Анна Грин - Дело Ливенворта (сборник) Страница 4

Также могу добавить и то, что мы выяснили позже: учитывая расположение стола, стула и двери за ними, убийца, чтобы были выполнены все перечисленные выше условия, должен был стоять возле ведущей в соседнюю комнату двери или даже в ней. Кроме того, небольшая, выпущенная из нарезного ствола пуля особенно подвержена деформации при прохождении через кости и кожные покровы, поэтому доктору представлялось очевидным, что жертва не пыталась встать или повернуть голову к убийце, что наталкивало на страшный вывод: шаги преступника были знакомы покойному, и он знал о его присутствии в комнате либо ожидал его появления.

Когда допрос врача был закончен, коронер взял пулю, которая лежала перед ним на столе, и какое-то время вертел ее в пальцах, рассматривая, потом достал из кармана карандаш, торопливо написал на бумажке пару строчек и, подозвав полицейского, шепотом отдал распоряжение. Полицейский принял записку, с пониманием посмотрел на нее, взял фуражку и вышел из комнаты. Еще через секунду за ним закрылась парадная дверь дома, и дикие крики толпы зевак возвестили о его появлении на улице. С моего места было прекрасно видно угол дома. Выглянув в окно, я увидел, как полицейский остановился, подозвал кеб, нырнул в него и исчез в направлении Бродвея.

Глава 3

Факты и выводы

Деянья гибельного образец! Убийца богохульный божий храм Разрушил и из здания святого Похитил жизнь![4]

Снова обратив внимание на комнату, я увидел, что коронер просматривает списки через внушительного вида позолоченные очки.

– Дворецкий здесь? – осведомился он.

Тут же толпа слуг в углу зашевелилась, и вперед вышел ирландец с умным, но высокомерным лицом. «Ага, – подумал я, рассматривая его холеные бакенбарды, спокойные глаза и уважительно-внимательное, хоть и ни в коем случае не смиренное выражение, – вот образцовый слуга, который, вероятно, окажется образцовым свидетелем». И я не ошибся. Томас, дворецкий, был во всех отношениях человеком исключительным, и мы это знали.

Коронер, на которого он, как и на всех остальных в комнате, произвел благоприятное впечатление, сразу приступил к допросу.

– Ваше имя, мне сказали, Томас Догерти, верно?

– Да, сэр.

– Что ж, Томас, как давно вы служите на этом месте?

– Около двух лет, сэр.

– Это вы обнаружили тело мистера Ливенворта?

– Да, сэр, я и мистер Харвелл.

– Кто такой мистер Харвелл?

– Мистер Харвелл – личный секретарь мистера Ливенворта. Он выполнял для него бумажную работу.

– Прекрасно. В какое время дня или ночи вы его нашли?

– Рано. Рано утром, сэр, около восьми.

– И где?

– В библиотеке, сэр, рядом со спальней мистера Ливенворта. Мы взломали дверь, когда он не вышел к завтраку.

– Вы взломали дверь. Значит, она была заперта?

– Да, сэр.

– Изнутри?

– Не могу сказать. В замке ключа не было.

– Где лежал мистер Ливенворт, когда вы его нашли?

– Он не лежал, сэр. Он сидел за большим столом посредине комнаты, спиной к двери в спальню, наклонившись вперед, головой на руках.

– Как он был одет?

– В костюм для ужина. В нем он встал вчера вечером из-за стола.

– Что-нибудь в комнате указывало на то, что там происходила борьба?

– Нет, сэр.

– Пистолет на полу или на столе лежал?

– Нет, сэр.

– Есть ли причины предполагать, что было совершено ограбление?

– Нет, сэр. И часы, и бумажник сэра Ливенворта остались у него в карманах.

Когда Томаса Догерти попросили перечислить, кто находился в доме в это время, он ответил:

– Юные леди, мисс Мэри Ливенворт и мисс Элеонора, мистер Харвелл, кухарка Кейт, горничная Молли и я.

– Это домочадцы?

– Да, сэр.

– Скажите, а кто обычно запирает дом на ночь?

– Я, сэр.

– Прошлой ночью вы все сделали как всегда?

– Да, сэр, я запер двери и окна.

– Кто открыл их сегодня утром?

– Я, сэр.

– В каком состоянии они были?

– В таком же, в каком были вчера.

– Что, ни окна приоткрытого, ни отпертой двери?

– Да, сэр.

