Кен Фоллетт - Скандал с Модильяни. Бумажные деньги Страница 22

Мужчина снова оглядел автомобиль, скорчил кислую гримасу и помотал головой из стороны в сторону.

– Такую трудновато будет потом сбыть с рук, – сказал он.

– Но это очень красивый автомобиль, – протестующее возразил Джулиан.

Скептическое выражение сохранялось на лице торговца.

– Сколько ему? Года два?

– Полтора.

Мужчина медленно обошел вокруг машины, тщательно осматривая корпус. Провел пальцем по царапине на двери, присел перед бамперами, проверил покрышки.

– Очень красивый автомобиль, – повторил Джулиан.

– Так-то оно так, но это не значит, что я смогу продать его, – отозвался мужчина. Он открыл водительскую дверь и сел за руль.

Джулиан чувствовал нараставшее раздражение. Это звучало просто смехотворно. Он прекрасно знал, что делец легко либо продаст «Мерседес» через свой салон, либо уступит одному из коллег. Вопрос заключался лишь в том, сколько он готов сейчас за него выложить.

– Мне нужны только наличные, – на всякий случай предупредил он.

– Я вам, приятель, еще оторванной пуговицы от рубашки не предложил, – небрежно бросил торговец. Он повернул ключ в замке зажигания, и мотор взревел. Заглушил двигатель, но сразу же завел снова. Так повторялось несколько раз подряд.

– Пробег очень небольшой, – подсказал Джулиан.

– Но соответствует ли это действительности?

– Конечно, соответствует.

Мужчина выбрался из машины и захлопнул дверь.

– Даже не знаю, – снова покачал головой он.

– Не хотите на ней прокатиться?

– Не-а.

– Как же вы можете определить, чего на самом деле стоит автомобиль, не попробовав его на дороге? – Джулиан начал чуть горячиться.

Мужчина же оставался совершенно невозмутим.

– Вы сами-то чем занимаетесь?

– Владею картинной галереей.

– Так вот. Предоставьте моторы мне, а сами разбирайтесь со своими никчемными картинками.

Джулиан сдержал вспышку злости.

– Так вы мне сделаете предложение или нет?

– Вероятно, я мог бы дать вам за нее тысячи полторы, оказав при этом большую услугу.

– Но это же курам на смех! Она новая стоит от пяти до шести тысяч!

Когда делец услышал это, в его глазах промелькнули огоньки триумфа. До Джулиана дошло: он ясно дал понять, что не знает в точности первоначальной стоимости автомобиля.

– А у вас есть право продавать эту машину?

– Разумеется.

– Где же документы?

Джулиан выудил их из внутреннего кармана и подал хозяину салона.

– Забавное имя для парня – Сара, – заметил торговец.

– Это моя жена. – Джулиан достал визитную карточку. – А вот как зовут меня самого.

Мужчина сунул карточку в карман халата.

– Прошу прощения за такой вопрос, но жена знает, что вы продаете машину?

Джулиан про себя проклял проницательность этого человека. Как он мог догадаться? Впрочем, несомненно, тот факт, что владелец художественной галереи прикатил в глухой угол Ист-Энда, чтобы за наличные продать почти новенький «Мерседес», красноречиво говорил сам за себя. Тут не все обстояло чисто.

– Моя жена не так давно умерла, – соврал он.

– Что ж, умерла так умерла, – торговец явно не повелся на выдумку. – Но я вам уже назвал свою оценку товара.

– Я не могу уступить машину меньше, чем за три тысячи. – Джулиан напустил на себя решительный вид.

– Допустим, получите тысячу шестьсот, но это мое последнее слово.

Джулиан считал, что в подобных местах принято торговаться.

– Две с половиной, – сказал он.

Хозяин развернулся и пошел прочь.

Джулиан запаниковал.

– Хорошо, – выкрикнул он. – Две тысячи.

– Тысяча шестьсот пятьдесят. Соглашайтесь или уезжайте отсюда.

– Наличными?

– А то чем же?

– Ладно, идет, – глубоко вздохнув, сказал Джулиан.

– Заходите ко мне в контору.

Джулиан последовал за мужчиной через двор внутрь главного здания салона, фасадом выходившего на улицу. Он уселся за старый исцарапанный рабочий стол и подписал бланк согласия на продажу, а торговец открыл древний стальной сейф и отсчитал 1 650 фунтов потрепанными пятифунтовыми купюрами.

Когда он уходил, хозяин протянул ему на прощание руку, но Джулиан по-хамски намеренно не пожал ее и удалился. Им владело твердое убеждение, что его только что нагло ограбили.

Он двинулся в западном направлении, высматривая свободное такси. Усилием воли отогнал неприятные ощущения, которые сменились радостным возбуждением. По крайней мере, теперь у него были деньги – 1 650 фунтов пятерками! Более чем достаточно для путешествия. Ему стало казаться, что он уже отправился в путь.

