Лиза Кул - Избави нас от лукавого Страница 6

В гостиной, где ожидала семья, боль и дурнота быстро отпустили. Я отвел Джо в сторону и коротко рассказал, что случилось.

–  Ральф, ты на это взгляни. – Он протянул мне записку, надиктованную «призраком» вчера вечером.

В глаза бросилось: «Беда придет к тем, кто живет внизу. Бойтесь ночи!»

Глава 2

Конец ночного кошмара

Пока я спасался от инфернальной атаки в подвале, в деле появился новый тревожный поворот. Через две недели после того, как дух начал играть в свои игры с зеркалами и туманом, старшая дочь Габби, Лусиана, подверглась серии необъяснимо жестоких нападений. Молодая невеста была, безусловно, красой и гордостью своей семьи – с длинными волнистыми черными волосами, светло-оливковой кожей и темными сверкающими глазами, но у нее было мрачное, почти враждебное выражение лица. Исходящее от нее неистовое страдание окутывало ее плотной грозовой тучей. Возникало ощущение, что если вы скажете не то, разразится буря с громом и молниями.

Вежливая просьба Джо, чтобы Лусиана надела медаль святого Бенедикта, а не клала ее перед собой на стол, немедленно вызвала вспышку.

–  У меня был медальон Пречистой Девы на цепочке, а сегодня утром он пропал, – сердито объявила девушка, глядя на присутствующих, будто подозревая родственников в краже. – Золотой, между прочим!

–  Об этом не волнуйся, – мягко произнес Джо. – Демон мог сделать так, что у тебя пропал медальон – хотел настроить тебя против твоей семьи. Нечистый хочет, чтобы люди вцепились друг другу в глотки. Почему бы тебе не надеть пока другую медаль?

–  Шнурок слишком длинный, – пожаловалась Лусиана.

Она подала медаль Карлу, который мялся рядом, не решаясь подойти: он заметно побаивался своей резкой, энергичной невесты. Хотя ему было всего лет двадцать пять, он уже начал лысеть, отчего широкий лоб и большой ястребиный нос стали заметнее. Одет он был в черное с ног до головы и в левом ухе носил золотую сережку. Сунув руку в карман тесных джинсов, Карл вынул швейцарский армейский нож и аккуратно укоротил провинившийся шнурок.

–  Что ты сделал? Теперь слишком коротко! – закапризничала Лусиана.

Карл поспешил отрезать еще шнур от принесенного нами клубка.

–  Так нормально?

Лусиана схватила шнурок с медалью и натянула через голову, стараясь не зацепить свой густой хвост.

–  Вроде да, – неохотно призналась она. Вдруг застеснявшись своего дурного настроения, Лусиана добавила: – Простите, что веду себя как дрянь, но ночью мне удалось поспать всего полчаса.

–  Не извиняйся, – успокоил Джон. – Я понимаю, ты расстроена и напугана. Сейчас мы позовем Ральфа и ускоримся с решением проблем, с которыми вы столкнулись.

Казалось, гнев покинул девушку вместе с силами. Лусиана ссутулилась на стуле, будто на тонкие плечи легла невидимая тяжесть.

–  Несколько недель назад, около двух часов ночи, я читала в своей комнате. На тумбочке стоял стакан с водой. Я встала включить в коридоре свет для моей сестры, которая ушла на вечеринку, и тут стакан будто взорвался – осколки едва не попали мне в лицо.

Боясь спать одна, следующую ночь Лусиана провела в комнате сестры. Посреди ночи двухъярусная кровать, на которой спали девушки, затряслась, буквально подпрыгивая на полу. И снова семья проснулась от испуганных криков. Но едва включили свет, как фокусы немедленно прекратились.

Это тоже характерно для проникновения: страшное происходит в темноте и прекращается при свете. Типичное демоническое давление на психику с целью вызвать страх и растерянность, чтобы жертвы спрашивали себя: «Кровать тряслась, или мне привиделось? Неужели нам обеим показалось?»

Сперва нечистый действовал незаметно, но с каждым днем становился все наглее. Проникновение быстро прогрессировало и перешло в настоящее подавление: инфернальные силы больше не обращались в бегство при щелчке выключателя – нападения начались даже при свете дня.

Всякий раз демон выбирал жертвой Лусиану.

–  Меня каждый день царапали или резали, – говорила девушка. – Обычно на руках выступали широкие красные полосы, которые очень быстро проходили, порой за несколько минут. Однажды ночью, часа в два, я почувствовала болезненное жжение на коже. Ощущение было как от ожога. Я проснулась и увидела на животе нацарапанную пентаграмму. В другой раз нестерпимо защипало руку. Когда я посмотрела в зеркало, то увидела число Зверя – 666, сложившееся из проступивших на предплечье огромных красных рубцов.