К этому времени в комнате уже установилась такая тишина, что было слышно, как муха пролетит. Похоже, всех ошеломила мысль о том, что убийца, кем бы он ни был, какое-то время оставался в доме, во всяком случае, пока утром не были открыты двери. Хотя для меня это не стало новостью, я не мог не поддаться чувствам, когда об этом было сказано вот так, напрямую, и, передвинувшись так, чтобы видеть лицо дворецкого, впился в него взглядом, ища какой-нибудь тайный признак того, что он говорил столь уверенно из желания скрыть собственную небрежность в исполнении долга. Но оно оставалось непоколебимым и, не дрогнув, выдержало устремившиеся на него взгляды всех, кто был в комнате.

На вопрос, когда он последний раз видел мистера Ливенворта живым, дворецкий ответил:

– Вчера вечером за ужином.

– Но кто-то из вас видел его после этого?

– Да, сэр, мистер Харвелл утверждает, что видел его в половине одиннадцатого.

– Какую комнату вы занимаете в доме?

– Маленькую в подвальном этаже.

– Где спят остальные слуги?

– В основном на третьем этаже, сэр. Женщины в больших комнатах в глубине, а мистер Харвелл в маленькой. Девицы спят наверху.

– На одном этаже с мистером Ливенвортом никто не спит?

– Нет, сэр.

– В котором часу вы легли спать?

– Думаю, около одиннадцати.

– До этого или после вы слышали какой-нибудь необычный звук или шум в доме?

– Нет, сэр.

– Значит, увиденное сегодня утром стало для вас неожиданностью?

– Да, сэр.

Когда его попросили рассказать подробнее, как это произошло, он поведал, что лишь после того, как мистер Ливенворт не вышел к завтраку, появилось подозрение, что с ним что-то случилось. Но и после этого они еще какое-то время выжидали, прежде чем предпринять некоторые действия. Шли минуты, хозяин не появлялся. Мисс Элеонора начала волноваться и наконец вышла из комнаты, сказав, что пойдет узнает, что случилось, но вскоре вернулась, охваченная страхом, и рассказала, что стучала в дверь дяди и даже звала его, но он не ответил. После чего мистер Харвелл и дворецкий поднялись наверх, проверили обе двери и, найдя их запертыми, взломали дверь библиотеки. Мистера Ливенворта, как он уже говорил, они нашли сидящим за столом, бездыханным.

– А леди?

– О, они последовали за нами и вошли в комнату. Мисс Элеонора упала в обморок.

– А вторая… Мисс Мэри, кажется, вы говорили?

– Насчет нее ничего не помню. Я поспешил за водой для мисс Элеоноры, и чем она занималась, не заметил.

– Хорошо, через какое время мистера Ливенворта перенесли в другую комнату?

– Почти сразу, как только пришла в себя мисс Элеонора, а это случилось, как только вода попала ей на губы.

– Кто предложил унести тело с того места, где оно было найдено?

– Мисс Элеонора, сэр. Поднявшись, она сразу подошла к телу, посмотрела на него и содрогнулась. Потом позвала нас с мистером Харвеллом и попросила унести его и положить на кровать, что мы и сделали.

– Постойте! Она была с вами, когда вы ходили в другую комнату?

– Нет, сэр.

– А что она делала?

– Осталась стоять у стола в библиотеке.

– И чем занималась?

– Я не видел. Она стояла ко мне спиной.

– Как долго она простояла там?

– Когда мы вернулись, ее уже не было.

– Она отошла от стола?

– Она вышла из комнаты.

– Гм… И когда вы ее снова увидели?

– Через минуту. Мы столкнулись с ней в двери библиотеки, когда выходили.

– У нее было что-нибудь в руках?

– Я ничего не заметил.

– Со стола ничего не пропало?

– Мне не пришло в голову проверять, сэр. О столе я не думал, сэр. Я думал о том, что нужно сходить за доктором, хотя и знал, что он уже не поможет.

– Кого вы оставили в комнате, когда вышли?

– Кухарку, сэр, и Молли, сэр, и мисс Элеонору.

– Мисс Мэри с ними не было?

– Нет, сэр.

– Хорошо. У присяжных есть вопросы к этому человеку?

Почтенное собрание тут же пришло в движение.

– Я бы хотел задать несколько вопросов, – воскликнул взбудораженный мужчина с морщинистом лицом, на которого я обратил внимание еще раньше, потому что он беспрестанно ерзал на стуле, как человек, охваченный сильным, но до поры до времени сдерживаемым желанием вмешаться в происходящее.

– Прошу вас, сэр, – ответил ему Томас.

Но когда присяжный замолчал, чтобы набрать побольше воздуха, крупный и определенно чванного склада характера мужчина, сидевший справа от него, воспользовался возможностью, чтобы зычным, властным голосом осведомиться:

– Вы сказали, что провели в этой семье два года. Скажите, вы назвали бы эту семью сплоченной?

– Сплоченной?

– Или, скажем, дружной… Они любили друг друга?