuvre![16] Смотритель шлюза в самом деле смотрит за шлюзом, в самом деле охраняет его. Он словно говорит: «Вы пройдете здесь только через мой труп». К тому же память, поскольку именно у этого шлюза мы расстались с кузеном. Вы замечали, как противно говорить о человеке, которого вы страшно не любили?