Джон Ле Карре - Война в Зазеркалье Страница 27

Она стояла совсем близко.

– Как прошло? Пленку добыть не удалось. Ее не оказалось среди его вещей. Я собираюсь подать в отставку. Принял решение. Что, черт возьми, такое с этим телефоном?

– Вероятно, на коммутаторе еще не знают, что ты вернулся. Из бухгалтерии прислали письмо по поводу возмещения твоих расходов на такси. Они оспаривают сумму.

– На такси?

– Да. От твоей квартиры до конторы. В ту ночь, когда погиб Тейлор. Они утверждают, что сумма завышена.

– Послушай, не могла бы ты зайти на коммутатор и растормошить их, если они там заснули?

Сэра сама ответила на звонок.

– О, слава богу, это ты!

Да, сказал Эвери, он вернулся час назад.

– Вот что, Сэра, с меня довольно. Собираюсь заявить Леклерку…

Но она не дала ему закончить. Из нее полился поток слов, переполненных эмоциями.

– Ради всего святого, Джон, чем ты там занимался? К нам приходили из полиции. Какие-то следователи. Они хотели поговорить с тобой о каком-то теле, прибывшем в лондонский аэропорт. О человеке по фамилии Маллаби. Заявили, что его переправили из Финляндии по фальшивому паспорту.

Он закрыл глаза. Ему захотелось повесить трубку. Но даже когда он убрал ее от уха, до него все еще доносилось: Джон! Джон!..

– Они утверждали, что ты его брат. Адрес был указан твой, Джон. Какой-то лондонский гробовщик должен взять на себя дальнейшие хлопоты от твоего имени… Джон! Джон! Ты меня слушаешь?

– Послушай, – сказал он. – Все в порядке. Теперь я сам разберусь с этим.

– Я рассказала им о Тейлоре. Мне пришлось.

– Сэра!

– А что мне оставалось делать? Они считали меня чуть ли не преступницей, Джон, не хотели мне верить. Спрашивали, как связаться с тобой. Я ответила, что не знаю. Ты же не сказал мне, в какую страну летишь и каким рейсом. И я ведь больна, Джон. Я чувствовала себя отвратительно. У меня оказался грипп, а я даже забыла вовремя принять эти треклятые таблетки. Они явились посреди ночи. Вдвоем. Джон, почему они приходят по ночам?

– Что ты им сказала, Сэра? Что еще ты им сказала, будь все трижды неладно!

– Не смей ругаться на меня. Это я должна злиться на тебя и твой дерьмовый департамент! Я сказала, что ты состоишь на секретной службе и тебе пришлось отправиться за границу по поручению департамента. Джон! Я ведь даже не знаю, как он правильно называется! Сказала, что тебя вызвали ночью и ты уехал. Что это по поводу Тейлора, вашего курьера.

– Ты сошла с ума! – заорал Эвери. – Ты совсем спятила. Я же предупреждал тебя, никому ни о чем не рассказывать!

– Но, Джон, это же были полицейские! Не может быть большого вреда, если я что-то им рассказала. – Она заплакала, и он сразу услышал, как ее голос сделался слезливым. – Джон, приезжай домой, пожалуйста. Мне так страшно. Тебе надо уходить оттуда. Возвращайся к издательской работе. Не важно, что у тебя сейчас за работа, но…

– Я не могу. Это очень крупное дело. Гораздо более важное, чем ты в состоянии себе представить. Извини, Сэра. Но я сейчас не могу покинуть офис. – И он добавил жестокую, но полезную сейчас ложь: – Тем более что ты, вероятно, нам сильно навредила.

Наступила очень продолжительная пауза.

– Прости, Сэра, но мне теперь придется как-то все уладить. Я перезвоню тебе позже.

Когда она наконец ответила, он услышал в ее голосе те же нотки отстраненности и равнодушия, которые звучали, когда она предложила ему самому собрать свои вещи в дорогу.

– Ты забрал чековую книжку. Я осталась без денег.

Эвери пообещал прислать ее.

– У нас есть машина, – добавил он. – Специально для таких целей. С водителем.

Уже вешая трубку, он услышал ее последнюю реплику:

– А я думала: у вас много машин.

Он влетел в кабинет Леклерка. Рядом с хозяином за столом стоял Холдейн во все еще мокром от дождя плаще. Они склонились над какой-то папкой. Страницы досье пожелтели и местами порвались.

– Тело Тейлора! – выпалил Эвери с порога. – Оно в лондонском аэропорту. Вы устроили из этого какой-то бардак. К Сэре приходили! К ней заявились посреди ночи!

– Минуточку! – остановил его Холдейн. – Вы не имеете никакого права врываться сюда подобным образом, – сказал он злобно. – Придется подождать.

