Ли Чайлд - Джек Ричер, или Выстрел Страница 2

Он опустился на колени, а затем лег на живот. Передвижение ползком – обычный способ передвижения снайпера в боевой обстановке. За время армейской службы он прополз, наверное, миллион миль. Колени, локти, живот… Распространенный тактический прием сводился к тому, что снайпер и его наводчик должны опередить основной отряд на тысячу ярдов и незаметно занять свою позицию. Во время тренировок снайперу иногда приходилось ползать несколько часов и стараться не привлечь внимание вражеского наблюдателя, просматривающего местность в бинокль. Сейчас же снайперу требовалось проползти всего восемь футов, чтобы добраться до своей позиции. И он знал, что у наблюдателя бинокля нет.

Человек дополз до основания стены и прижался к шершавому бетону. Затем осторожно приподнялся и сел. Встал на колени. Аккуратно подсунул под себя правую ногу. Поставил левую на пол, так что голень заняла вертикальное положение. Положил левый локоть на левое колено. Поднял винтовку, пристроил конец ствола на верхнюю кромку низкой бетонной стены. Осторожно подвигал ствол вперед и назад, пока тот не лег удобно и надежно. В учебниках такое положение называется «стойка на коленях с опорой». Хороший прием. Стрелок считал, что лучше только положение «лежа с сошкой», и сделал вдох, потом – выдох. «Один выстрел – одна смерть» – вот кредо снайперов. Чтобы добиться успеха, требуются контроль над собой, неподвижность и спокойствие. Человек вдохнул, выдохнул, расслабился и проникся уверенностью, что благополучно вернется домой.

«Готов.

Проникновение завершено успешно.

Теперь не пропусти подходящего момента!»

Он ждал примерно семь минут, не шевелясь, стараясь дышать как можно тише и успокоиться. Слева он видел здание библиотеки. Рядом с ней и дальше изгибалась опирающаяся на прочные опоры автострада. Она словно обнимала это старое здание из известняка, защищая его от всех бед и напастей. Затем автострада немного распрямлялась и мчалась мимо башни из черного стекла, достигнув здесь уровня ее четвертого этажа. Около главного входа в башню стоял монолит с выбитым на нем изображением павлина – знак Эн-би-си.

Но мужчина с винтовкой знал, что небольшой филиал громадной корпорации занимает не все это здание. Скорее всего, один этаж. А остальные этажи либо пустуют, либо сданы в аренду крошечным юридическим консультациям, где часто работает всего один человек, бухгалтерским фирмам и конторам компаний, занимающихся недвижимостью, страховками и инвестициями.

Из подъезда нового офисного здания, расположенного справа, постоянно выходили люди, которые получали там водительские права, сдавали старые номерные знаки или записывались на службу в армию. Короче говоря, вступили в какие-то отношения с федеральным чиновничеством. Народу было много. Начали закрываться правительственные учреждения. Пять часов, пятница. Люди выходили из дверей и двигались справа налево, прямо перед ним, вытягиваясь в цепочку. Они проходили вдоль короткой стороны декоративного пруда и оказывались на узкой дорожке между двумя стенами. Словно утки в тире: друг за другом. Прекрасные мишени. Расстояние для стрельбы примерно сто футов. Примерно. Точнее – меньше тридцати пяти ярдов. Очень близко.

Он ждал.

Некоторые прохожие, минуя пруд, опускали в воду пальцы, потому что высота его стенки как раз это позволяла. Мужчина с винтовкой видел со своего места блестящие медные монетки на черных плитках дна. Там, где фонтан нарушал покой воды, монетки шевелились.

Он ждал и наблюдал.

Поток людей стал гуще. Их было так много, что им приходилось останавливаться, они толпились, нетерпеливо переступали с ноги на ногу, ожидая, когда можно будет вклиниться в очередь, чтобы пройти по дорожке между двумя низкими стенами. На Первой улице громко сигналили машины: «Узкое место. После вас. Нет, после вас!» Толчея заставляла людей идти медленно, и сейчас они еще больше напоминали уток в тире.

Человек с винтовкой снова сделал вдох-выдох, продолжая ждать.

А потом ожидание закончилось.

Он нажал на спусковой крючок.

Прозвучал громкий хлопок. Шедший впереди мужчина был сражен мгновенно. Его голову словно окутал розовый туман, и убитый рухнул на землю, точно марионетка, у которой перерезали все веревочки. Цель была поражена первым выстрелом. «Великолепно!» – подумал снайпер. Он быстро повел ствол винтовки слева направо.

Вторая пуля угодила в следующего мужчину: результат получился такой же, как в первом случае. Третья – в голову женщины. Три мишени – три попадания. На дорожке – сначала общее удивление. Доля секунды – никакой реакции. Затем возникли хаос, ад, паника! В узком проходе между стеной площади и стенкой пруда находились двенадцать человек. Трое из них уже были мертвы. Оставшиеся девять побежали: четверо – вперед, а пятеро, отпрянув от лежащих тел, метнулись назад и столкнулись с толпой, двигавшейся навстречу. Послышались громкие крики. Прямо перед мужчиной с винтовкой образовалась застывшая масса людей. Расстояние до нее – очень небольшое, меньше тридцати пяти ярдов.

