Харлан Кобен - Незнакомец Страница 17

Как и ожидалось, Райан лежал на кровати в наушниках и возился с айфоном. Он стянул с ушей «закрывашки» и сел.

– Привет.

– Привет.

– Что на ужин? – спросил Райан.

– Хорошо, спасибо. Было полно работы, конечно, но в целом, я бы сказал, у меня выдался неплохой день. А у тебя как?

Райан молча глазел на отца. Он делал так часто – просто смотрел.

– Ты видел маму? – спросил Адам.

– Нет.

– Мы с ней сегодня пойдем к Дженис. Заказать вам пиццу из «Пиццайолы»?

Трудно задать вопрос более риторический: хочет ли сын, чтобы отец заказал ему пиццу? Райан не удосужился даже ответить «да», а перешел сразу к делу:

– Можно с начинкой из куриных крылышек «Баффало»?

– Твой брат любит пеперони, – сказал Адам, – так что я закажу по половинке.

Райан нахмурился.

– Что?

– Всего одну?

– Но вас только двое.

Райана это не утешило.

– Если мало, возьмете в морозилке чипвичи[5] на десерт, – предложил Адам. – Так сойдет?

Ворчливо:

– Сойдет.

Адам прошел по коридору в спальню, сел на кровать и позвонил в пиццерию, добавив к заказу палочки с моцареллой. Кормить мальчиков-подростков – все равно что наполнять ванну ложкой для поедания грейпфрута. Коринн постоянно жаловалась – большей частью со счастливым видом, – что ей приходится ездить за продуктами как минимум раз в два дня.

– Привет, пап.

Бедра Томаса были обернуты полотенцем. С волос капала вода. Он улыбнулся и спросил:

– Что на ужин?

– Я только что заказал вам пиццу.

– «Пеперони»?

– Половину пеперони, половину с курицей-буйволом. – Адам поднял руку, чтобы предупредить дальнейшее. – И порцию палочек с моцареллой.

Томас показал большой палец:

– Здорово.

– Вы не обязаны съедать все. Только уберите остатки в холодильник.

Томас скроил недоуменную мину:

– О каких остатках ты говоришь?

Адам покачал головой и хмыкнул:

– Ты оставил мне горячей воды?

– Немного.

– Отлично.

В обычной ситуации Адам не стал бы принимать душ и переодеваться, но у него было время, и он ощущал странную нервозность. Он быстро вымылся, успев закончить парой секунд раньше, чем не станет горячей воды; сбрил вечернюю пятичасовую, как у Гомера Симпсона, щетину. Потом пошарил в шкафчике и достал лосьон, который нравился Коринн. Он не пользовался им уже довольно давно. Почему – непонятно. С чего решил надушиться сегодня, он тоже не знал.

Надел голубую рубашку, потому что Коринн говорила, что голубой цвет идет к его глазам; из-за этого он почувствовал себя глупо и едва не начал переодеваться, но потом решил, что какого черта. Уже стоя на пороге спальни, Адам обернулся и долго осматривал комнату, которую так долго делил с женой. Королевского размера кровать была аккуратно застелена. На ней лежало много подушек – когда люди начали заваливать кровати подушками? – но они с Коринн провели здесь много лет. Простая, неинтересная мысль, да что поделаешь. Это были просто комната и просто кровать.

И все-таки Адам не мог не отметить: в зависимости от того, как пройдет ужин, они с Коринн могут больше не провести здесь ни одной ночи.

Конечно, это мелодрама. Чистая гипербола. Но если гиперболе нельзя повертеться в его голове, то где ей вертеться?

Звякнул дверной звонок. Никакого движения со стороны мальчишек. И никогда не было. Каким-то образом они были приучены не подходить к домашнему телефону (все равно звонили не им) и не откликаться на звонки в дверь (обычно это бывала доставка). Как только Адам расплатился и закрыл дверь, мальчики загрохотали вниз по лестнице, как клейдесдальские тяжеловозы. Дом затрясся, но устоял.

– Бумажные тарелки, ладно? – попросил Томас.

Томас и Райан хотели есть с бумажных тарелок исключительно потому, что так было меньше уборки, но сегодня, когда они оставались без родителей, можно было считать данностью: если Адам заставит их есть с обычных тарелок, то, когда они с Коринн вернутся, посуда будет лежать в раковине. Коринн разноется. Адаму придется звать детей, чтобы они спустились вниз и поставили тарелки в посудомоечную машину. Дети заявят, что как раз собирались это сделать – да, точно, – предложат не париться, потому что они придут и все уберут, как только через пять (читай: пятнадцать) минут закончится телешоу. Пять (читай: пятнадцать) минут пройдут, и Коринн снова начнет причитать, как безответственны их дети, и ему придется звать снова, для убедительности повышая голос до яростной ноты.

Циклы семейной жизни.

– Хорошо, бумажные тарелки, – согласился Адам.