Было очевидно, что на Эвери ему сейчас наплевать. Он вернулся к просмотру страниц папки и на вошедшего больше даже не взглянул, но пробормотал:

– Какой-то проходной двор! – А потом заговорил, обращаясь к Леклерку: – Как я понял, Вудфорд уже добился немалого прогресса. У нас есть инструктор рукопашного боя. Кроме того, у него имеется адрес инструктора-радиста. Одного из лучших в своем деле. Я его помню. Кстати, заправка и гараж называются «Король червей». Дело явно процветает. Мы навели справки в банке. Они нам охотно помогли, хотя и не вдаваясь в подробности. Он не женат, но имеет репутацию настоящего бабника, что типично для поляка. Политикой не интересуется, каких-то хобби не имеет. Долгов не наделал. Жалоб на него не поступало. В целом производит впечатление обычного ничтожества. Хотя все считают, что механик он хороший. А что до характера… – Он пожал плечами. – Что мы вообще знаем о людских характерах?

– Но все-таки, что о нем говорят? Невозможно, черт возьми, прожить в одном районе пятнадцать лет, чтобы на тебя вообще не обращали внимания. И потом, был ведь еще этот бакалейщик. Как его? Сметвик. Он жил у него после войны.

Холдейн позволил себе легкую улыбку.

– Они вспоминают, что он был хорошим и очень вежливым работником. Кого ни спроси, все подчеркивают его вежливость. А из привычек помнят только одну: он любил стучать теннисным мячиком о стенку на заднем дворе.

– Ты наведался в гараж?

– Разумеется, нет. Я к нему пока и не приближался. Хочу поехать туда сегодня вечером. Теперь понятно, что выбора у нас нет. А он все-таки значится в нашей картотеке уже двадцать лет.

– Есть еще что-то, нуждающееся в проверке?

– Нам придется подключить к другим делам Цирк.

– Тогда пусть Джон Эвери займется мелкими деталями. – Леклерк, казалось, напрочь забыл, что Эвери тоже находится в комнате. – Что до Цирка, то их я могу взять только на себя.

Его внимание внезапно привлекла новая карта на стене – подробный план Калькштадта с четко обозначенным городским собором и железнодорожной станцией. Рядом висела более старая карта Восточной Европы. Ракетные базы, существование которых уже было в точности установлено, теперь были наглядно связаны с предполагаемой базой к югу от Ростока. Маршруты подвоза снаряжения, точки, где, возможно, находились командные пункты, вспомогательные объекты и армейские подразделения – все было соединено в единую схему тонкими синими шерстяными нитями, натянутыми с помощью кнопок. Сразу несколько таких нитей упиралось в Калькштадт.

– Хорошо сделано, верно? Сэндфорд славно потрудился прошлым вечером, – сказал Леклерк. – По этой части он большой мастер.

На его столе лежала новенькая указка из светлого дерева, похожая на огромную заколку для волос, к концу которой была привязана для удобства петля из ленты, какими судебные юристы обычно завязывают сзади свои парики. Был там и новый телефон. Зеленый и более современный, чем тот, что поставили Эвери, с надписью: «Разговоры по этой линии НЕ защищены от прослушивания».

Какое-то время Холдейн и Леклерк разглядывали карту, сверяясь с телеграммами в папке, которую Леклерк держал открытой перед собой, как мальчик из церковного хора держит псалтырь.

Потом Леклерк все же повернулся к Эвери:

– Ну, что там у вас, Джон?

Теперь ему дозволялось открыть рот.

Он почувствовал, как его гнев стихает. Ему хотелось поддерживать в себе злость, но она растворялась. Ему хотелось возмущенно выкрикнуть: «Как вы посмели вмешивать в свои делишки мою жену?» Он был бы рад потерять контроль над собой, но не мог. Его глаза тоже были прикованы к карте.

– Ну, мы вас слушаем.

– Полиция приезжала к Сэре. Ее разбудили посреди ночи. Двое мужчин. Там еще была ее мать. Они явились по поводу тела в аэропорту. Тела Тейлора. Им было известно, что его паспорт подложный, и они решили, что она как-то к этому причастна. Они подняли ее с постели, – добавил он уже совсем робко.

– Нам все об этом доложили. Приняты необходимые меры. Я пытался вам об этом сказать, но вы не давали мне такой возможности. Таможня уже выдала тело.

– Но нельзя было втягивать в это Сэру. И вообще мы наделали ошибок.

Холдейн резко вскинул голову.

– Что вы имеете в виду?

– Мы не компетентны самостоятельно справляться с подобными делами, – ответил Эвери довольно-таки дерзко. – Нам не следовало заниматься этим самим. Надо было отдать все в руки Цирку. Смайли или кому-то другому. Они готовы, а мы – нет. – Он собрался с духом, чтобы продолжить: – Я вообще не верю этому докладу. Я не верю, что в нем сообщается правда! Не удивлюсь, если окажется, что того перебежчика на самом деле никогда не существовало, а Гортон все выдумал от первого до последнего слова. И я не верю, что Тейлора убили.