Джон Коннолли - Любовники смерти Страница 19

– Мог бы, но не сравнил. Не готов к этому, верно?

Я кивнул.

– Когда возвращаешься в Мэн?

– Завтра во второй половине дня, когда поговорю с Эдди Грейсом.

– С кем?

– Еще один отцовский друг-коп. Он болен, но его дочь говорит, что сейчас он может уделить мне несколько минут, если я не буду его напрягать.

– А если ничего от него не добьешься?

– Буду жать на Джимми.

– Если Джимми что-то скрывал, то скрывал хорошо. Полицейские сплетни. Тебе это знакомо. Копы как болтливые бабы – если что-то выплыло, трудно удержать это от огласки. Даже теперь я знаю, кто с чьей женой спит, кто выпал из вагона, кто нюхает кокс, кто берет откаты от проституток и наркоторговцев. Такова природа вещей. А когда погибли те двое подростков, служба внутренних расследований стала рассматривать жизнь и карьеру твоего отца с лупой и пинцетом, чтобы выяснить, что же произошло.

– Официальное расследование ничего не выявило.

– Плевать на официальное расследование. Ты лучше чем кто-либо должен понимать, как делаются такие вещи. Бывает официальное следствие и теневое: одно записано и открыто для проверки, а второе выполняется тихо и потом хоронится.

– Так что ты мне скажешь?

– Скажу, что поспрашиваю. Некоторые мне кое-чем обязаны. Посмотрим, не болталась ли где-нибудь ниточка, за которую кто-то потянул. А ты тем временем занимайся тем, чем занимаешься.

Он допил свое вино.

– На этом на сегодня закончим. А утром я съезжу в Перл-Ривер. Давно хотел посмотреть, как живут ирландцы. Всегда приятно почувствовать, что я не один из них.

Глава 11

Эдди Грейс недавно выписался из больницы на попечение своей дочери Аманды. Эдди долго болел, и мне говорили, что он не достаточно окреп, чтобы разговаривать, и по большей части спит, но, похоже, в последние недели ему стало лучше. Он захотел вернуться домой, и в больнице были рады, что он выписался, потому что персонал больше ничем не мог ему помочь. Препараты для облегчения боли точно так же можно было давать ему дома, как и в больничной палате, а в окружении семьи ему было спокойнее и приятнее. Аманда в ответ на мой запрос прислала мне на телефон сообщение, что Эдди хочет и, кажется, в состоянии встретиться со мной дома.

Аманда жила на Саммит-стрит, в пределах молитвенного радиуса антиохийской церкви Св. Маргариты, на другой стороне от того, что было нашим старым домом на Франклин-стрит. Она открыла дверь через несколько секунд после того, как я нажал на кнопку звонка, как будто в прихожей дожидалась моего прибытия. У нее были длинные русые волосы, их цвет отдавал тоном из флакона, но он был не так далек от их естественного цвета, чтобы раздражать. Она была невысокой, чуть больше пяти футов двух дюймов, с веснушками на лице и очень светлыми карими глазами. Было видно, что недавно она провела по губам помадой. От нее пахло каким-то цитрусом, и этот аромат, как и она сама, умудрялся быть одновременно непритязательным и поразительным.

Я потерял голову от Аманды Грейс, когда мы вместе учились в перл-риверской средней школе. Она была на год старше меня, и ее окружала толпа из любителей черного лака для ногтей и малоизвестных английских групп. Она относилась к тому сорту девушек, которых спортсмены делают вид, что презирают, но о которых втайне фантазируют, пока их бойкие подруги-блондинки выполняют акты, при которых от парней не требуется смотреть им в глаза. Примерно за год до смерти моего отца она начала встречаться с Майклом Райаном, чьими главными целями в жизни было чинить автомобили и открыть кегельбан – не такие уж ничтожные цели сами по себе, но не того уровня, чтобы, как я всегда полагал, удовлетворить девушку вроде Аманды Грейс. Майк Райан был неплохим парнем, но его разговорные способности были ограничены, и он хотел прожить всю жизнь и умереть в Перл-Ривер. Аманда же часто говорила о поездке в Европу и учебе в Сорбонне. Было трудно понять, где может лежать общая территория между ней и Майком – разве что на какой-нибудь скале на полпути через Атлантику.

Теперь она была здесь, и хотя я увидел линии там, где их раньше не было, Аманда, как и сам городок, почти совершенно не изменилась. Она улыбнулась.

– Чарли Паркер! Рада тебя видеть.

Я не знал, как с ней поздороваться, и протянул руку, но Аманда проскользнула мимо и обняла меня, потершись головой об меня, как раньше.

– Все тот же неловкий мальчик, – сказала она – как мне показалось, не без намека на нежность, – потом отстранилась и удивленно посмотрела на меня.

– Как это понимать?

– Ты пришел к привлекательной женщине и предлагаешь пожать руку.

