Рекс Стаут - Только через мой труп Страница 14

– Как же я устал! – обиженно протянул он. – Почти всю прошлую ночь из-за дела Эрлена провел на ногах, спать лег только в восемь утра, а теперь навалилось еще одно дело. К тому же выясняется, что вы были замешаны в него еще до того, как все случилось. Можете сами догадаться, каким легким и простым оно мне теперь кажется.

– Могу вас заверить, – сочувственно отозвался Вульф, – что то поручение, которое я дал мистеру Гудвину, никоим образом не могло ни предотвратить, ни спровоцировать убийство Ладлоу. Мы даже представить себе не могли, что случится нечто подобное.

– Да знаю я все про ваше поручение. Дурацкая история с бриллиантами Дрисколла. К чертям собачьим! Сами посудите. После того как Гудвин спустился вниз с миссис Милтан, он шесть или семь минут торчал у входа, дожидаясь, пока приедут патрульные. Они приехали, но снова бросили его одного ждать появления людей из участка. Гудвин с самого начала знал, чем оборачивается расследование убийства для тех, кто оказался на месте преступления, когда группа приступает к работе. Если он и вправду просто хотел явиться к вам с докладом, то единственное, что ему требовалось, это выйти, сесть в машину и укатить. Вместо этого он ждет, чтобы приехали из участка, потом, когда один из приехавших сменяет его у входа, идет в кабинет, осматривается и вдруг как ошпаренный хватает свое пальто и шляпу, крадется в подвал, угрожает пистолетом цветному консьержу…

– Никто ему не угрожал.

– Заткнись! Приказывает консьержу не двигаться с места, выбирается вместе с раздвижной лестницей на задний двор, карабкается на забор, несет какую-то чушь про кошку своей жены, старательно грохается с забора в соседний двор, улепетывает через кухню и ресторанный зал на Сорок девятую улицу, прыгает в такси и велит водителю ехать быстрее. А теперь еще имеет наглость уверять меня, будто в промежутке между приездом людей из участка и той минутой, как он потянулся за пальто, ровным счетом ничего не случилось! Я спрашиваю, на что все это похоже?

– На замедленный мозговой процесс, вот на что. Впрочем, я уже привык к этому, к сожалению.

– Это похоже на дурдом. Но Гудвин пока не сошел с ума.

– Безусловно. Не совсем еще. Пивка не хотите?

– Нет, благодарю.

Вульф нажал на кнопку, откинулся на спинку кресла и соединил кончики пальцев на верхней точке своего необъятного пуза.

– Давайте выясним все до конца, мистер Кремер, – миролюбиво заметил он. – Вы были очень заняты, и вам необходимо поспать. Что до вопроса, который вы подняли, – насчет случившегося в упомянутый вами отрезок времени, – то Арчи говорит, что не хотел торчать там до полуночи из-за нескончаемой тягомотины, которую затеяли ваши люди. Я считаю, что виной всему и впрямь замедленная работа мозга. Вот посудите: ведь если и в самом деле произошло нечто значительное, то совершенно очевидно, что мы не собираемся вас в это посвящать, по крайней мере сейчас, так что нет смысла останавливаться на данном вопросе. Далее, если вы спросите, почему мы не пожелали ни с кем общаться до половины десятого, я отвечу, что не хотел, чтобы нас прерывали, пока я не выслушаю полный отчет мистера Гудвина об этой истории. К тому же я терпеть не могу, когда меня беспокоят во время ужина. И потом, к вашим услугам множество людей, которые там присутствовали, и вы все равно не узнали бы от Арчи ничего такого, что вам не сказали бы другие.

Вошел Фриц с подносом. Вульф откупорил бутылочку и налил себе пива.

– Что еще? Наверно, вас интересует, зачем я послал туда Арчи? Сегодня во второй половине дня к нам пришла девушка по имени Карла Лофхен. Раньше мы никогда ее не видели. Она хотела нанять меня в интересах своей подруги Нийи Тормик, которую обвинили в воровстве. Дело разъяснилось само собой после заявления мистера Дрисколла, который оказался забывчивым ослом. Дальше вы, несомненно, спросите, почему же мистер Гудвин не вернулся домой сразу после того, как все выяснилось и он покинул школу Милтана. Так вот, он не вернулся потому, что позвонил мне, а я приказал ему задержаться. Вы знаете, что когда я берусь за дело, то хочу, чтобы мне заплатили. Как ни стараюсь я обуздывать свою жадность, все равно люблю получать гонорары даже тогда, когда помощь клиенту ограничивается с моей стороны одним желанием, а не серьезным умственным вкладом. Вот я и послал его снова повидаться с мисс Тормик. Ее-то он и дожидался в кабинете Милтана, когда до них долетел крик консьержа.

Кремер медленно тер подбородок, всем своим видом выражая упрямое несогласие. Он молча смотрел, как Вульф осушил стакан пива и вытер губы, а потом повернулся ко мне:

– Слушай, Гудвин, ты же не чокнутый. В один прекрасный день, когда буду посвободнее, я непременно расскажу тебе, кто ты есть, обещаю, – но только не сумасшедший. Давай на минутку представим, что ты мне рассказываешь одну маленькую историю.