Принялся репетировать сказку, которую расскажет Саре. Он мог объяснить, что отправился на встречу с декораторами… Нет, это должен быть кто-то, с кем она незнакома. Художник, живущий, предположим, в Степни. Как его назвать? Хотя Джон Смит вполне подойдет – в Лондоне полно реальных людей, которые носят такие имя и фамилию[12]. Он заглянул к нему в гости, а когда через час вышел, машину угнали.

Из-за спины Джулиана вынырнуло такси, причем свободное. Он размахивал руками, свистел вслед, но шофер не остановился. Нужно быть внимательнее, решил Джулиан.

Ему вдруг пришло в голову, что Сара могла обратиться в полицию еще до его возвращения. Тогда, фигурально выражаясь, кот окажется уже выпущенным из мешка. Ему тоже придется назвать ей номер несуществующего полицейского участка. В этот момент показалось еще одно такси, и он занял его.

Сидя на заднем сиденье, вытянул ноги и пошевелил пальцами внутри ботинок, чтобы снять усталость от продолжительной прогулки пешком. Хорошо, предположим, Сара позвонит в Скотленд-Ярд, обнаружив, что такого участка нет в природе. И тогда узнает, что никто вообще пока не заявлял об угоне ее автомобиля.

По мере приближения к дому вся его затея все более выглядела чистейшей авантюрой. Сара может обвинить его в похищении машины. Есть ли основания выдвигать обвинения в краже чего-либо у собственной жены? А как же тогда все эти свадебные клятвы? Типа: «Все, чем владею на этой земле, передаю тебе…» Или что-то в этом роде. А ведь существует и статья, по которой привлекают за ложный вызов полицейских.

Такси проехало по набережной Виктории и миновало Вестминстер. Полиция не станет вмешиваться в семейную ссору, решил Джулиан. Но урон все равно окажется чувствительным, если Сара узнает, что он задумал. Она сразу же обо всем сообщит папочке. И тогда Джулиан попадет в немилость к лорду Кардуэллу в самый ответственный момент, когда понадобятся деньги на приобретение Модильяни.

Он уже начал жалеть о своей идее продать машину. То, что еще утром казалось блестящей мыслью, теперь могло пустить под откос все его предприятие.

Такси остановилось перед домом с окнами во всю стену. Джулиан расплатился с шофером верхней купюрой из толстенной пачки, полученной от хозяина автосалона. Подходя к двери, он все еще мучительно силился придумать более удачную версию случившегося для жены. Но ничего не получилось.

Он тихо вошел внутрь. Было всего лишь начало двенадцатого – она в такое время еще обычно валялась в постели. Без лишнего шума он добрался до гостиной, сел, скинул ботинки и расслабился.

Быть может, лучше всего было бы отправиться в Италию без промедления. Он оставит записку: мол, должен уехать на несколько дней. Сара поймет, что он воспользовался автомобилем. А уже вернувшись, можно наплести ей любых небылиц.

Внезапно его лицо омрачилось. С самого первого момента прихода домой какой-то чуть слышный шум словно бы дергал его за воображаемый рукав, стараясь привлечь к себе внимание. Теперь он сконцентрировался на нем и нахмурился еще сильнее. Звук напоминал какую-то странную возню.

Он разбил его на отдельные компоненты. Вот шуршание простыней, вот приглушенный скрип пружины матраца, чье-то учащенное дыхание. Все это доносилось из спальни. Наверное, Саре привиделся во сне кошмар, предположил он. Хотел было крикнуть, чтобы разбудить, но передумал, вспомнив, как читал что-то о вреде внезапного пробуждения для погруженных в страшные сны людей. А если она еще и страдает лунатизмом?

Джулиан медленно поднялся по нескольким ступенькам лестницы. Дверь в спальню оказалась распахнутой. Он заглянул внутрь.

Увиденное заставило его замереть на месте – челюсть от удивления отвисла. Сердцебиение от шока резко ускорилось, а в ушах раздался настоящий гул.

Сара лежала на боку поверх простыни. Она выгнула шею, закинув голову назад, а ее столь дорого постриженные волосы сейчас налипли на взмокшее лицо. Глаза были закрыты, рот же, наоборот, полуоткрыт – из него вырывались низкие животные стоны и хрипы.

Прижавшись к ней вплотную, лежал мужчина, и его таз ритмично двигался в такт с ее тазом, медленно, словно содрогаясь. Мускулистые конечности мужчины густо заросли черными волосами. Зато мышцы совершенно белых ягодиц то напрягались, то расслаблялись все в том же ритме. Сара забросила ему ногу через колено, образовав треугольник, а партнер с силой загоняя свою плоть ей внутрь, приподнимал бедро, бормоча при этом тихие, но вполне разборчивые грязные ругательства.