Агата Кристи - Кошка среди голубей Страница 45

– Почему Энн Шапленд тоже выбрала мешок с песком для убийства мадемуазель Бланш? – спросила мисс Булстроуд.

– Во-первых, она не могла рисковать и стрелять из пистолета в здании школы, а во‑вторых, мисс Шапленд – очень умная молодая женщина. Она хотела связать это третье убийство со вторым, на время которого у нее было алиби.

– Я не совсем понимаю, что делала сама Элинор Ванситтарт в спортивном павильоне, – сказала мисс Булстроуд.

– Думаю, можно догадаться. Вероятно, ее гораздо больше встревожило исчезновение Шейсты, чем она позволяла себе показать. Она была так же расстроена, как и мисс Чедвик. В каком-то смысле для нее это было даже хуже, потому что вы оставили ее за старшую, и похищение произошло именно тогда, когда ответственность лежала на ней. Более того, она долго не хотела серьезно отнестись к нему из-за нежелания посмотреть в лицо фактам.

– Значит, за мощным фасадом скрывалась слабость, – задумчиво произнесла мисс Булстроуд. – Я иногда это замечала.

– Она тоже, я думаю, не могла уснуть. И, думаю, тайком пошла в спортивный павильон, чтобы осмотреть шкафчик Шейсты на всякий случай: вдруг там окажется какая-нибудь улика, относящаяся к исчезновению девочки?

– Кажется, у вас на все есть объяснение, мсье Пуаро.

– Это его особенность, – с легким злорадством заметил инспектор Келси.

– А какой смысл был заставлять Эйлин Рич рисовать портреты разных сотрудниц школы?

– Я хотел проверить способность Дженнифер узнавать лица людей. Вскоре я убедился, что девочка настолько полностью занята своими собственными делами, что удостаивает незнакомых людей лишь самого поверхностного взгляда, замечает только внешние детали. Она не узнала изображение мадемуазель Бланш с другой прической. Значит, очень возможно, она не узнала бы Энн Шапленд, которую как вашу секретаршу редко видела вблизи.

– Вы думаете, что той женщиной с ракеткой была сама Энн Шапленд?

– Да. Все это делала одна женщина. Вы помните тот день, когда хотели вызвать ее, чтобы послать за Джулией, но в конце концов, так как на звонок никто не ответил, вы послали девочку найти Джулию. Энн привыкла быстро менять внешность. Светлый парик, нарисованные карандашом другие брови, безвкусное платье и шляпка. Ей нужно было лишь отлучиться от своей пишущей машинки на двадцать минут. Глядя на умные рисунки мисс Рич, я понял, как легко женщине изменить свой облик чисто внешними средствами.

– Мисс Рич, интересно… – Вид у мисс Булстроуд был задумчивый.

Пуаро бросил взгляд на инспектора Келси, и инспектор сказал, что ему надо идти.

– Мисс Рич? – повторила мисс Булстроуд.

– Пошлите за ней, – посоветовал Пуаро. – Это лучше всего.

Эйлин Рич пришла. Вид у нее был бледный и немного вызывающий.

– Вы хотите узнать, – обратилась она к мисс Булстроуд, – что я делала в Рамате?

– Мне кажется, я имею об этом представление, – ответила мисс Булстроуд.

– Именно так, – сказал Пуаро. – Детям сегодня известны все факты жизни, но их глаза часто сохраняют невинность.

Он прибавил, что ему тоже пора уходить, и выскользнул из комнаты.

– В этом было дело, да? – спросила мисс Булстроуд, ее голос звучал отрывисто и деловито. – Дженнифер говорила просто «толстая». Она не поняла, что видела беременную женщину.

– Да, – ответила Эйлин Рич. – В этом. Я собиралась рожать ребенка. Я не хотела уходить с этой работы. Я продержалась всю осень, но потом беременность стала заметной. Я взяла у врача справку, что не могу продолжать работу, и сказалась больной. Потом уехала за границу, в отдаленное место, где, как мне казалось, я вряд ли встречу кого-то из знакомых. Потом вернулась в нашу страну, и родился ребенок – мертвый. В этом семестре я вернулась в школу и надеялась, что никто никогда не узнает… Но вы теперь понимаете, правда, почему я сказала, что мне придется отказаться от вашего предложения партнерства, если вы его сделаете? Только теперь, когда школа в таком катастрофическом положении, я подумала, что все же смогу его принять.

Она помолчала и прибавила равнодушным тоном:

– Вы хотите, чтобы я ушла сразу же? Или подождала до конца семестра?

– Вы останетесь до конца семестра, – ответила мисс Булстроуд, – а если здесь начнется новый семестр, на что я все еще надеюсь, вы вернетесь.

– Вернусь? – переспросила Эйлин Рич. – Вы хотите сказать, что я вам еще нужна?

