Агата Кристи - Смерть в облаках Страница 17

– Да, но оно может оказаться очень полезным. Оно открывает возможности… А ваш ребенок, мадемуазель Элиза? Кто у вас, мальчик или девочка?

– Девочка, месье. Но она умерла – пять лет назад.

– О, примите мои соболезнования.

Последовала пауза.

– И все же, мадемуазель Элиза, что же это, о чем вы так упорно не хотите говорить?

Женщина поднялась с кресла и вышла из комнаты. Через несколько минут она вернулась, держа в руке потрепанную черную записную книжку.

– Это записная книжка мадам. Она всегда и всюду брала ее с собой. Собираясь в этот раз в Англию, она не смогла найти ее. После отъезда мадам я нашла книжку – та завалилась за изголовье кровати. Я отнесла ее в свою комнату, чтобы потом отдать мадам. Узнав о ее смерти, я сожгла бумаги, но книжку оставила. В отношении ее у меня не было никаких инструкций.

– Когда вы узнали о смерти мадам?

Элиза задумалась.

– Вы узнали об этом от полиции, не так ли? – продолжал Пуаро. – Они пришли, произвели осмотр комнаты мадам, увидели пустой сейф, и вы сказали им, что сожгли бумаги. Но в действительности вы сожгли их позже.

– Это правда, месье, – призналась Элиза. – Пока они рылись в сейфе, я незаметно вынула бумаги из шкафа, а потом сказала им, что сожгла их. В конце концов, это было близко к истине. Я сожгла бумаги при первой же возможности. Понимаете теперь, месье, в чем затруднительность моего положения? Я не могла не выполнить распоряжение мадам. Вы не заявите в полицию? У меня могут возникнуть серьезные проблемы.

– Я верю, мадемуазель Элиза, что вы руководствовались самыми благими намерениями. И все же, понимаете, жаль… очень жаль. Однако нет смысла сожалеть о том, что уже невозможно исправить. Я не вижу никакой необходимости в том, чтобы сообщать славному месье Фурнье точное время уничтожения бумаг. А теперь давайте посмотрим, содержится ли в этой книжке что-нибудь полезное для нас.

– Не думаю, месье, – сказала Элиза, покачав головой. – Это личные записи мадам. Одни цифры. Без документов они не имеют никакого смысла.

Она неохотно протянула книжку Пуаро. Тот взял ее и перелистал. Страницы были исписаны наклонными строчками, выполненными карандашом и похожими друг на друга. За номером следовали пояснительные слова. Например: «СХ 256. Жена полковника. Находится в Сирии. Полковые фонды»; «GF 342. Французский представитель. Связь с аферой Ставиского». Всего подобных записей было около двадцати. В конце книжки фигурировали даты и места, вроде: «Ле-Пине, понедельник, казино, 10.30, отель «Савой», 5 часов»; «АВС. Флит-стрит, 11 часов». Эти письмена казались незавершенными и больше походили на памятки, нежели на настоящие записи о деловых встречах.

Элиза озабоченно смотрела на Пуаро.

– Это имеет смысл только для мадам, месье, и больше ни для кого.

Пуаро закрыл книжку и сунул ее в карман.

– Она может представлять большую ценность, мадемуазель. Вы поступили весьма благоразумно, отдав ее мне. И пусть ваша совесть будет чиста. Ведь мадам не приказывала вам сжечь эту книжку?

– В самом деле… – Ее лицо немного просветлело.

– Следовательно, если у вас не было в отношении книжки никаких инструкций, ваш долг передать ее полиции. Я договорюсь с месье Фурнье, чтобы к вам не было претензий по поводу того, что вы не сделали этого раньше.

– Месье очень добр.

– А теперь я присоединюсь к моему коллеге… Да, и последний вопрос. Бронируя билет на самолет для мадам Жизель, вы звонили на аэродром Ле-Бурже или в офис авиакомпании?

– Я звонила в офис компании «Юниверсал эйрлайнс», месье.

– Насколько мне известно, он находится на бульваре Капуцинок[25]?

– Совершенно верно, месье. Бульвар Капуцинок, двести пятьдесят четыре.

Пуаро записал номер в свою записную книжку, после чего, дружески кивнув женщине, вышел из комнаты.

Глава 11. Американец

Фурнье беседовал с Жоржем. Детектив был явно раздражен.

– Все полицейские одинаковы, – ворчал старик низким, хриплым голосом. – Снова и снова задают один и тот же вопрос… На что они рассчитывают? Что рано или поздно человек вместо правды начнет говорить ложь? Разумеется, такую ложь, которая устроила бы этих господ.

– Мне нужна правда, а не ложь.

