Фредрик Браун - Смерть тоже ошибается… Страница 5

Он достал большие карманные часы из золота и посмотрел на них.

– Что ж, до этого я доживу. А может, и дальше буду жить, если мне в яичницу не подсыплют мышьяк. Как думаешь?

– Это они могут, – усмехнулся я. – У одного из поваров две судимости. Ладно, до встречи.

Я направился к воротам. Разговоры о завтраке навели меня на мысль, что я и сам не прочь поесть, но ждать до десяти часов не хотелось. На остановке, всего в одном квартале от цирка, стоял автобус. Я сел в него и поехал в город.

В автобусе я придумал кое-какие достойные ответы на те неприятные замечания, которые коп отпустил по поводу цирка. Хорошие ответы всегда приходят в голову, когда уже слишком поздно. И еще я кое-что понял: неважно, был ли он прав насчет цирка или нет, но тупым копом он не был. И плохим парнем тоже.

Сойдя с автобуса в центре города, я заметил, что Эвансвилл вовсе не так мал, как я предполагал. Не Чикаго, конечно, и не такой большой, как Луисвилл, но все-таки не деревня. Я позавтракал в кафетерии, почистил обувь, на которой все еще виднелись следы вчерашней грязи, а затем прогулялся по центральной улице, осматриваясь. На часах было всего одиннадцать, кинотеатры еще не открылись. Оставалось только бесцельно слоняться по городу, разглядывая витрины музыкальных магазинов, галантерейных лавок, даже магазинов с нижним бельем.

Хотелось выкинуть из головы неприятные мысли, но не получалось. Даже нижнее белье не могло отвлечь меня от того, о чем я старался не думать: лица мертвого лилипута. Вскоре я сказал себе: ладно, значит, подумай об этом и забудь. Это тебя не касается, ты его даже не знал. В конце концов, купи газету и почитай об убийстве, если тебе станет легче. Ведь именно это ты и собирался сделать, не так ли?

Я купил газету. Там действительно все было написано под заголовком: «В ЦИРКЕ УБИТ ЛИЛИПУТ».

Я зашел в холл отеля и, усевшись в кресло, прочитал репортаж, из которого не узнал ничего нового, кроме имен детективов, ведущих расследование. Начальника полиции звали Гарри Стратфорд, а капитана детективов – Армин Вайсс. Видимо, кого-то это могло заинтересовать.

Статья сопровождалась двумя снимками, маленьким и большим, соединенными друг с другом под углом сорок пять градусов. Маленький изображал мертвого лилипута на траве – голову и плечи, – это была та же фотография, которую мне показал полицейский в цирке. На большом снимке был изображен неровно освещенный изнутри шатер шоу уродов. Фото сделали после того, как убрали труп, но место отметили крестом. Шатер был снят изнутри, и на фото можно было разглядеть пустые сцены, траву, полотно и шесты – больше ничего. В том смысле, что людей там не было. То ли полиция к тому времени велела очистить шатер, то ли циркачи сами ушли, когда фотограф стал снимать.

Я снова посмотрел на заголовок: «В ЦИРКЕ УБИТ ЛИЛИПУТ». Казалось, все так просто. Где еще, по логике, можно обнаружить убитого лилипута? Только это было неправильно: не хватало одного слова. Должно было быть так: «В ЧУЖОМ ЦИРКЕ УБИТ ЛИЛИПУТ».

Одно-единственное слово перевело это дело из области обыденного в область абсурда.

Я задумался над тем, каково это – быть лилипутом. Самому себе ты лилипутом не кажешься. Это все остальные – великаны. И каждый достаточно велик, чтобы схватить тебя и раздавить. Или воткнуть нож в спину…

Я вспомнил, как выглядело его мертвое лицо, и снова подумал: он знал, что сейчас в него вонзится нож. Но не закричал – по крайней мере, никто этого не слышал. Может, какой-нибудь исполин вдвое выше и вчетверо тяжелее его схватил несчастного, зажал рот рукой и…

Не хотелось об этом думать. Чтобы отвлечься, я прочитал остальные статьи в газете. На заправочной станции произошло ограбление, еще где-то – кража со взломом. Все это казалось довольно скучным.

За сотню миль отсюда, в Луисвилле, произошло похищение. Семилетнего сына Джеймса Р. Порли, главы компании «Порли косметикс», выкрали из постели, оставив на подушке записку с требованием выкупа в пятьдесят тысяч. На мой взгляд, это почти такое же мерзкое преступление, как убийство. И – как и в случае с убийством лилипута – кто-то выбирал жертву слабее себя.

В Калькутте прошли уличные беспорядки. Кандидат, не прошедший в законодательные органы штата Иллинойс, подал в суд по поводу подтасовки результатов выборов.

Я сделал то, что следовало бы сделать с самого начала: пролистал страницы до раздела с комиксами. А потом посмотрел анонсы кино. Интересно, будет ли еще дождь? Если будет, можно и в кино сходить, раз я уже в городе. Если нет, надо бы вернуться в цирк и помочь дяде Эму.