Почему именно эта девушка стала целью демонических сил, было непонятно. Младшие сестры в один голос заявили, что Лусиана сильная, красивая, смелая и довольно своенравная. Она у них главная. Однако за время своего участия в Работе я убедился: не существует четких критериев, по которым бесы выбирают свою жертву. Могу лишь предположить, что причина кроется в эксплуатации человеческих слабостей – любимом занятии дьявола. Очень часто демон терроризирует ребенка – агрессивная нечисть любит цепляться к детям. Жестокая, но действенная тактика: если цель злого духа – мать семейства, есть ли способ эффективнее сломить волю женщины и подавить ее сопротивление, чем третировать ее дитя?

Может, поэтому старшая из дочерей Габби пострадала больше остальных? Но у меня сложилось свое мнение, почему Лусиана приняла на себя основной удар. Если падший дух предстал в жалостном облике невесты, убитой в день свадьбы, то по своей извращенной логике демоны могли рассудить, что мать будет больше сопереживать перенесенным бедняжкой мукам, если ее дочь, настоящая невеста, тоже будет страдать.

Если я прав, то план сработал: Габби поспешила спросить Вирджинию, какие еще духи обитают в доме. Естественно, у демона был готов ответ.

–  Она сказала, что в доме два полтергейста, – сообщила нам Габби. – Один хороший, а другой очень противный и опасный.

Джо вздрогнул. Мы ненавидим это словечко, популярное у парапсихологов – по крайней мере у тех, кто верит в духов. А то некоторые объясняют случаи проникновения, подавления и даже одержимости проделками полтергейста – по-немецки «шумный, озорной дух» (или валят происходящее на естественные феномены вроде электромагнитных волн, подземных источников – на все, что угодно, лишь бы не на дьявола). В такой трактовке дьявольские силы начинают казаться кучкой проказников, которые явились повеселиться в оригинально-мрачном духе. По-моему, это все равно что называть насильников и грабителей не реальной угрозой обществу, а любителями острых ощущений, не встретившими понимания.

Мне не важно, верите ли вы в дьявола. Я лишь молюсь, чтобы вы и ваша семья никогда не испытали на себе его ярость и неутолимую ненависть. Я возражаю парапсихологам, которые «научно» исследуют проявления нечистой силы, приходя с видеокамерами и магнитометрами вместо святой воды и освященных реликвий. Они снимают показания приборов, делают несколько красивых снимков всяких потусторонних плазмоидов и весело уходят, оставляя пострадавшую семью наедине с их кошмаром. Как, должно быть, радуется этому нечистый! Найдется ли лучшая ширма его стремлению уничтожить человечество, чем списывание происходящего на безобидные шалости так называемого полтергейста?

Мой напарник не смолчал:

–  К вам применили старую тактику злого и доброго полицейского, в смысле, злого и доброго полтергейста, вот только добрых полтергейстов нет. Это эвфемизм, которым иногда обозначают демона. Не впадайте в заблуждение: в вашем доме есть только инфернальная сущность, типа как плохой парень.

Запугав Габби зловещими откровениями о нехорошем полтергейсте, Вирджиния перешла ко второй фазе своей мошеннической игры – вызвалась «помочь» семье с проблемой, которую сама же и вызвала. Это напоминает преступников, которые исподтишка разбивают витрину магазина, а пару часов спустя предлагают владельцу магазина непомерно дорогой ремонт.

На этом демон не остановился: в тот же день явился другой «призрак» – в качестве гаранта добрых намерений.

–  Я увидела своего отца. Он умер пару лет назад, а тут стоял передо мной, – рассказывала Габби. – Он называл Вирджинию «леди» и клялся, что она хорошая. Он являлся раза четыре или пять, мы долго беседовали. Однажды вечером его видел Ди-Джей, они проговорили не меньше часа.

–  Было что-нибудь необычное в его внешности? – спросил Джо.

–  Вроде нет, отец как отец, – ответила Габби. – Он говорил о событиях из моего детства, о которых знали только я и он. Ди-Джей, ты же его видел! Каким он тебе показался?

Мальчуган поколебался, но решил сказать правду.

–  Мам, ты не сердись, но я не очень хорошо помню дедушку живым. А в этот раз мы с ним сидели на диване, и лицо у него было все в морщинах, он показался мне очень старым. На нем был коричневый костюм, на пальцах дорогие кольца. Он довольно громко говорил мне прямо в ухо и сказал, чтобы мама слушалась «добрую леди». – Ди-Джей заерзал на месте, избегая смотреть матери в глаза. – Однажды он заговорил со мной в школе, и я получил от учительницы нагоняй за то, что не слушал. – Мальчик снова замолчал, а потом выпалил сердито: – Мне вовсе не понравилось общаться с дедушкой! Когда он появлялся, становилось очень холодно, а внутри как-то странно.