Питер Мейл - Приключение на миллион Страница 16

Беннетт шагнул назад и оценивающе оглядел гостью:

— Ты смотришься просто великолепно! — И это было правдой.

Ее волосы были еще светлее, чем раньше, косметика наложена так, что лицо сияло, а не блестело, тело демонстрировало результаты часов, проведенных в тренажерном зале, — в общем, Сюзи представляла собой более зрелую, опытную и привлекательную версию той хорошенькой хихикающей девочки, которую он знал два года назад.

Она сняла очки и в свою очередь осмотрела его с ног до головы, склонив голову набок:

— Да, тебе определенно идет загар. Приятно видеть тебя, особенно после того, с чем рядом мне пришлось сидеть всю дорогу.

— Случайно не с тем экземпляром в шортах? — Беннетт взял ее под руку, и они двинулись в зал выдачи багажа.

Каблучки Сюзи четко кликали по бетонному полу, отмечая каждый шаг. Она кивнула:

— Он спросил меня, люблю ли я пеший туризм. Ну не придурок ли? Посмотри на меня — я что, выгляжу как пеший турист?

— Ты выглядишь как мечта, нет, скорее как неразвернутая конфета.

— Кретин, я тебя еще не простила, и лесть тебе не поможет. Вот, лови его, вон тот черный чемодан — мой.

Она указала на огромный квадратный ящик размером с паровозную топку. Беннетт, пыхтя, стащил его с ленты конвейера, не переставая удивляться портновским запросам современных женщин:

— У тебя там что, стальные купальники?

— Как смешно! Кстати, о купальниках, хорошо, что ты напомнил, — я как раз ни одного с собой не взяла. Потому что, конечно же, их лучше покупать во Франции. И еще шляпу. Солнце плохо влияет на состояние волос.

Рискуя получить вывих плеча, Беннетт забросил чемодан на тележку.

— А ты не можешь прожить без шляпы еще пару часов? Я думал заскочить в Ниццу пообедать. Там есть одно симпатичное местечко рядом с цветочным рынком.

Сюзи одобрила его «мерседес» и была в восторге от простого рыбного ресторана на дороге Кур-Салея. Она сообщила Беннетту, что сегодня ее протеиновый день, поэтому мидии, устрицы и зажаренная на гриле свежая дорада ей прекрасно подойдут. Она теперь серьезно занялась здоровьем, знает, как важно не смешивать протеины и углеводы. На этом Сюзи закурила очередную сигарету и одним глотком осушила бокал сухого муската. Беннетт, улыбаясь, смотрел, как она ест, пьет, курит и болтает о том, что произошло в ее жизни за последние два года.

С работой все в порядке, ее повысили до уровня помощника Режиссера — «с большой буквы „Р“», отметила она, — и сообразно повысились ее статус и размер оклада. Зато теперь приходится соответствовать: телефон всегда должен быть при ней, одежда — от хороших дизайнеров, но только черного цвета, и обязательные посещения самых престижных тренажерных залов Лондона. Как там? Да ничего, утешает то, что, помимо борьбы за создание скульптурных форм бюста и ягодиц, способных устроить начальников с большой буквы, она и другие несчастные вроде нее могут обмениваться душещипательными историями о подлецах-мужчинах и несправедливости жизни вообще. Да, что касается мужчин, то в этой области новости неутешительные. Сюзи позволила Беннетту подлить себе еще вина и сочувственно потрепать по руке.

— А в чем проблема, Сюзи? Что, все сто́ящие уже женаты?

— Хуже, — сказала она драматическим шепотом, наморщив лобик. — Они уже разведены и в себя не могут прийти от жалости к себе. Ты не поверишь, сколько раз мне пришлось провести четыре часа за ужином в компании придурков, которые пересказывали мне ужасы своей семейной жизни. А уж их бывшие жены, выходит, просто демоны во плоти! И после этого они смеют как ни в чем не бывало запрыгивать на тебя! Животные, просто животные, вот что я тебе скажу.

— Но это просто ужасно, — сказал Беннетт, пытаясь отвести взгляд от обтянутого шелком бедра Сюзи, которое приоткрылось, когда она откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. — Но не надо расстраиваться. Век джентльменов и рыцарей еще не совсем прошел. Допивай свое вино, и потом пойдем и купим тебе самую прелестную шляпку во всей Ницце.

Сюзи взглянула на него поверх бокала:

— Я так и не спросила тебя. Ты-то сам, случайно, не женился?

— Я?

— Глупый вопрос. — Она широко улыбнулась. — Такая дура еще не родилась.

