Рекс Стаут - Убийство из-за книги (сборник) Страница 17

Вульф расправился с ветчиной и с омлетом, приготовленным на масле с хересом, и приступил к десерту – блинчикам, щедро политым тимьяновым медом. В кабинете он бы уже давно насупился и глазел исподлобья, во время трапезы же он не позволял себе хмуриться.

– Терпеть не могу обсуждать дела за завтраком, – изрек он.

– Я знаю.

– Подробности расскажешь потом. Разыщи Сола и поручи ему выяснить, почему О’Мэлли лишили практики.

– В деле Дайкса в полиции все эти сведения есть. Я же вам говорил.

– Тем не менее пусть Сол этим займется. А Фреда и Орри попроси поинтересоваться связями Дайкса вне конторы.

– Да у него не было никаких связей!

– Ничего, пусть поработают. Мы выдвинули гипотезу и либо докажем ее, либо опровергнем. Продолжай свое знакомство с женщинами. Пригласи кого-нибудь из них пообедать.

– Это не очень удобно. У них перерыв…

– Мне некогда с тобой препираться. Я хочу почитать газету. Ты уже завтракал?

– Нет. Я поздно встал.

– Иди позавтракай.

– С удовольствием.

Но прежде я позвонил Солу, Фреду и Орри и пригласил их на инструктаж. После завтрака мне предстояло, кроме инструктажа, привести в порядок еще кое-какие дела, которые я успел запустить. Вскоре позвонил Пэрли Стеббинс, которого интересовало, как прошел званый вечер, и я осведомился, за кем из моих гостей он установил слежку, либо, наоборот, кто из них нашептал ему про ужин, но Пэрли не пожелал откровенничать. С приглашением пообедать я решил повременить. Сью столь бурное развитие отношений могло отпугнуть, а мысль о том, что придется потратить пятьдесят минут драгоценного дневного времени на другую, меня не вдохновляла. К тому же я не выспался и не успел побриться.

Спустившись в одиннадцать часов в кабинет, Вульф просмотрел утреннюю почту, продиктовал два письма, полистал каталог и, наконец, затребовал подробный отчет. Под «подробным» он подразумевает каждый жест, слово или интонацию, и я настолько поднаторел в выполнении этого требования, что не только Вульф оставался удовлетворен, но и я сам получал удовольствие. Отчет занял у меня больше часа. Когда я закончил, Вульф задал несколько вопросов, а потом приказал:

– Позвони мисс Трой и пригласи ее пообедать.

– Понимаю и сочувствую, – сказал я, – но выполнить не могу, не обессудьте. Вы отчаялись, а потому мечетесь. Я мог бы представить целый ворох убедительных возражений, но выскажу всего два: во-первых, уже почти час, следовательно, я никак не успею, а во-вторых, мне просто не хочется. Понимаете, в некоторых делах я смыслю больше вашего, особенно в том, как вытягивать нужные сведения из женщин. Поверьте мне, трудно придумать большую нелепость, нежели заставить меня пригласить перезрелую, с прыщеватой физиономией племянницу адвоката перехватить на ходу кусок в переполненной забегаловке в центре Манхэттена, тем более что сейчас она наверняка уже сидит в баре у фонтана и уписывает пломбир с кленовым сиропом и орешками…

Вульфа передернуло.

– Прошу прощения, если огорчил вас, но пломбир с кленовым сиропом и орешками…

– Заткнись! – прорычал Вульф.

Тем не менее я отдавал себе отчет, что все нити в моих руках. Верно, Сол, Фред и Орри уже собирали сведения, но от Джоан Уэлман они были еще дальше, чем я. Если хоть у одной из тех десяти, с которыми я познакомился, или из тех шести, кого я еще не имел чести лицезреть, имелся в заначке один-единственный, даже самый пустячный фактик, благодаря которому Ниро Вульф принялся бы поочередно выпячивать и втягивать губы, то выудить эту информацию предстояло только мне, и если я не хотел проковыряться до Рождества, до которого оставалось всего десять месяцев, то следовало поторапливаться.

Вернувшись после обеда в кабинет, Вульф устроился в своем кресле за столом и погрузился в томик поэзии Оскара Хаммерштейна, выкинув из головы все мысли об убийстве, а я бесцельно слонялся взад-вперед, пытаясь придумать, что бы предпринять, когда зазвонил телефон, и я поспешил снять трубку.

Женский голос известил меня:

– Мистер Корриган желает переговорить с мистером Вульфом. Соедините меня с мистером Вульфом, пожалуйста.

Я скорчил гримасу.

– Как вы добрались домой, миссис Адамс? Без приключений?

– Да.

– Замечательно. Мистер Вульф сейчас занят, читает томик стихов. Соедините меня с Корриганом.