– Очень хорошо. Я и говорю вам правду. Да, вечером, накануне отъезда мадам в Англию, к ней приходила женщина. Вы показываете мне фотографии и спрашиваете, узнаю ли я на одной из них эту женщину. Повторяю еще раз: у меня уже не столь хорошее зрение, как раньше; опять-таки, было довольно темно, к тому же я не присматривался. Я не узнал эту женщину. Если б я столкнулся с ней лицом к лицу, то и тогда, наверное, не узнал бы ее. Говорю вам это уже в четвертый или пятый раз.

– И вы даже не можете вспомнить, какой она была – высокого или низкого роста, темноволосой или светловолосой, молодой или пожилой? В это верится с трудом. – В голосе Фурнье прозвучали раздраженные саркастические нотки.

– Можете не верить. Мне все равно. Не очень-то приятно иметь дело с полицией. Какой стыд! Если б мадам не погибла в самолете, вы, вероятно, заподозрили бы, что это я, Жорж, отравил ее… У полицейских всегда так.

Пуаро предвосхитил гневную отповедь со стороны Фурнье, положив ему руку на плечо.

– Будет вам, старина. Желудок требует своего. Простой, но сытный обед – вот мое предложение. Скажем, омлет с шампиньонами, морской язык по-нормандски, сыр из Пор-Салю и красное вино. Какое предпочитаете?

Фурнье бросил взгляд на часы.

– В самом деле, – сказал он, – уже час. Столько времени потратили на разговоры с этим… – Он с яростью посмотрел на Жоржа.

Пуаро ободряюще улыбнулся старику.

– Все понятно, – сказал он. – Безымянная женщина не была ни высокой, ни низкой, ни светловолосой, ни темноволосой, ни худой, ни полной. Но вы, по крайней мере, могли бы сказать нам: она была эффектна?

– Эффектна? – обескураженно переспросил Жорж.

– Вот и ответ на мой вопрос, – сказал Пуаро. – Она была эффектна. И мне представляется, мой друг, она хорошо смотрелась бы в купальном костюме.

Жорж смотрел на него в недоумении.

– В купальном костюме? При чем здесь купальный костюм?

– Просто я думаю, что в купальном костюме очаровательная женщина должна выглядеть еще более очаровательной. Вы не согласны? Взгляните-ка вот на это.

Он протянул ему лист, вырванный из журнала «Скетч».

Взяв его и рассмотрев, старик вздрогнул. Последовала короткая пауза.

– Вы согласны со мной, не так ли? – спросил Пуаро.

– Выглядят неплохо, эти две. Если б на них вообще ничего не было, это мало что изменило бы.

– Это потому, что мы открыли для себя благотворное влияние солнечных лучей на кожу.

Хрипло рассмеявшись, Жорж со снисходительным видом отвернулся в сторону, а Пуаро и Фурнье вышли на залитую солнцем улицу.

За обедом, меню которого составляли блюда, упомянутые Пуаро, детектив достал из кармана маленькую черную записную книжку.

Фурнье пребывал в сильном возбуждении, разражаясь гневными тирадами в адрес Элизы. Бельгиец спорил с ним.

– Это естественно, вполне естественно. Слово «полиция» всегда вызывает страх у представителей низших классов – во всех странах.

– И в этом ваше преимущество, – заметил Фурнье. – Частный сыщик способен получить от свидетелей больше информации, нежели сотрудник полиции. Однако и у представителей государственных органов имеется свое преимущество. За нами стоит хорошо организованная и отлаженная система.

– Так давайте сотрудничать на пользу общего дела, – сказал с улыбкой Пуаро. – Этот омлет восхитителен.

В перерыве между омлетом и морским языком Фурнье перелистал черную книжку, после чего сделал запись в своем блокноте. Подняв голову, он взглянул на Пуаро.

– Вы ведь прочитали все это?

– Нет, лишь бегло просмотрел. Вы позволите? – Он взял у Фурнье книжку.

Когда им принесли сыр, Пуаро положил книжку на стол, и их глаза встретились.

– Там имеются определенные записи… – заговорил француз.

– Пять, – уточнил Пуаро.

– Согласен – пять.

CL 52. Жена английского пэра. Муж.

RT 362. Доктор. Харли-стрит.

MR 24. Поддельные древности.

XVB 724. Англичанин. Растрата.

GF 45. Попытка убийства. Англичанин.

– Превосходно, друг мой, – сказал Пуаро. – Наши головы работают на удивление синхронно. Похоже, из всех записей, содержащихся здесь, только эти пять записей могут иметь какое-то отношение к пассажирам самолета. Давайте рассмотрим их по очереди.

– Жена английского пэра. Муж, – произнес Фурнье. – Это может относиться к леди Хорбери, которая, насколько я понимаю, чрезвычайно азартна. Вполне возможно, она заняла деньги у мадам Жизель. Клиенты мадам, как правило, принадлежат именно к этому типу. Слово муж может иметь одно из двух значений. Либо мадам Жизель рассчитывала получить долг с ее мужа, либо она угрожала леди Хорбери, что откроет ему некую компрометирующую ее тайну.