Зима в Мадриде - Сэнсом Кристофер Страница 4

Гарри глянул на Джебба:

– Снимок сделан в Испании?

– Да. – Суровые маленькие глаза разведчика сузились. – И вы поехали и попытались его найти.

– По просьбе его родных, так как я говорю по-испански.

– Но безуспешно.

– При Хараме погибло десять тысяч человек, – бесстрастно произнес Гарри. – Не всех сосчитали. Берни, вероятно, оказался в братской могиле где-нибудь под Мадридом. Сэр, могу я спросить, откуда у вас эта информация? Думаю, у меня есть право…

– Вообще-то, нет. Но раз вы спрашиваете, у нас есть досье на всех членов коммунистической партии. Раз уж теперь Сталин помог Гитлеру распотрошить Польшу.

Мисс Макси умиротворяюще улыбнулась:

– Никто не связывает вас с ними.

– Надеюсь, что нет, – сухо ответил Гарри.

– Вы придерживаетесь каких-либо политических взглядов?

Такие вопросы в Англии обычно не задают. Они знали многое о его жизни, историю Берни, и это беспокоило Гарри. Он немного поколебался и ответил:

– Думаю, я что-то вроде тори-либерала, если уж как-то себя определять.

– У вас не возникало желания отправиться воевать за Испанскую Республику, как Пайпер? – спросил Джебб. – Поучаствовать в крестовом походе против фашизма?

– Насколько мне известно, до Гражданской войны Испания загнивала в хаосе, и фашисты с коммунистами – те и другие пользовались этим. Я встречался с несколькими русскими в тридцать седьмом. Они были свиньи.

– Наверное, отличное приключение – поехать в Мадрид в разгар Гражданской войны? – весело спросила мисс Макси.

– Я поехал искать своего друга. По просьбе его родных, как уже сказал.

– Вы дружили со школы? – спросил Джебб.

– Вы расспрашивали людей в Руквуде? – Эта мысль разозлила Гарри.

– Да, – ничуть не смутившись, кивнул Джебб.

– Это из-за Берни? – спросил вдруг Гарри, распахнув глаза. – Он жив?

– Наше досье на Бернарда Пайпера закрыто. – Ответ Джебба прозвучал неожиданно мягко. – Насколько нам известно, он погиб при Хараме.

Мисс Макси выпрямила спину:

– Вы должны понять, Гарри, если мы доверим вам работу, нам нужно знать о вас все. Но думаю, тут не будет проблем. – Джебб кивнул, и она продолжила: – По-моему, пора перейти к делу. Обычно мы не спешим сразу погружаться во все с головой, но это вопрос времени. Дело срочное. Нам нужна информация об одном человеке, и мы рассчитываем на вашу помощь. Это может быть очень важно.

Джебб подался вперед:

– Все, что мы вам откроем, строго конфиденциально. Вы понимаете? Вообще, должен предупредить: если что-то из сказанного покинет пределы этой комнаты, у вас будут серьезные проблемы.

Гарри посмотрел ему в глаза:

– Ясно.

– Речь идет не о Бернарде Пайпере, а о другом вашем школьном приятеле, у которого завелись интересные политические связи. – Джебб снова заглянул в портфель и выложил на стол еще одну фотографию.

Это лицо Гарри вовсе не ожидал увидеть. Сэнди Форсайт. Ему теперь уже, наверное, тридцать один, он был на несколько месяцев старше Гарри, но выглядел человеком средних лет. Усы, как у Кларка Гейбла; сильно напомаженные волосы, уже чуть поредевшие, зачесаны со лба назад. Щеки потолстели, на лице появились морщины, но римский нос и тонкие губы остались прежними. Снимок был постановочный: Сэнди улыбался в камеру, как кинозвезда: полузагадочно-полузавлекающе. Красавцем он не был, но на фотографии им казался. Гарри снова поднял взгляд и тихо произнес:

– Я не назвал бы его своим близким другом.

– Вы дружили какое-то время, Гарри, – сказала мисс Макси. – За год до того, как его исключили из школы. После той истории с мистером Тейлором. Мы поговорили с ним, вы понимаете.

– Мистер Тейлор… – Гарри немного замялся. – Как он?

– Теперь хорошо. Не благодаря Форсайту. Но когда его выгнали, вы сохранили хорошие отношения? – Джебб ткнул скрепкой в сторону Гарри. – Это важно.

– Да. На самом деле в Руквуде я был единственным другом Форсайта.

