Джон Вердон - Питер Пэн должен умереть Страница 16

– Хочу получше понять, что тут случилось.

Она часто заморгала.

– Да что тут понимать? Я думала, все уже… решено.

Гурни сделал несколько шагов в ее сторону, словно собирался поделиться какой-то очень частной информацией.

– Была подана апелляция. Остались еще кое-какие неразрешенные вопросы, возможно, пробелы в доказательствах.

Полетта Парли наморщила лоб.

– Разве не в любом деле об убийстве полагается подавать апелляцию?

– Да, и в подавляющем большинстве случаев приговор остается в силе. Но, возможно, это другой случай.

– Другой?

– Позвольте мне снова задать вопрос. Какова была ваша реакция – о чем вы подумали в самую первую очередь, – когда вы узнали, что Карла Спалтера застрелили?

– Когда узнала? Вы имеете в виду, когда я это заметила?

– Заметили?

– Я же первая разглядела.

– Что?

– Да дырочку у него в виске. Сначала я еще сомневалась, дырочка ли это. Ну, то есть, выглядело-то это просто как круглое красное пятнышко. Но потом у него по голове, сбоку, потекла красная струйка. И тут я поняла, просто поняла, и все.

– И сообщили тем, кто был вокруг?

– Ну конечно!

– Потрясающе. Расскажите подробнее.

Она указала на землю в нескольких шагах от места, где стоял Гурни.

– Вот сюда вот, на это самое место, прямо на снег, она и упала – первая капля крови с его виска. До сих пор – так и вижу. Вы когда-нибудь видели кровь на снегу? – Глаза у Полетты Парли расширились от волнения. – Алая-алая, алее не бывает.

– Почему вы думаете, что это произошло именно в этом самом…

Она не дала ему закончить фразы.

– Вот почему.

Она указала на другую точку на земле, примерно в футе от первой.

Лишь подойдя еще на шаг, Гурни увидел маленький зеленый диск, почти скрытый травой. По периметру у него шли крошечные, с булавочную головку, отверстия.

– Оросительная система?

– Он упал лицом вниз, головой всего в нескольких дюймах от этой штуки.

Полетта тоже подошла ближе и указала кончиком ботинка на точку рядом с диском.

– Вот здесь.

Гурни поразила холодность, даже враждебность этого жеста.

– Вы присутствуете на всех похоронах?

– И да, и нет. Как управляющий я всегда где-нибудь рядом. Но обычно остаюсь на благоприличном расстоянии. Я считаю, похороны – для приглашенных членов семьи и друзей. Но, разумеется, на похоронах Спалтеров мое присутствие более заметно.

– Более заметно?

– Видите ли, мне казалось, сесть вместе с семьей и знакомыми мистера Спалтера было бы неуместно, так что я держалась в стороне – но, безусловно, присутствовала более явно, чем на других погребениях.

– Почему же?

Казалось, вопрос ее удивил.

– Да в силу наших отношений.

– То есть?

– «Спалтер Риэлти» – мой работодатель.

– «Ивовый покой» принадлежит Спалтерам?

– Я думала, это всем известно. «Ивовый покой» был основан Эммерлингом Спалтером, дедом… усопшего. А вы не знали?

– Придется уж вам меня простить. Я в этом деле новичок, как и в Лонг-Фоллсе. – Подметив в выражении ее лица критический оттенок, Гурни прибавил заговорщическим тоном: – Видите ли, мне надлежит взглянуть на дело совершенно свежим взглядом. – Он выждал пару секунд, чтобы Полетта осознала скрытый смысл этого заявления, и продолжил: – А теперь вернемся к моему вопросу: что вы почувствовали, когда осознали – заметили, – что произошло?

Смотрительница замялась, поджала губы.

– А почему это так важно?

– Сейчас объясню. А пока позвольте задать другой вопрос. Что вы почувствовали, узнав об аресте Кэй Спалтер?

– О господи! Шок, настоящий шок! Я поверить не могла!

– Вы хорошо знали Кэй?

– Похоже, не так хорошо, как мне казалось. После таких историй поневоле задумываешься, а знаешь ли ты хоть кого-нибудь по-настоящему. – После паузы на лице Полетты появилось пронзительное любопытство. – А к чему это все? Все эти вопросы – что происходит?

Гурни посмотрел на нее долгим испытующим взглядом, словно прикидывая, можно ли ей доверять. Потом глубоко вздохнул и сказал, надеясь, что его слова прозвучат как признание:

– С полицейскими оно вот ведь как занятно выходит, Полетта. Мы рассчитываем, что люди нам расскажут все как на духу, а сами делиться информацией не любим. И я понимаю, почему, но иной раз… – Он помолчал, потом глубоко вздохнул и медленно произнес, глядя ей прямо в глаза: – У меня сложилось впечатление, что Кэй как человек гораздо лучше Карла. Она не из тех, кто способен на убийство. Вот и пытаюсь понять, прав я или ошибаюсь. Но в одиночку мне не справиться. Без помощи других. И мне почему-то кажется, что вы способны мне помочь.