– Конечно, нужны, – сказала мисс Булстроуд. – Вы никого не убили, правда? Вы не помешались на драгоценностях и не планировали убийство, чтобы заполучить их? Я вам скажу, что вы сделали. Вероятно, вы слишком долго не давали воли своим инстинктам. Появился мужчина, вы в него влюбились и родили ребенка. Полагаю, вы не могли вступить в брак.

– О браке никогда и речи не шло, – ответила Эйлин Рич. – Я это знала. Это не его вина.

– Тогда прекрасно, – сказала мисс Булстроуд. – У вас был роман и ребенок. Вы хотели иметь ребенка?

– Да, – ответила Эйлин Рич. – Я его хотела.

– Ничего не поделаешь, – заявила директриса. – А теперь я вам кое-что скажу. Я считаю, что, несмотря на ваш роман, ваше истинное призвание в жизни – преподавание. Думаю, ваша профессия значит для вас больше, чем значила бы обычная жизнь женщины с мужем и детьми.

– О да, я в этом уверена. Я всегда это знала. Это то, чем мне хочется заниматься, это настоящая страсть моей жизни.

– Так не делайте глупости, – сказала мисс Булстроуд. – Я вам делаю очень хорошее предложение. То есть если все наладится. Мы вместе с вами потратим два или три года на то, чтобы вернуть прежнее положение Мидоубэнку. У вас будут идеи, отличные от моих, насчет того, что следует предпринять. Я выслушаю их. Может быть, даже приму некоторые из них. Полагаю, вы хотите, чтобы в Мидоубэнке кое-что было другим?

– Да, кое-что, – призналась Эйлин Рич. – Не стану притворяться. Я хочу сделать больший упор на приеме тех девочек, которые действительно важны для школы.

– А! – сказала мисс Булстроуд. – Понимаю. Вам не нравится прослойка снобов?

– Да, – ответила Эйлин. – Мне кажется, она все портит.

– Вы не понимаете: небольшая часть снобов нужна для того, чтобы иметь в ученицах таких девочек, каких вы хотите. Знаете, их не так уж и много. Несколько детей иностранных правителей, несколько детей знаменитостей – и всё, все глупые родители этой страны и других стран хотят отдать своих дочерей в Мидоубэнк. Из кожи вон лезут, чтобы их дочерей приняли сюда. А что в результате? Огромный список ожидающих своей очереди, и я смотрю на этих девочек, вижу их – и выбираю! Есть такая возможность, понимаете? Я выбираю своих девочек. Я выбираю их очень тщательно: некоторых – за характер, некоторых – за мозги, некоторых – за чисто научный склад ума. Некоторых – потому, что считаю, что у них не было возможностей, но из них можно сделать нечто стоящее. Вы молоды, Эйлин. У вас полно идеалов, для вас важно преподавание и его этическая сторона. Вы видите будущее совершенно правильно. Важны именно девочки, но если вы хотите преуспеть в чем-то, нужно также быть хорошим торговцем. Идеи ничем не отличаются от другого товара. Их нужно правильно продать. Нам придется в будущем проделать очень сложную работу, чтобы снова поднять Мидоубэнк. Мне надо будет подцепить на крючок нескольких человек, бывших учениц, надавить на них, упросить их, заставить отправить сюда своих дочерей. А потом придут и другие. Позвольте мне использовать свои уловки, а потом будете поступать по-своему. Мидоубэнк будет продолжать работу – и станет прекрасной школой.

– Он станет самой чудесной школой в Англии, – с энтузиазмом согласилась с ней мисс Рич.

– Хорошо, – сказала мисс Булстроуд. – И еще, Эйлин, я должна заставить вас сделать соответствующую стрижку и прическу. По-видимому, вы не справляетесь с этим пучком. А теперь, – произнесла она другим голосом, – я должна пойти к Чедди.

Директриса вошла и подошла к кровати. Мисс Чедвик лежала очень неподвижная и бледная. В ее лице не осталось ни кровинки. Казалось, сама жизнь вытекла из нее. Рядом сидел полицейский с блокнотом, а мисс Джонсон сидела по другую сторону от кровати. Она посмотрела на мисс Булстроуд и слегка покачала головой.

– Привет, Чедди, – сказала директриса и взяла ее безжизненную руку в свои ладони.

Мисс Чедвик открыла глаза.

– Я хотела сказать тебе, – произнесла она, – Элинор, это… это была я.

– Да, дорогая, я знаю, – ответила мисс Булстроуд.

– Я ревновала, – сказала Чедди. – Я хотела…

– Я знаю, – перебила ее директриса.

Слезы медленно покатились по щекам мисс Чедвик.

– Это так ужасно… я не хотела… не знаю, как я могла сделать такое!

– Не думай больше об этом, – ответила ей мисс Булстроуд.