Держась за руки, они прошли по залитым солнцем пешеходным улицам, расположенным за знаменитым приморским бульваром Променад-дез-Англе. Там располагались торговые кварталы, подстерегающие туристов, чьи мысли и кошельки были расслаблены хорошим обедом и готовы на траты. Обычно Беннетт не выносил даже мысли о том, чтобы провести больше получаса в магазине, но сегодня он решил сделать исключение. Он безропотно следовал за Сюзи в бутики Сен-Лоран, Армани, «Кашарель», а затем опять в Сен-Лоран. Он держал ее сумочку, пока она примеряла купальники в крошечных примерочных кабинках, он работал критиком, стилистом и переводчиком, когда она выходила из кабинки в очередном шедевре портновского искусства и продавщицы встречали ее бессовестной лестью.

— Mais с’est génial, — в экстазе объявила одна из них, когда Сюзи вышла из кабинки в прозрачном сарафане микроскопического размера, сшитом, казалось, из трех носовых платков. — Moi, j’adore çа. C’est très, très cool.[40]

Сюзи повернулась к Беннетту:

— А ты что скажешь?

Беннетт в растерянности поморгал.

— А где же платье? — спросил он.

— Так и знала, что тебе понравится.

Через два часа, навьюченные трофеями, они погрузились в «мерседес». Сюзи сказала, что устала от магазинов, поэтому больше никуда заезжать они не стали. Беннетт откинул кожаный верх, и они медленно поехали через заторы прочь из Ниццы, любуясь вечерним солнцем и наслаждаясь прохладой морского бриза, доносившегося со стороны Средиземного моря. Беннетт предложил поужинать на террасе у себя в квартире. Сюзи лениво одобрила эту идею: все равно она не сможет выходить в свет в Монако, пока как следует не загорит — вокруг полно этих тупых поджаренных блондинок, она должна хоть немного догнать их по цвету. Беннетт неторопливо вел машину вокруг Плас-дю-Казино и думал о том, как хорошо все сложилось. Ведь часто бывает, что старые обиды не забываются, а воспоминания лучше даже не ворошить. Но в случае с Сюзи, похоже, особых эксцессов можно не опасаться.

Беннетт открыл дверь квартиры и с трудом затащил в прихожую пакеты и чемодан.

— Располагайся, — сказал он, — это моя скромная обитель. Местечко небольшое, но, по крайней мере, это мой дом. — Он отодвинул дверь, ведущую на террасу. — Вид неплохой, правда?

Сюзи посмотрела на запад, на море и на солнце, которое уже готово было нырнуть под воду.

— Великолепный вид, — сказала она и, обернувшись, улыбнулась ему вполне дружески. — Что ж, надо сказать, ты значительно вырос с тех пор, как мы не виделись. Это что же, все твое?

— Что-то типа этого. Ну, по крайней мере в течение шести месяцев. Это долгая история. Если хочешь, я расскажу тебе за ужином.

Они спустились на нижний уровень, где Сюзи сразу же объявила, что совершенно влюбилась в огромную ванную с такими мягкими, пушистыми полотенцами и обилием стеклянных бутылочек с муссами, гелями, солями, пенками и прочими совершенно необходимыми вещами, которые требуются современной женщине, чтобы себя таковой почувствовать. Зеркальные стены отражали ее хорошенькую мордашку и ладную фигурку в трех разных проекциях, а когда Беннетт указал на колонки, встроенные по четырем углам комнаты, Сюзи пришла в абсолютный восторг.

— Боже, это просто чудеса какие-то, — сказала она. — Думаю, самое время мне принять музыкальную ванну. Знаешь, милый, может быть, ты пока пойдешь на кухню и займешься там настоящими мужскими вещами?

Беннетт надеялся заняться настоящими мужскими вещами в ванной, но решил не торопить события и выбросил мысли о гигиеническом слиянии под классическую музыку из головы. Зачем спешить? У него и так полно времени. Нет, лучше он сыграет роль идеального хозяина, терпеливого, заботливого, живущего только ее интересами.

— Я займусь музыкой, — сказал он, — и подам шампанское через пять минут. Ты как, пьешь шампанское?

Вопрос был чисто риторическим, и Сюзи не соизволила на него ответить. Она послала ему воздушный поцелуй и наклонилась, чтобы открыть краны. Бросив последний взгляд на стройные ноги и аппетитную круглую попку, Беннетт поднялся, поставил симфонию Брамса и уже направился за шампанским, как вдруг остановился, услышав резкий звонок в дверь.

В круглом дверном глазке виднелось смуглое, почти коричневое лицо над смятым воротничком рубашки и съехавший набок галстук. Глаза мужчины бегали из стороны в сторону. Беннетт открыл дверь. Он не успел ничего сказать, как мужчина бросил ему прямо в руки небольшой, но увесистый кейс.

— C’est pour monsieur Рое, d’accord?[41] — Он повернулся, бегом пересек холл и стал нетерпеливо бить ладонью по кнопке лифта. Беннетт в недоумении замер на пороге, сжимая в руках кейс. Даже издалека он почувствовал запах пота незнакомца. И запах его страха. Похоже, доставлять посылки для Джулиана По было весьма нервным делом.