– Да я вам и длинную бы рассказал. Когда мы услышали вопли, я находился в кабинете с мистером и миссис Милтан…

– Нет-нет. Осади назад. Начни со своего прихода. Мне нужны подробности.

Я исполнил его желание и изложил все в своем лучшем стиле.

По тону Вульфа я понял, что сегодня у нас в программе стремление снабдить полицию малозначимыми сведениями, так что постарался не упустить ни одной несущественной детали. И не ударил в грязь лицом. Одной из мелочей, о которых я умолчал, был мой короткий разговор с двумя балканками, произошедший, пока я караулил выход из здания. Когда я закончил, Кремер задал мне несколько вопросов, ответить на которые труда не составило, после чего снова ехидно проехался по поводу интересующего его отрезка времени. К своим прежним объяснениям я присовокупил лишь одно: у меня живот подвело, проголодался страшно, вот и сбежал перехватить кусочек.

С минуту Кремер сидел и, насупившись, жевал сигару, а потом обратился к Вульфу.

– Не верю, – решительно заявил он.

– Вот как? Чему именно вы не верите, мистер Кремер?

– Не верю, что Гудвин рехнулся. Ни на йоту не верю, что он сбежал таким идиотским способом только потому, что стосковался по дому и проголодался. Не верю, что он снова вернулся в школу лишь для того, чтобы стрясти гонорар с мисс Тормик. Не верю, что все может быть чисто и гладко, раз дело касается вас. И еще не верю, будто вас совершенно не интересует это убийство.

– Я вовсе не сказал, что убийство меня не интересует.

– А! Не сказали? Значит, оно вас интересует?

Вульф скривился:

– Да. Если угодно. Когда Арчи караулил у дверей, мисс Тормик приблизилась к нему и попросила его – точнее, меня – действовать и дальше в ее интересах. Он согласился. Итак, я взялся за дело, а доход, который оно мне обещает… – Вульф пожал плечами. – Все равно, меня уже наняли. Из-за того-то Арчи и решил, что следует немедленно пообщаться со мной наедине. Вам известно, мистер Кремер, когда представляется подходящий случай, я умею быть искренним…

Инспектор вонзил зубы в сигару и взбешенно процедил:

– Так я и знал!

Брови Вульфа в ответ поднялись на миллиметр.

– Что вы знали?..

– Да всё. Как только узнал, что Гудвин был там и удрал ловить несуществующую кошку… И так все указывало, что дело запутанное, а тут еще и это! Так, значит, у вас есть клиент! И конечно, это девица, которая фехтовала с убитым в том зале в конце коридора! Не иначе!

Левой рукой он вызволил сигару изо рта, а правой, сжатой в кулак, шарахнул по столу.

– Да поймите же, Вульф! Я пришел к вам, чтобы предложить сотрудничество, невзирая на то что Гудвин нагло смотался оттуда! И что получил в ответ? Вы пытаетесь внушить мне, что за какие-то несчастные десять секунд подручный успел втянуть вас в расследование убийства! Чушь!

Кремер снова стукнул по столу.

– Я знаю, на что вы способны. Знаю лучше, чем кто-либо. И вот я, как последний дурак, пришел к вам с надеждой на серьезный разговор. И что же? Вы мне заявляете, что работаете на клиента! Как это у вас получается? Всегда возникает невесть откуда какой-то чертов клиент. Само собой, с этой минуты я перестаю верить каждому слову…

Мне удалось наконец взмахом руки остановить его рев. Зазвонил телефон, а я ничего не слышал. Спрашивали Кремера. Ворча, он встал и подошел к моему столу, чтобы взять трубку. Я посторонился. Несколько минут инспектор молча слушал, а потом ему, должно быть, сказали что-то неприятное, раз он нарушил закон, запрещающий сквернословить по телефону. Кремер дал несколько указаний, опустил трубку на рычаг и произнес спокойно, но крайне ядовито:

– Так, все еще чудеснее.

Вернувшись на свое место, он с минуту сидел молча и покусывал губу.

– Просто замечательно, – повторил он. – Восхитительный случай, только раскрывай. Больше мне тут делать нечего.

– В самом деле, – пробормотал Вульф.

– Именно, – сплюнул Кремер. – В дело ввязались три федерала. Ну и что с того, что расследование убийств, совершенных на Манхэттене, прерогатива уголовной полиции, которую я как будто возглавляю? Что я такое по сравнению с фэбээровцами? Пошли я их к черту, комиссар скажет: ах, как же так, надо же сотрудничать. К тому же в этом деле еще две неприятные стороны. Во-первых, убийство сразу приобретает совершенно другую окраску, о которой мы даже и не подозревали, – на редкость ободряющая новость. Во-вторых, кто бы теперь ни распутал дело, неважно – как и когда, все лавры достанутся федералам. Вечно так.