Валентен Мюссо - Круг невинных Страница 7

Я неподвижно застыл перед этими ошеломляющими картинами, будто внезапно разучившись испытывать чувства. Перед моими глазами происходило слишком много всего. Для кого-нибудь другого эти сцены показались бы самыми обыкновенными, если не сказать скучными. Однако во мне они подняли целую бурю эмоций. Как мой брат так долго мог скрывать существование этой женщины и их сына?

Но вдруг новый эпизод… Я еще не знал, что это последний. Снова луг, окруженный горами. Снова смеющиеся лица женщины и ее ребенка. Но внезапно кадр застыл на изображении, которое теперь стало казаться неуместным и наводящим тревогу. Я сказал себе, что сегодня эти двое, возможно, мертвы…

Затем на экране возникла надпись крупными буквами. Три слова, которые с трудом дошли до меня и которым было суждено перевернуть мою жизнь:

ВИНСЕНТ, ЗАЩИТИ ИХ!

Ницца, Приморские Альпы

Загорелся зеленый свет, и Жюстина тронулась с места. Асфальт скрипнул под колесами. «Рено Сценик» перестроился в первый ряд справа и двинулся вдоль автовокзала – массивного бетонного здания грязно-серого цвета. Через сто метров от него новый светофор мигал желтым светом, грозящим смениться на красный. Это произошло в то самое мгновение, когда Жюстина смело нажала на акселератор. Проехав пятьдесят метров, она припарковала свою машину перед металлическим ограждением стоянки для двухколесного транспорта – своего рода второй въезд в лицей, проезжать через который на территорию позволялось очень немногим.

Субботним утром в самом центре Ниццы перед самым престижным лицеем города не прошло бы и двадцати минут, как неправильно припаркованная машина была бы выслежена полицией и отправлена на штрафную стоянку. Но Жюстина решительно вышла из машины, одернула кожаную куртку и перешагнула через одну из металлических дуг, составлявших ограждение. Перед нею возвышался огромный, отделанный белым камнем фасад лицея Массена. В архитектуре здания не было ничего чересчур упорядоченного и однообразного: напротив, она удивляла оригинальностью и смесью разнообразных стилей. Выпуклые стены сменялись вогнутыми, маленькие ниши сочетались с черепичными крышами, восточными фризами и уж вовсе фантастическими украшениями. Чтобы стена фасада не казалась излишне классической, ее оживляла округлость, характерная для барокко или фантазии в итальянском духе, как если бы неожиданные изгибы только что нарушили картезианство ансамбля.

Посредине здания подобно минарету возвышалось на двадцать метров над землей то, что было известно под названием «Башня с часами».

Лейтенант Жюстина Неродо из уголовной полиции вошла через узкую дверь, предъявила полицейское удостоверение церберу, охраняющему эти места, а затем вошла во внутреннюю калитку из кованого железа. Глядя на эту нелепую, крохотную входную дверь и странную калитку, можно было подумать, что находишься в тюрьме. Неужели здесь действительно поставили целью помешать людям входить и выходить?

При своем росте в метр семьдесят пять, с тонкими и стройными ногами, Жюстина не осталась незамеченной. Телосложением она напоминала скорее бегуна-спринтера: такая девушка не вызывает желания завести с ней легкую интрижку. Она обладала особым типом красоты, который сразу же обращает на себя внимание: овальное лицо, волосы цвета гагата, матовая загорелая кожа, которую она унаследовала от антильского дедушки. Собственно говоря, Жюстина не являлась метиской. Ее можно было принять за одну из дочерей юга, которые имеют обыкновение проводить время на солнце. В этой недосказанности, состоянии «между» многие находили особое очарование: одним словом, у нее была далеко не самая распространенная внешность.

Под солнечными часами на входе в здание Жюстина заметила латинскую надпись, которую не смогла перевести: Nimium ne crede colori[6].

История, которая привела ее сюда, и в самом деле была некрасивой. Разумеется, лейтенант Неродо не в первый раз за свою короткую карьеру сталкивалась с чем-то подобным, но это превосходило все, что было до сих пор.

