Смерть под ее кожей - Спотсвуд Стивен Страница 8

На несколько минут, которые потребовались, чтобы покинуть Фредериксберг, Сэм Ли закрыл рот. Это дало мне время понаблюдать за ним. Внезапно я поняла, что знаю его, хотя никогда не видела. Джинсовый комбинезон в пятнах всех сортов. Мальчишка едва достиг возраста, когда можно водить машину, но уже сидит за рулем двухтонной смертоносной колымаги. Энтузиазма как у щенка, которого выпустили побегать на задний двор.

Он был новичком. Как и я когда-то. Если бы я была на полголовы выше, чернокожей, а мои голосовые связки работали как шестицилиндровый двигатель.

Наш слишком молодой водитель вывел грузовик на двухполосное шоссе, а затем петляющими проселочными дорогами проехал мимо леса, фабрик и разного рода ферм. В грузовике было жарко как в аду, мы открыли оба окна и терпели запах навоза ради легкого ветерка.

Прошло добрых сорок минут, прежде чем мы въехали в Стоппард, и если за все это время наш шофер перестал болтать хоть на полминуты, я этого не заметила.

Сэм Ли, как он гордо заявил, не был совсем уж зеленым. Он проработал в цирке целых полгода. Пытаясь убедить нас, он рассказывал, как загонять в стойло лошадей, как правильно устанавливать шатер и продавать закуски во время представления.

– Мясники – так в цирке называют продавцов, уж не знаю почему, – так вот, сначала они разносят сухие и соленые закуски, – объяснял он мисс Пентикост со страстью новообращенного. – Попкорн, сушки, арахис. Напитки придерживают до третьего или четвертого акта. Пока у зрителей не пересохнет в горле. Потом – приманка для ребятишек вроде сахарной ваты или лакричных леденцов. Лучше всего разносить их после выступления клоуна. Довольные родители хохочут и легко открывают кошельки ради своих малышей. А сахарные яблоки лучше придержать до конца. Их слишком долго жевать. Какой-нибудь недотепа возьмет одно в начале и будет грызть до конца представления, не купив больше ничего.

Разговоры о еде заставили мой желудок неприлично буркнуть, напомнив, что прошло несколько часов с тех пор, как я бросила в топку рогалик, и что мисс П. только выпила кофе.

Мы свернули на главную улицу города, похожую на сотни других главных улиц, по которым я проезжала, пока работала в цирке. Там был весь необходимый набор: один магазин одежды, одна бакалея, один банк, одна аптека, один цветочный магазин, одно здание суда, расположенное рядом с городской площадью, и с ним по соседству полицейский участок.

Я подумала, там ли сейчас Калищенко, запертый в крохотной камере. И знает ли он о нашем приезде.

Потом мы оказались на площади, где увидели вторую половину типичных провинциальных заведений: магазин «все по пятнадцать центов», кабинет врача, похоронное бюро и так далее. Все необходимое, чтобы пройти путь от рождения до смерти с остановками посередине.

Выделялось только одно заведение – кинотеатр. Неосвещенная вывеска гласила: «Великолепный». На это название он явно не тянул, но в маленьких городках своя система оценок.

Под названием черными пластмассовыми буквами было набрано:

«Люди-кошки»

Каждый день вечером и по утрам в выходные

Любопытно: кинотеатр в заштатном городишке показывает «Людей-кошек».

Мой желудок снова подал голос. Живот мисс П. отозвался эхом.

– В этом городе есть приличное кафе? – спросила я.

На территории цирка у нас будут только закуски для зрителей или цирковые харчи. Моей работой было, в частности, следить за тем, чтобы мисс Пентикост получала достаточно приличной еды для поддержания ее интеллектуального двигателя в рабочем состоянии. И хотя я могла питаться лимонадом и хот-догами, мисс Пентикост наверняка предпочтет топливо, которое не нужно заливать горчицей.

Услышав этот вопрос, Сэм Ли слегка скривился. Скорее всего, его тревожило отступление от указаний Большого Боба. Но он направил грузовик в переулок и остановился перед дверью кафе «Перекуси у Генри», где, судя по вывеске, подавали «лучшую жареную курицу в Виргинии!».

