Оливер Пётч - Дочь палача и Совет двенадцати Страница 15

Как у всякого представителя Куизлей, его отличали крючковатый нос и массивная фигура. Он давно начал лысеть, и за последние годы волос у него почти не осталось.

– Ума не приложу, зачем я только приперся на эту чертову встречу! – выругался он. – Надеюсь, хоть пиво у них приличное.

Магдалена улыбнулась. Якоб с Бартоломеем на самом деле терпеть не могли друг друга, но при этом были очень похожи, когда начинали ворчать и высказывать недовольство. Вероятно, эта черта тоже была присуща всем Куизлям.

– Пиво отменное, не переживай, – успокоила она Бартоломея и со страдальческим видом потерла виски. – Если там что-нибудь осталось. Некоторые из палачей прибыли еще вчера и хорошо приложились. Особенно отец с Дайблером.

– Да и ты, видно, тоже! – рассмеялся Георг.

– Что ж, посмотрим, остался ли там хоть бочонок, – проворчал Бартоломей. – Жажда замучила, готов Изар целиком выдуть.

Прихрамывая, он двинулся дальше. Георг между тем оглядывал узкие зловонные переулки.

– Хорошее место выбрали для встречи, нечего сказать… – Он усмехнулся. – В общем-то, такого и следовало ожидать. Палач из Вены как-то говорил, что не прочь бы узнать, где находится этот город Ау. Ведь столько висельников, которых он вздернул, родом именно оттуда…

– Только при Барбаре ничего такого не говори, – предупредила Магдалена. – Она и так в безграничном восторге от нашего пристанища.

При упоминании сестры Георг просиял. В детстве близнецы жили душа в душу, и Магдалена не исключала, что Барбара согласилась поехать в Мюнхен в том числе и потому, что хотела повидаться с братом. У нее даже возникла мысль рассказать Георгу о беременности Барбары. Однако момент был не самый подходящий. Возможно, позже Барбара сама посвятит его в эту тайну. Они и раньше всегда делились друг с другом своими заботами.

– Верится тебе, может, и с трудом, но Барбара иногда снится мне, – с улыбкой сообщил Георг. – Мы так долго не виделись, а я до сих пор помню ее лицо, будто вижу перед собой… Как она?

Магдалена вздохнула.

– Не очень, если учесть, какие планы вынашивает на ее счет отец.

Она рассказала ему о планах отца и трех претендентах из круга палачей.

– С одним я уже познакомилась, – закончила Магдалена. – Сын палача из Пассау, безобразный пьяница.

– Но при этом хорошая партия, – заметил Георг. – Пассау – крупный город, для палача там всегда найдется работа.

– Вот теперь ты говоришь как отец, – Магдалена покачала головой и показала в сторону трактира. – Барбара в комнате наверху, с Софией. Мальчики, наверное, тоже там.

– София? – Георг нахмурил лоб, но потом сообразил. – Конечно, ты же писала мне про нее! Выходит, у тебя уже трое детей… Время и вправду летит чертовски быстро.

Магдалена слабо улыбнулась.

– Тебе бы вернуться в Шонгау, братец. Отец тоже уже немолод.

– Как знать, может, и вернусь, – ответил Георг с мрачным видом. – Даже раньше, чем хотелось бы.

– В каком смысле?

Он махнул рукой.

– Скоро сама все узнаешь. Дай для начала увидеться с семьей. О многом нужно поговорить.

Они вместе двинулись по обледенелой улице к трактиру. Магдалена молчала, но еще долго раздумывала над последним замечанием Георга. Что он хотел этим сказать? Судя по всему, Барбара не единственная в их семье столкнулась с трудностями…

Сход палачей состоялся ровно в полдень, в отдельном зале, обычно отводимом под свадебные торжества. Но Магдалена подозревала, что об этом событии хозяин старался не распространяться. Кому понравится сидеть в одном трактире с дюжиной нечестивых палачей? Магдалена понимала теперь, что отец был прав: в Мюнхене такая встреча состояться просто-напросто не могла бы. А вот в Ау для подобного события самое место – среди проходимцев, авантюристов и прочего отребья.

Магдалена прислонилась к стене рядом с дверью и наблюдала за происходящим. Теперь почти вся дюжина палачей была в сборе. С ними также прибыли их подмастерья и ученики, так что всего насчитывалось почти тридцать участников. Магдалена взирала на всех этих людей, таких разных и в то же время связанных общим делом: все они служили орудиями смерти.