Накануне вечером восемнадцатилетний Себастьян Кордеро, учащийся подготовительного класса, был заколот двумя ударами ножа. Его тело нашли во дворе, оно лежало под длинным наружным коридором, столь характерным для провинциальных лицеев. Это убийство не имело ничего общего со школьными драмами, о которых пишут в газетах и которые можно увидеть в вечерней телепередаче. Драка, которая скверно обернулась, удар ножа, история с вымогательством… Нет, здесь и вправду имелось что-то необычное – совершенное с особой жестокостью нападение, которое, очевидно, замышлялось заранее. Без сомнения, самым ошеломляющим был контраст между самим преступлением и местом, где оно произошло. В настоящий момент представители власти особенно пытались не предавать дело огласке, но Жюстина Неродо сильно подозревала, что происшествие такого рода в подобном заведении не может долго содержаться в секрете.

Как предусматривалось процедурой в случае убийства, Служба криминалистического учета под наблюдением прокурора республики должна незамедлительно выехать на место преступления. Именно в такие моменты Жюстина лишний раз убеждалась, насколько реальность не похожа на то, что можно увидеть в полицейских сериалах. Вначале защитники правопорядка сами должны держаться в стороне – до тех пор пока не будет завершена работа научного отдела. Если хоть немного повезет и место преступления не окажется слишком затоптанным, можно надеяться, что с помощью флуоресцентной лампы будет обнаружено несколько пятен крови или слюны. В случае, который недавно имел место, возможность найти следы, хоть как-нибудь пригодные для идентификации, была сведена до минимума, тем более учитывая, что там, где обнаружили тело, все постоянно ходили.

Лейтенант Неродо часто принимала участие в кропотливом труде оперативно-технической службы полиции, которая вот уже двадцать лет как сменила стиль работы. Даже отдавая должное несомненной пользе, которую, как правило, приносил данный этап расследования, она без особой симпатии относилась к этой стороне работы уголовной полиции. Гораздо больше Жюстина любила смежную область работы, обычно считавшуюся неблагодарной и трудоемкой. Выяснять ближайшее окружение жертвы, знакомства, собирать необычные и шокирующие поступки или подозрительных людей – вот что ей действительно нравилось! Пережить ту особенную минуту, когда знаешь, что можешь проникнуть в личную жизнь жертвы. Некоторые могли бы заподозрить лейтенанта Неродо в «вуайеризме», но для Жюстины сущностью ее работы было понять и найти решение сложной запутанной задачи.

В первом осмотре места преступления участвовала не Жюстина, а ее коллега Марк Монтейро из научно-технической полиции, который и подвел первые итоги. В настоящее время, в ожидании вскрытия и более подробных анализов в лаборатории, тело мало о чем могло «рассказать». Юноша был заколот и, принимая во внимание явные ушибы и переломы мертвого тела, следовало предположить, что он упал с высоты внешнего коридора. Следов борьбы обнаружилось крайне мало. Это наводило на мысли, что убийство было совершено очень быстро и внезапно для жертвы.

После того как место преступления было огорожено, а первые исследования выполнены, руководство института подумало, не открыть ли учебное заведение на следующий день после убийства. Но присутствие слишком большого количества жителей студенческого городка, которых невозможно отослать к себе, и стремление как можно меньше волновать учеников лицея привели к тому, что представители власти решили ничего не менять в привычной жизни учебного заведения. Тем более что на сегодняшний день там вряд ли кто-нибудь был в состоянии думать о работе.

Деятельность по выявлению ближайшего окружения, которую следовало развернуть в самые сжатые сроки, оказалась распределена между пятью инспекторами и пятью психологами, которые собирались неутомимо обмениваться мыслями по поводу этого дела. Марк Монтейро и Жюстина Неродо собирались начать свое расследование в самом сердце лицея Массена.

Директор лицея был из того сорта людей, которые выглядят гораздо старше своих лет: стрижка, давно вышедшая из моды, костюм хорошего качества, но ужасно старый и вдобавок помятый, чересчур громоздкие очки, будто щитом прикрывавшие его глаза. Не то чтобы отвратительный в полном смысле этого слова, скорее подурневший…

– Это настоящая трагедия, – сказал он, приглашая Жюстину усесться в кресло, обитое искусственной кожей, как это принято в официальных учреждениях. – Не знаю, как такое вообще могло произойти.

Директор говорил механическим и почти безучастным тоном, несмотря на то что эти события произошли совсем недавно. Казалось, что он является специалистом по прописным истинам.