Я встал, подошел к окну холла и посмотрел на улицу. По кусочку неба, видневшемуся между двумя зданиями напротив, понять что-либо было невозможно. Небо было цвета старого металла, как и утром. Ни единой тучи, сплошная серость. Может, дождь будет идти весь месяц, а может, до конца лета не прольется ни капли.

Черт, подумал я, ощущая тревогу. Я хотел чем-нибудь заняться, но не знал, чем именно. Иногда накатывает такое настроение, когда просто не понимаешь, куда себя девать, все кажется бессмысленным. Я одновременно хотел и не хотел возвращаться в цирк.

Я повернулся и посмотрел на часы над регистрационной стойкой, чтобы проверить, наступил ли уже полдень. Оставалась еще четверть часа. Возле стойки я заметил девушку, которая о чем-то говорила с клерком и протягивала ему ключ. Такую, как она, вряд ли можно было встретить в Эвансвилле – по крайней мере, если судить по ее виду со спины. Девушка выглядела на миллион долларов золотом. Волосы до плеч, стриженные под пажа, были именно такого цвета. Платье из розовато-лилового шелка облегало изгибы ее тела, как купальники на девушках с картин Джорджа Петти. Она была так же далека от этого мира, как соло на трубе в исполнении Луи Армстронга.

Я сразу забыл о погоде и виде из окна и с нетерпением ждал, когда девушка повернется, чтобы посмотреть, так ли она хороша спереди, как сзади.

Не то чтобы у меня были на ее счет какие-то намерения: я-то лишь начинающий циркач с восемнадцатью баксами в кармане – и это все мое состояние, – но даже если не брать в расчет деньги, я в любом случае не на ее уровне. Ну, вы понимаете, о чем я.

Скажем так: холл отеля выглядел вполне прилично – хорошая мебель, неплохая отделка, – пока не появилась она, и контраст с ней превратил это место в жалкую ночлежку. Со мной она сотворила то же самое: до встречи с ней я был неплохо одетым симпатичным парнем, но рядом с ней я бы почувствовал себя школьником, который вышел на улицу в той же одежде, в которой спал. В общем, вот о чем я думал, а потом девушка обернулась, и я все понял. Спереди она выглядела именно так, как я и ожидал, неожиданным оказалось только одно: я ее узнал. Это была Рита.

Не знаю, так ли это, но, по-моему, я раскрыл рот от изумления. Так я себя чувствовал. Она направилась к выходу, потом заметила меня и улыбнулась. Немного сменив направление, подошла ко мне и произнесла:

– Привет, Эдди!

По крайней мере ее голос не изменился с прошлой ночи.

Я что-то промямлил в ответ.

– Как ты узнал, где я живу, Эдди?

– Я не знал, – ответил я. – Зашел сюда, чтобы переждать дождь, только вот дождя не было. Послушай, может, я куплю тебе выпить или что-нибудь еще?

Рита на секунду задумалась:

– Давай позавтракаем? Ты уже ел?

– Нет.

Мы взяли кофе с пончиками в кофейне в холле отеля. Я поглядывал на Риту, все еще не веря своим глазам. Неужели пятна грязи на обуви и лодыжках, бесформенный дождевик и заправленные под берет волосы могут настолько изменить человека? Пока мы пили кофе, она спросила:

– Эдди, полиция что-нибудь выяснила о прошлой ночи?

Я покачал головой:

– Судя по репортажу в газете, нет. Даже личность убитого не установили.

– Но ведь это не так сложно. Вряд ли вокруг очень много лилипутов, верно?

Когда-то я обсуждал жизнь лилипутов с Майором Моутом, поэтому сейчас был готов ответить на вопрос Риты.

– В Соединенных Штатах их тысячи две, – сообщил я. – В смысле, настоящих лилипутов. Еще есть тысяч пятьдесят карликов.

– А в чем разница, Эдди? Лилипуты ниже ростом, чем карлики?

– Ну… наверное, большинство действительно ниже, но разница не в этом. У лилипута идеальные пропорции. У карлика почти такая же большая голова, как у человека обычного роста, и тело – в смысле, торс, – у них длинное. Но у них очень короткие руки и ноги.

– Ясно. Значит, шоу-бизнесом занимаются только лилипуты?

– Как правило, да. Ни одно сайд-шоу не выставит карлика вместо лилипута. Но в некоторых цирках карлики работают клоунами. И в труппах лилипутов, например в водевиле или на больших цирковых аренах, карлик может выступать как комедиант и для контраста с лилипутами. Иногда из карликов получаются неплохие клоуны.

– Можно мне еще кофе, Эдди?

– Думаю, это мне по средствам. Вчера я сказал тебе, что у меня есть девятнадцать долларов. У меня еще осталось восемнадцать из них.