Четвертый выстрел свалил мужчину в костюме. Пятая пуля со свистом пролетела мимо плеча какой-то женщины и упала в пруд. Снайпер не обратил на неудачу внимания и слегка сместил дуло винтовки: шестая пуля угодила в переносицу еще одному мужчине, разнеся ему голову.

Человек с винтовкой перестал стрелять.

Он пригнулся и, спрятавшись за стеной парковки, отполз назад на три фута, ощущая запах пороха. В ушах у него звенело, слышались женские крики, топот ног и скрежет машин внизу. «Успокойтесь, людишки, – усмехнулся снайпер. – Все закончилось. Я ухожу». Он лег на живот и сгреб в кучку гильзы – сверкающую блестящую медь из Лейк-Сити. В перчатке оказались пять гильз, а шестая свалилась в незаделанный температурный шов – щель глубиной в девять дюймов и шириной в полдюйма – и с тихим металлическим звуком ударилась о его дно.

«Что делать?

Естественно, оставим.

Доставать нет времени».

Стрелок сунул пять гильз в карман плаща и пополз назад, упираясь в пол носками ботинок. Несколько мгновений он лежал не шевелясь и прислушиваясь к крикам снаружи. Затем встал на колени и поднялся на ноги. Потом двинулся обратно тем же путем, каким сюда пришел, поспешно, но вполне владея собой. Он шел по необработанному бетону, по доскам, сквозь темноту и пыль, пролез под черно-желтой лентой и добрался до минивэна.

Задняя дверца автомашины была открыта. Он завернул в одеяло еще теплую винтовку и закрыл дверцу. Сел на водительское место и включил двигатель. Посмотрел сквозь ветровое стекло на парковку. В его распоряжении осталось сорок четыре минуты. Он дал задний ход и направился к пандусу. Съехал по нему, миновал никем не охраняемый вход, свернул направо, потом еще раз направо – в переплетение улиц за большими универмагами. Он ехал уже под автострадой, когда услышал первые сирены полицейских машин, и с облегчением вздохнул. Сирены смещались на восток, а он – на запад. «Хорошая работа, – подумалось ему. – Не замеченное никем проникновение на позицию, шесть выстрелов, пять мишеней поражено, успешный уход. Все сделано спокойно и уверенно».

И тут стрелок неожиданно улыбнулся. Военная статистика свидетельствует, что в современной армии пехота тратит пятнадцать тысяч боевых патронов, чтобы убить одного врага. Результаты снайперов лучше. Значительно лучше. Фактически в двенадцать с половиной тысяч раз лучше. Снайперы убивают одного врага, расходуя 1,2 патрона. А один на 1,2 – это все равно что шесть патронов на пять человек. Совершенно то же самое. Простая арифметика. Так что даже после многолетнего перерыва тренированный снайпер сделал то, чего ожидали бы от него его прежние инструкторы. Они были бы очень им довольны.

Однако армейские инструкторы готовили снайперов для действий в боевой обстановке, а не в мирных городах. При стрельбе на гражданке очень часто возникают факторы, отсутствующие на фронте. И эти факторы могут изменить понятие «успешный уход с огневой позиции». Вот и сейчас, наверное, уже среагировали средства массовой информации. И в этом нет ничего удивительного, поскольку все случилось прямо перед офисом филиала Эн-би-си.

Действительно, прежде чем перепуганные прохожие начали дружно набирать 911 на своих мобильных телефонах, в офисе Эн-би-си заработали мини-кинокамеры. Их включили и выставили в окна. А обозреватель телевизионных новостей по имени Энн Янни начала готовить свой репортаж, который – и в этом она не сомневалась – станет ее первой головокружительной победой. Журналистка была потрясена убийством на площади, ее тошнило, оно взволновало ее до глубины души. Но Янни поняла и сенсационность события. Поэтому она сразу начала сочинять сценарий своего телерепортажа. Она знала, что именно первые пришедшие в голову слова часто определяют идею передачи, а у нее это были «снайпер» и «бессмысленный расстрел». Аллитерация возникла чисто инстинктивно, да и слова показались банальными. Но картина, только что представшая глазам Энн Янни, виделась ей именно как расстрел. А это все же потрясающее слово. От него веет дикостью, жестокостью и внезапностью. Самое подходящее слово для статьи. Однако журналистка знала, что оно не годится для подписей под фотографиями. Здесь лучше использовать слово «бойня». «Бойня в пятницу вечером»? «Бойня в час пик»? Она поспешила к редакционному художнику, рассчитывая, что тот сумеет придумать что-нибудь стоящее.