Мы все втроем вышли из машины.

– Давайте проверим эту рекламу, – сказала я. – Я плачу.

– Я останусь снаружи, у грузовика, мисс Паркер, – сказал Сэм Ли. – А вы с мисс Пентикост не торопитесь.

Я уже хотела настоять и затащить его с нами, но босс легонько толкнула меня локтем и кивнула на стекло в двери ресторанчика. Оно было облеплено одинаковыми выцветшими на солнце желтыми листовками:

Протяните руку помощи нашим ребятам! Покупайте облигации победы!

Я уже собиралась спросить, какое отношение ветераны и победа имеют к обеду, когда заметила другое объявление. На уровне глаз, от руки, всего три слова:

Цветным вход запрещен

Этот листок висел здесь уже довольно долго. Буквы подновляли снова и снова, и с каждым разом они становились все толще и темнее. Им не позволяли выцвести.

Не могу сказать, что на севере дела обстояли намного лучше. Подготовка к суду над Сендаком лишила меня иллюзий. Но мы меньше выставляем это напоказ.

– Ждите здесь, – велела я обоим.

Через несколько минут я вернулась с тремя картонными подносами, на каждом было по половинке жареной курицы и бутылке кока-колы, чтобы протолкнуть мясо в желудок.

Сэм снял деревянные перила грузовика, и мы втроем уселись в кузове, болтая ногами, и поели под жарким августовским солнцем. Трудно сказать, были ли эти куры лучшими в штате, но нам – в самый раз. Даже наш водитель молчал, пока ел.

И если у вас создалось ложное впечатление, что мисс Пентикост – напыщенный сноб, значит, вы никогда не слышали, с каким звуком она обсасывает куриную косточку.

Я уже вытирала рот от остатков жира, когда рядом остановился черный седан. Увидев на его крыше мигалку, а на боку – эмблему полицейского управления Стоппарда, я поняла, что нас навестили представители закона.

Я почувствовала, как напрягся сидящий рядом со мной Сэм Ли.

За несколько лет работы с мисс Пентикост я познакомилась со множеством копов. Некоторые мне даже нравились. Некоторым даже нравилась я.

Но когда я работала в цирке, прибытие местной полиции никогда не предвещало ничего хорошего, и вряд ли с тех пор многое изменилось. Однако я даже не подозревала, насколько хуже обстоят дела для Сэма Ли. Судя по его учащенному дыханию, Стоппард не упоминался в «Зеленой книге»[2], по крайней мере в хорошем смысле.

Водитель выпрыгнул из машины и с опаской покосился на небо, как будто солнце вызывало у него подозрения. Убедившись, что в ближайшее время сверху ему ничто не грозит, он нахлобучил широкополую шляпу на копну седых волос, покрытую толстым слоем бриолина, и вразвалочку направился к нам.

Я стараюсь не судить о книге по обложке, но порой это сложновато. Обложка этого дешевого романа гласила: «Полицейский из захолустья, который ищет, кого бы прижать к ногтю».

Над его ремнем нависало намечающееся брюшко, которое намекало на то, что шеф полиции Томас Уиддл – это имя значилось на сверкающей нагрудной табличке – налегал на лучшую в Виргинии жареную курицу. Однако руки, которые он держал на ремне, были крупными и сильными, а двигался он с легкостью человека, которого никто не назовет ленивым.

– Парень, что я говорил тебе насчет парковки посреди улицы этого бельма на глазу? – сказал он, растягивая гласные и не придавая значения согласным.

Сэм Ли не сводил глаз с начищенных до блеска ботинок полицейского.

– Простите, сэр, – промямлил он. – Мы уже уезжаем. Просто заскочили пообедать.

Глаза Уиддла, почти незаметные под массивным лбом, изучили чужаков. Он быстро оценил меня и отбросил, потом его взгляд остановился на моем боссе. Губы копа дрогнули, но трудно было понять, от каких эмоций.

– А вы, вероятно, Лилиан Пентикост.

Мисс Пентикост кивнула, осторожно слезла с кузова и вытерла пальцы бумажной салфеткой.

– Да, – ответила она.

– Я узнал вас по фотографии из газеты. Дело о поджогах. Довольно… интересное.