При этом кое-кто из присутствующих заметно преуспел в своем ремесле. Многие пришли в одеждах из дорогих тканей, причем некоторые разодеты были до того пестро, что походили на экзотических птиц. Все казались напряженными и замкнутыми, и тем не менее каждый из них чувствовал себя в родной среде. Магдалена взглянула на отца, который разговаривал со своим братом: похоже, что в этот раз обошлось без споров, в виде исключения. Остальные палачи тоже пребывали в прекрасном настроении, чему, вероятно, способствовал большой бочонок пива, стоявший на столе посреди зала. У каждого палача имелась собственная оловянная кружка, на которой было выбито его имя – так предписывали старинные традиции и меры предосторожности: чтобы порядочные горожане не боялись случайно выпить из кружки палача и тем самым обесчестить себя. Многие из мужчин курили трубки, так что дым клубился, как в преисподней.

В дальнем углу сидели Георг с Барбарой, очевидно погруженные в серьезный разговор. Магдалена пока не знала, известно ли уже Георгу о положении сестры. Еще утром близнецы довольно долго разговаривали – правда, их постоянно отвлекали Петер с Паулем. Младший из племянников особенно почитал Георга: в последний свой приезд дядя вырезал для него деревянные мечи и множество других игрушек. Сейчас Пауль бегал наперегонки с уличными мальчишками, в то время как Петер читал в верхней комнате и присматривал за спящей Софией.

– Воистину, не место женщине среди этих грубых палачей, провонявших пивом и табаком. Простите нам наше поведение, милостивая сударыня.

Магдалена вздрогнула. Низкий, приятный на слух голос заставил ее обернуться. Рядом оказался один из палачей, которых она видела еще накануне. Правда, он явился позже остальных. Если ей не изменяла память, это был Конрад Неер из Кауфбойерна.

– О, я успела привыкнуть, пока жила с отцом, – ответила она с улыбкой.

– Охотно верю, – усмехнулся в ответ Неер. – Из того, что известно о вашем отце, к некоторым вещам действительно следовало привыкнуть.

Магдалена рассмеялась. Для палача этот Неер был довольно обаятельным. На вид ему было около пятидесяти, и выглядел он вполне ухоженным: мягкие черты лица, расчесанные волосы с проседью, чистый кружевной воротник. В глазах читались сочувствие и дружелюбие. Кроме того, такая манера речи была присуща скорее благородному господину, чем неотесанному палачу. Глотнув пива из кружки, Неер кивнул в сторону Барбары, по-прежнему погруженную в разговор с Георгом.

– Это, вероятно, и есть ваша младшая сестра. Сходство между вами и вправду поразительное. И ваша красота. Вашему супругу действительно повезло… – Он огляделся по сторонам. – Его разве не будет на нашем собрании?

– Кхм… мой муж придет чуть позже, – ответила Магдалена. – У него появились кое-какие дела в городе.

Она прикусила губу. Симон до сих пор где-то пропадал, и Неер своим вопросом напомнил ей об этом. Утром, едва поздоровавшись с Георгом и Бартоломеем, Фронвизер отправился в Мюнхен, чтобы разыскать этого прославленного врача, столь необходимого для публикации его трактата. Имя доктора уже вылетело у Магдалены из головы, и, в сущности, ей не было до этого никакого дела. Симон без конца болтал про этот свой трактат и уже начинал действовать ей на нервы.

Муж пообещал вернуться точно к полудню, но время близилось к часу, а его все не было. И все из-за этих каракуль, которыми он долгие месяцы изводил всю семью! Магдалена знала, как крепко Симон любил ее, но в то же время он любил и свою работу. И порой так глубоко погружался в мир медицины, что забывал обо всем остальном…

– Вас не затруднило бы представить меня вашей сестре? – неожиданно спросил Неер.

Магдалена вздрогнула.

– А для этого есть какие-то основания?

Палач из Кауфбойерна улыбнулся.

– Ну, ваш отец написал мне письмо. Уверен, вам уже известно его содержание…

Магдалена не смогла сдержать легкого вздоха.

Ага, второй претендент. Что ж, могло быть и хуже…

– Ну… кхм… – начала она, запинаясь. – Момент, возможно, не самый подходящий. Но я, конечно, могу… если вам…

Магдалена облегченно замолчала, поскольку в этот миг дверь распахнулась и в зал вошел еще один палач. Все взоры устремились к нему, и разговоры мгновенно смолкли.

Вошедший был высоким и тощим, с длинными волнистыми волосами и ухоженными усами. Сюртук и рубашка ярко-красного цвета были сшиты из тончайшей материи. В левой руке он держал трость с костяной рукоятью, на пальцах поблескивали многочисленные перстни. Мужчина обвел комнату властным взглядом, пока не отыскал среди присутствующих Михаэля Дайблера.

– Черт подери, Дайблер, куда ты меня заманил? Что это за вонючий клоповник? – спросил он скрипучим голосом на растянутом франконском диалекте, совершенно не подобающем его изящным манерам. – По пути наша карета чуть не опрокинулась в канаву, на улицах воняет дерьмом и заразой, а моим четверым кнехтам придется ночевать в сарае! Дьявол, разве так делают?