– Ну, столько лет прошло. Я не люблю делать предположений. Как твой муж? Все играется с кеглями?

Она хихикнула.

– У тебя это звучит так, будто он гомик.

– Большой мужчина, нацеливающийся на твердые фаллические предметы. Трудно не сделать такого заключения.

– Можешь сказать это ему, когда увидишь. Не сомневаюсь, он задумается над этим.

– Наверняка. Или попытается пнуть меня в задницу, чтобы я улетел отсюда до Джерси.

Выражение ее лица изменилось. Шутливость исчезла, и ее заменила задумчивость.

– Нет, не думаю, что попытается.

Она шагнула назад и придержала для меня открытую дверь.

– Заходи. Я приготовила обед. Ну, то есть купила нарезку ветчины, салаты, и свежий хлеб. Всего-то и делов.

– Более чем достаточно. – Я зашел в дом, и она закрыла за мной дверь, а потом проскользнула мимо меня, чтобы провести на кухню. Ее руки на мгновение легли мне на пояс, а ее живот скользнул по моему паху. Я издал глубокий вздох.

– Что? – спросила она, широко раскрыв глаза и излучая невинность.

– Ничего.

– Давай, говори.

– Похоже, ты по-прежнему могла бы выступать за национальную сборную по флирту.

– Если на то есть причина, почему бы нет? Во всяком случае, с тобой я не флиртую. Почти. У тебя был шанс много лет назад.

– Правда? – Я попытался вспомнить какой-либо шанс, который у меня был в отношении Аманды, но ничего не пришло на ум. Я прошел вслед за ней на кухню и стал наблюдать, как она наливает в кувшин воду из крана с фильтром.

– Да, правда, – ответила она, не оборачиваясь. – Тебе стоило только назначить свидание. Не так уж сложно.

Я сел.

– Тогда все казалось сложным.

– Только не Майку.

– Ну, он был незамысловатый парень.

– Да уж. – Она закрыла кран и поставила кувшин на стол. – Таким и остался. Со временем я поняла, что это неплохо.

– Чем он занимается?

– Автомобилями. Заведует автомагазином в Оранджтауне. По-прежнему ходит в боулинг, но раньше умрет, прежде чем приобретет собственный.

– А ты?

– Раньше я преподавала в начальной школе, но бросила, когда родила вторую дочь. Теперь я работаю на неполную ставку в компании, издающей школьные учебники. Пожалуй, я продавщица, но мне это нравится.

– У тебя дети? – Этого я не знал.

– Две девочки. Кейт и Энни. Они сегодня в школе. Все еще привыкают, что мой папа у нас.

– Как он?

Она состроила гримасу.

– Не очень хорошо. Дело времени. От лекарств он засыпает, но обычно хорошо себя чувствует час или два после обеда. Скоро его придется отправить в хоспис, но он еще не готов к этому. Пока еще. Пока что он останется у нас.

– Печально.

– Ничего. Он не печалится. Папа прожил замечательную жизнь и заканчивает ее в своей семье. Кстати, он очень хочет увидеться с тобой. Он любил твоего отца. И тебя тоже. Думаю, он был бы счастлив, если бы в свое время мы сошлись.

Ее лицо помрачнело. Наверное, она сделала ряд невысказанных умозаключений, создавая альтернативную реальность, в которой могла бы быть моей женой.

– Но моя жена умерла.

– Мы читали о том, что случилось, – сказала Аманда. – Это было ужасно, все это.

Она помолчала. Конечно, она была обязана заговорить об этом, а теперь не знала, как сменить тему.

– У меня тоже дочка, – сказал я.

– Правда? Это здорово, – ответила она с несколько чрезмерным энтузиазмом. – Сколько ей?

– Два года. Ее мать и я, мы больше не живем вместе. – Я помолчал. – Впрочем, я вижусь с дочерью.

– Как ее зовут?

– Саманта. Сэм.

– Она в Мэне?

– Нет, в Вермонте. Когда вырастет, сможет голосовать за социалистов и начать подписывать петиции за отделение от Соединенных Штатов.

Аманда подняла стакан с водой.

– Ну, тогда за Сэм!

– За Сэм.

Мы поели и поболтали о старых школьных друзьях, о ее жизни в Перл-Ривере. Оказалось, что она таки съездила в Европу, с Майком. Поездка была подарком к десятилетию свадьбы. Они посетили Францию, Италию и Англию.

– И как там? Все, как ты предполагала? – спросил я.

– Кое-что. Хотелось бы съездить еще раз и увидеть побольше, но пока мне хватило.

Наверху послышалось какое-то движение.

– Папа проснулся, – сказала Аманда. – Мне нужно подняться наверх и помочь ему приготовиться.

Она вышла из кухни и поднялась по лестнице. Через пару мгновений послышались голоса и мужской кашель – сухой, тяжелый, болезненный.