– Я бы не подумала, что у вас много общего, – с улыбкой проговорила мисс Макси.

– У нас и не было, во многом.

– Он был из плохих парней, этот Форсайт. Не вписывался в систему. Но вы не отвернулись от него.

Гарри вздохнул:

– У Сэнди были и хорошие черты. Хотя… – Он помолчал; мисс Макси улыбнулась, подбадривая его. – Иногда я удивлялся, почему он хотел дружить со мной. В то время как большинство из тех, с кем он общался, были плохие парни, если пользоваться вашим определением.

– В этом было что-то сексуальное, Гарри, как вам кажется? – спросила мисс Макси легким и совсем обыденным тоном, точно так же как говорила про бомбы.

Гарри мгновение изумленно смотрел на нее, потом стыдливо рассмеялся:

– Конечно нет.

– Простите, что смутила вас, но такие вещи в школах случаются. Вы понимаете, влюбленности.

– Ничего такого не было.

– После того как Форсайт ушел, вы поддерживали с ним отношения? – спросил Джебб.

– Пару лет мы переписывались. Со временем все реже. У нас осталось мало общего, когда Сэнди покинул Руквуд. – Гарри вздохнул. – Я вообще не понимаю, почему он писал мне так долго. Может, хотел произвести впечатление? Он рассказывал о клубах, девушках и прочем в том же роде.

Джебб кивнул, призывая продолжать.

– В последнем письме он сообщил, что работает на какого-то букмекера в Лондоне. Рассказывал, как они подпаивают лошадей и делают фальшивые ставки, как будто это все шутки.

Однако Гарри помнил и другие стороны Сэнди: прогулки по Даунс в поисках окаменелостей, долгие разговоры. Чего хотят от него эти люди?

– Вы по-прежнему верите в традиционные ценности? – с улыбкой спросила мисс Макси. – Те, что отстаивали в Руквуде?

– Думаю, да. Хотя…

– Что?

– Я удивляюсь, как страна докатилась до такого. – Гарри встретился с ней взглядом. – Мы были не готовы к тому, что случилось во Франции. К поражению.

– Мягкотелые французы не сдюжили, – хмыкнул Джебб.

– Нас тоже вынудили отступить, сэр, – сказал Гарри. – Я был там.

– Вы правы. Мы были плохо подготовлены, – с внезапным чувством проговорила мисс Макси. – Вероятно, в Мюнхене мы вели себя слишком благородно. После Первой мировой мы не думали, что кто-нибудь снова соберется воевать, но теперь знаем, что Гитлер всегда этого хотел. Он не успокоится, пока вся Европа не окажется у него под сапогом. Новые темные века, как называет их Уинстон.

Мгновение стояла тишина, потом Джебб кашлянул:

– Ладно, Гарри. Давайте поговорим об Испании. Когда в прошлом июне Франция пала и Муссолини объявил нам войну, мы ожидали, что Франко последует его примеру. Гитлер выиграл для него Гражданскую, и, разумеется, Франко хотел бы получить Гибралтар. С помощью немцев он может захватить его с берега, и это отрежет нас от Средиземноморья.

– Испания лежит в руинах, – сказал Гарри. – Франко не может затеять новую войну.

– Но он может пустить к себе Гитлера. Дивизионы вермахта стоят на франко-испанской границе. Фашистская партия Испании хочет вступить в войну. – Джебб склонил голову набок. – С другой стороны, большинство генералов-роялистов не доверяют Фаланге и боятся народного восстания в случае вторжения немцев. Они не фашисты, они хотят только побить красных. Ситуация очень подвижная. Франко со дня на день может объявить войну. Люди из нашего посольства в Мадриде живут на чемоданах.

– Франко осторожен, – осмелился заметить Гарри. – Многие считают, он выиграл бы Гражданскую войну быстрее, будь он поотважнее.

– Надеюсь, вы правы, – усмехнулся Джебб. – Сэр Сэмюэль Хор отправился туда посланником с заданием удержать испанцев от войны.

– Я слышал.

– Их экономика разрушена, как вы сказали. Эта слабость – наш козырь, так как Королевский флот до сих пор контролирует на море все, что входит и выходит.

– Блокада.

– К счастью, американцы не вмешиваются. Мы пропускаем достаточно нефти, чтобы жизнь в Испании не замерла. На самом деле немного меньше. И у них случился еще один неурожай. Они пытаются импортировать пшеницу и взять в долг за границей, чтобы заплатить за нее. По нашим сведениям, на фабриках в Барселоне рабочие падают в голодные обмороки.