– Право, мистер Гудвин…

– Вам меня не переубедить, и к тому же позвонили вы, а не я. Соедините меня с ним. – Я прикрыл трубку ладонью и шепнул Вульфу: – Мистер Джеймс А. Корриган, старший компаньон.

Вульф отложил книжку в сторону и потянулся к телефону, стоявшему у него на столе. Я оставался на проводе, как было всегда, кроме тех случаев, когда Вульф жестом указывал, чтобы я положил трубку.

– Ниро Вульф слушает.

– Это Джим Корриган. Я хотел бы поговорить с вами.

– Пожалуйста.

– Не по телефону, мистер Вульф. Лучше нам встретиться, да и кое-кто еще из моих коллег хотел бы поприсутствовать. Вы не могли бы приехать к нам в контору, скажем, в половине шестого? Один из моих коллег сейчас в суде.

– Я никогда не езжу по деловым вопросам, мистер Корриган. Я принимаю людей в своем собственном кабинете. В половине шестого я буду занят, но в шесть могу вас принять, если желаете.

– Хорошо, в шесть, но все же лучше бы встретиться у нас. Нас будет четверо или даже пятеро. В шесть, в нашей конторе?

– Нет, сэр. Если встреча состоится, то только здесь.

– Подождите минутку.

Прошло больше трех минут. Наконец трубка снова ожила:

– Извините, что заставил вас ждать. Все в порядке, мы будем у вас к шести или чуть позже.

Вульф повесил трубку, и я последовал его примеру.

– Что ж, – заметил я, – по меньшей мере мы потревожили пчелиный улей. Впервые за десять дней хоть кто-то затрепыхался.

Вульф взялся за книгу.

Глава одиннадцатая

Никогда прежде в нашей конторе не собирались столь мощные юридические силы. Сразу четверо практикующих адвокатов и один лишенный практики.

Джеймс А. Корриган (секретарша – Шарлотта Адамс) был примерно одних лет со своей секретаршей, а то и чуть помоложе. У него была нижняя челюсть боксера-профессионала, сложение как у ушедшего на пенсию жокея, а в глазах такой голодный блеск, какой мне доводилось видеть не у бродячего пса, которого дразнят костью, а скорее у кошки при виде канарейки.

Эммет Фелпс (секретарша – Сью Дондеро) оказался для меня полной неожиданностью. По словам Сью, в конторе он считался ходячей энциклопедией и мог наизусть процитировать любой прецедент или подробности забытого судебного процесса, не заглядывая в справочники. На вид ему было немного за пятьдесят. Ростом за шесть футов, широкоплечий, с длинными руками, он выглядел бы очень браво в генеральском или адмиральском мундире.

Луис Кастин (секретарша – Элинор Грубер) был самым молодым в этой компании, примерно моих лет. У него в глазах не было никакого голодного блеска, напротив, в них застыло сонное выражение. Должно быть, он нацепил маску, поскольку Сью рассказала мне, что именно он выступает в суде, где за ним утвердилась репутация бойца, и именно ему контора доверяет самые трудные дела с тех пор, как О’Мэлли отлучили от практики. Он не следил за осанкой и потому казался ниже, чем был на самом деле.

Фредерик Бриггс, он же дядя Фред Хелен Трой, был седой как лунь, с удлиненным костлявым лицом. Если у него и была секретарша, то я ее не знаю. Привычка дяди Фреда придурковато моргать, глядя на собеседника, вызывала у меня недоумение по поводу того, что на седьмом (а может, на восьмом) десятке лет его сделали компаньоном, а с другой стороны, кто их знает в юридических фирмах, может, у них так заведено. Лично я не доверил бы ему и менять промокательную бумагу на пресс-папье.

Конрой О’Мэлли, который был старшим компаньоном и гением защиты в суде, пока его не вышибли из адвокатуры за подкуп присяжного, выглядел, как и следовало ожидать, словно в воду опущенным, а горькая складка у рта, казалось, так и останется у него на всю жизнь. А вот если убрать эту складку и подтянуть отвислые щеки да добавить блеска в глазах, то совсем нетрудно представить, что он способен покорить судебный зал; но в нынешнем его состоянии он, пожалуй, не покорил бы и самого себя в телефонной будке.

Красное кожаное кресло я предоставил Корригану, старшему компаньону, а остальных рассадил полукругом лицом к Вульфу. Как правило, когда у нас посетители, я достаю ручку и блокнот только по сигналу Вульфа, нынче же днем я приготовился заранее, поэтому стоило Корригану раскрыть рот, как я тут же начал стенографировать. Реакция последовала мгновенно и единодушно. Все они хором затявкали, преисполненные негодования и возмущения. Я прикинулся удивленным.

Вульф, который знает мои выходки, хотел было сделать мне замечание, но, не удержавшись, усмехнулся. Видно, идея одним махом заставить блеять четверых адвокатов и одного экс-адвоката пришлась ему по душе.