Мальчишки накинулись на пиццу, как будто репетировали финальную сцену из романа «День саранчи». Жуя, Райан с любопытством смотрел на отца.

– Что такое? – спросил Адам.

Райан наконец проглотил кусок:

– Я думал, вы идете ужинать к Дженис.

– Идем.

– А чего ты так нарядился?

– Я не наряжался.

– И надушился? – встрял Томас.

– Ты облился одеколоном?

– Э-э-э. От него пицца невкусная.

– Доедай давай, – сказал Адам.

– Хочешь поменять кусок пеперони на кусок курицы-буйвола?

– Нет.

– Да ладно тебе, всего один.

– Добавишь палочку с моцареллой?

– Нет. Половинку.

Когда торг прекратился, Адам направился к двери:

– Мы вернемся не поздно. Сделайте уроки и, пожалуйста, засуньте коробку от пиццы в бак для бумаги, ладно?

Адам проехал мимо нового крутого центра йоги на Франклин-авеню – под «крутым» понималась температура в помещении, а не популярность заведения или внешний вид – и нашел место для парковки напротив кафе «У Дженис». На пять минут раньше. Он поискал машину Коринн. Ее не было и следа, но Коринн могла припарковаться за домом.

Дэвид, сын Дженис, изображавший метрдотеля, встретил Адама у входа и провел к дальнему столику. Коринн нет. Что ж, ладно, он приехал первым. Не беда. Через пару минут из кухни показалась Дженис. Адам встал и поцеловал ее в щеку.

– А где твое вино? – спросила Дженис. В ее бистро выпивку приносили с собой. Адам с Коринн всегда прихватывали бутылку вина.

– Забыл.

– Может, Коринн что-нибудь захватит?

– Сомневаюсь.

– Я могу послать Дэвида к Карлу Руссо.

«У Карло Руссо» – так назывался винный магазин, находившийся на той же улице.

– Да не надо.

– Это не трудно. Сейчас устроим. Дэвид! – Дженис снова повернулась к Адаму. – Что будете сегодня?

– Может быть, телятину миланезе?

– Дэвид, принеси Адаму и Коринн бутылку «Парадокс Зет бленд».

Дэвид доставил вино. Коринн все еще не было. Дэвид откупорил бутылку и наполнил бокалы. Коринн не появилась. В четверть восьмого у Адама возникло неприятное тягучее чувство. Он отправил Коринн сообщение. Ответа не последовало. В половине восьмого к нему подошла Дженис и поинтересовалась, все ли в порядке. Адам заверил ее, что все благополучно, а Коринн, должно быть, задержалась на родительском собрании.

Адам смотрел на свой мобильник и остро хотел, чтобы раздалось знакомое жужжание. В 7:45 это случилось. Пришло сообщение от Коринн:

НАВЕРНОЕ, НАМ НУЖНО НЕМНОГО ПОЖИТЬ ОТДЕЛЬНО.

ПОЗАБОТЬСЯ О ДЕТЯХ. НЕ ПЫТАЙСЯ МЕНЯ ИСКАТЬ.

ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО.

Потом:

ДАЙ МНЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ. ПРОШУ.

Глава 13

Адам послал несколько отчаянных эсэмэсок, пытаясь заставить Коринн отозваться. Среди них были такие: «Это не решение проблемы», «Пожалуйста, позвони мне», «Где ты?», «Сколько дней?», «Как ты можешь так с нами поступать?» – и прочее в том же духе. Он испробовал ласку, грубость, спокойствие, ярость.

Никакой реакции.

Все ли в порядке с Коринн?

Он неуклюже объяснился с Дженис: мол, Коринн задерживается и нам придется отменить заказ. Дженис настойчиво предлагала ему взять домой две порции телятины миланезе. Он был намерен отказаться, но какой в этом смысл?

Когда Адам вырулил на улицу, он все еще надеялся, что Коринн передумает и вернется домой. Ситуация его откровенно бесила. Но имелась и другая проблема: как сообщить об этом сыновьям. Машины Коринн у дома не было, и первое, что спросил Райан, когда Адам открыл дверь:

– Где мама?

– Задерживается на работе, – сказал Адам тоном одновременно неопределенным и равнодушным.

– Мне нужна домашняя форма.

– И?

– Я бросил ее в стиральную машину. Ты не знаешь, мама запускала стирку?

– Нет, – сказал Адам. – Посмотри в корзине.

– Я смотрел.

– А в своих ящиках?

– И там смотрел.

В детях всегда видны либо твои недостатки, либо жены. Райану была присуща характерная черта Коринн – беспокоиться по пустякам. Важные дела – квартирная плата, болезни, поломки, несчастные случаи – ее не тревожили. В этих случаях она возвышалась над ситуацией. Может быть, потому, что растрачивала энергию на мелочи, превращая их как бы в пни, которые надо выкорчевать. А может быть, Коринн, как настоящая спортсменка, умела при необходимости собирать волю в кулак.

Хотя для Райана, конечно, это была не мелочь.