Она несколько секунд смотрела на него, потом чуть вздрогнула и обхватила себя руками.

– Давайте-ка вернемся в дом. Вот-вот дождь польет.

Глава 14

Брат дьявола

Домик смотрительницы оказался вовсе не таким китчевым, как опасался Гурни. Вопреки идиллически-сказочному фасаду обстановка внутри была строгой и сдержанной. За передней дверью была скромная прихожая, слева Гурни увидел гостиную с камином и традиционными пейзажиками на стенах. Через дверной проем справа он краем глаза разглядел нечто вроде кабинета с письменным столом из красного дерева и висящей позади стола большой картиной с изображением «Ивового покоя». Гурни вспомнились типичные для девятнадцатого века сельские пейзажи. Прямо впереди, чуть слева, располагалась лестница на второй этаж, а направо – дверь, предположительно ведущая в комнаты задней половины дома. Туда-то и отправилась Полетта Парли готовить кофе, после того как проводила Гурни в гостиную и усадила в кресло перед камином. На каминной полке стояла фотография в рамочке: долговязый мужчина, обвивший рукой молодую Полетту. Волосы у нее тогда были чуть длиннее, пушистые, точно взбитые ветром, и медово-золотистые.

Она принесла на подносе две чашки черного кофе, молочник, сахарницу и две ложечки. Опустив поднос на низкий столик перед камином, она села напротив Гурни в такое же кресло, как у него. Ни он, ни она не промолвили ни слова, пока не добавили себе в кофе молока и сахара, отпили по первому глотку и откинулись на спинки кресел.

Полетта держала чашку обеими руками – то ли чтобы не пролить, то ли пальцы грела. Губы у нее были крепко сжаты, но чуть подергивались.

– Вот теперь пусть льет, сколько угодно, – промолвила она с внезапной улыбкой, точно пыталась прогнать напряжение звуками своего же голоса.

– Меня заинтересовал «Ивовый покой», – сказал Гурни. – Любопытная, должно быть, у него история.

История кладбища ничуть его не волновала, но Гурни думал, что, разговорив собеседницу, коснувшись темы полегче, сумеет перекинуть мост к более щекотливым материям.

За следующие пятнадцать минут Полетта изложила ему философию Эммерлинга Спалтера. Гурни счел эту философию эскапистским вздором, только в хитроумной упаковке. «Ивовый покой» был вовсе не кладбищем, а последним пристанищем. И на могилах размещали лишь дату рождения, не указывая дня смерти, ибо все мы рождены для жизни вечной. Клиентам «Ивовый покой» предоставлял не могильные участки, а домашние – уголки природы с травой, деревьями и цветами. Каждое владение было рассчитано не столько на одиночек, сколько на семью, причем на несколько поколений, а почтовые ящики у входа в каждое владение призывали еще живущих родственников оставлять своим дорогим ушедшим открытки и письма. (Раз в неделю конверты вынимали, сжигали на маленькой переносной жаровне прямо на участке и зарывали в землю.) Полетта на полном серьезе утверждала, что все в «Ивовом покое» воспевает жизнь в ее бесконечности, красоте, тишине и уединении. Насколько мог судить Гурни, «Ивовый покой» должен был наводить на мысли о чем угодно, кроме смерти. Этого, впрочем, он говорить не стал. Пусть Полетта продолжает рассказывать.

У Эммерлинга и Агнесс Спалтер было трое детей, двое из которых умерли от воспаления легких еще в колыбели. Выжил один лишь Джозеф. Он женился на женщине по имени Мэри Кроук.

У Джозефа с Мэри родилось двое сыновей, Карл и Йона.

Гурни заметил, что одно упоминание этих имен мгновенно сказалось на тоне голоса и выражении лица Полетты. Губы у нее снова начали еле заметно подрагивать.

– Мне говорили, они хоть и братья, но очень различались, – пустил он пробный шар.

– О да! Черное и белое! Каин и Авель!

Она замолкла, гневно уставившись куда-то внутрь себя, в какое-то давнее воспоминание.

– Сдается мне, – осторожно заметил Гурни, – с Карлом было нелегко работать.

– Нелегко?

С губ Полетты сорвался короткий горький смешок. Она на несколько секунд прикрыла глаза, а затем словно бы пришла к какому-то решению, и слова хлынули из нее потоком.

– Нелегко? Позвольте кое-что объяснить вам. Эммерлинг Спалтер разбогател, покупая и продавая большие участки земли в штате Нью-Йорк. Свой бизнес, свои деньги и талант их зарабатывать он передал сыну. Джо Спалтер был копией отца, только крупнее и крепче. Совсем не из тех, кого захочешь иметь во врагах. Но им хотя бы руководил здравый смысл. С Джо можно было иметь дело. Он был честен – на собственный, грубый лад. Не добр, не щедр – но честен. Именно Джо нанял моего мужа управляющим «Ивового покоя». Это было… – На несколько секунд вид у нее сделался совершенно отсутствующий. – Ох ты, господи, до чего быстро летит время. Это было пятнадцать лет назад. Пятнадцать.