Дарья Донцова - Легенда о трех мартышках

Дарья Донцова

Легенда о трех мартышках

Любительница частного сыска Даша Васильева - 34

Дарья Донцова

Легенда о трех мартышках

Глава 1

Если с напряжением ждешь важного телефонного звонка, то трубка будет упорно молчать, все забудут ваш номер. Но если вы решили мирно полежать в ванне с пеной, то телефон начнет звонить как оглашенный. Я быстро выскочила из воды, схватила халат, натянула его на мокрое тело и бросилась искать мобильный, который заливался соловьем.

У нас большая семья и огромная собачье-кошачья стая, остаться одной в доме практически невозможно, но сегодня как раз такой уникальный случай. Рано утром Маша, Ирка и Иван погрузили в машину всех животных и повезли их в ветеринарную клинику. Нет, Хуч, Черри, Снап, Банди, Жюли и Клеопатра с Фифиной здоровы, просто мы раз в год проводим общую диспансеризацию, и, если честно, никто из четверолапых не любит ездить к доктору. Питбуль Банди, увидев врача со шприцем, обычно, не забыв предварительно описаться, падает в обморок. Пуделиха Черри, едва к ней приближаются с желанием взять капельку крови, валится на пол и растекается, как желе. Черри словно лишается костей, и сгрести с плитки ее практически невозможно. Ротвейлер Снап избрал другую тактику, он устраивает натуральную истерику. Едва машина заруливает во двор клиники, как Снапун принимается выть, сперва тихонько, потом все громче и громче, а когда его пытаются вытащить из автомобиля, «храбрый» пес тормозит всеми четырьмя лапами и орет так отчаянно, что сбегаются сердобольные прохожие и начинают возмущаться и звонить в общество защиты животных. С кошками чуть легче, они сидят в перевозке, и врачи научились вытаскивать их без особого ущерба для собственного здоровья, нужно лишь натянуть на руки толстые кухонные варежки. А вот Жюли, несмотря на свои крохотные размеры, отчаянно кусается. Йорку приходится заматывать пасть, и, пока доктор ее осматривает, Жюли упорно пытается прогрызть бинты. Она, как и Банди, норовит превратить кабинет в туалет, но, если питбуль писается бессознательно, от страха, терьериха действует намеренно. Как только ее опускают на пол, она с ловкостью обезьянки забирается на ботинки врача… А потом Маша стрелой мчится в ближайший торговый центр, чтобы приобрести доктору новую обувь взамен испорченной.

Единственный храбрец у нас мопс Хуч. Он спокойно входит в лечебницу и, не обращая ни малейшего внимания на очередь, важно шествует в знакомую комнату. Если на столе у ветеринара сидит незнакомая собака, Хучик с явным удивлением произносит:

- Гав?!

В переводе на человеческий язык это означает: «Эй, доктор, что за дела? Я уже здесь!»

После того как мопса усаживают под большой лампой, он протяжно вздыхает, сам подает медсестре правую переднюю лапу и отворачивает морду к стене. Наблюдать за тем, как у него берут кровь, Хучу не нравится. Весь персонал медцентра обожает мопса за примерное поведение, врачи, фельдшеры и уборщицы закармливают его вкусными дропсами. Ясное дело, остальных наших хулиганов никто ничем не угощает. Вот и сейчас, очевидно, уже душа мопса наслаждается проявлением всеобщей любви, а желудок - конфетами.

Дегтярев уехал в командировку, раньше чем в пятницу он не вернется, а Аркадий с Ольгой улетели в отпуск в Киев к маме Зайки, их не будет до двадцать пятого января.

Сегодня я могу наслаждаться столь редким для меня одиночеством. Вот только к телефону никто, кроме меня, не подойдет. Очень надеюсь, что это звонит посторонний человек, а не Маня, забывшая дома историю болезни кого-то из псов, она будет сердиться на мою нерасторопность.

Споткнувшись о консоль в коридоре и едва не опрокинув торшер в столовой, я заметалась в поисках трубки. И где она? Почему мы никогда не кладем аппарат на одно место? Кто оставил в кресле огрызок яблока? Чьи тапки разбросаны по полу? И что за настырная личность трезвонит с утра?

Наконец я увидела верещащий аппарат под диваном, встала на колени, схватила его и, запыхавшись, заорала:

- Кто там? То есть алло!

- Добрый день, - прозвучал в ответ красивый баритон, - позовите, пожалуйста, Дарью Ивановну Васильеву.

У меня отлегло от сердца. Слава богу, это посторонний человек, ему не придет в голову ругать хозяйку, которая не сразу откликнулась на вызов.

- Можно госпожу Васильеву? - повторил баритон.

- Слушаю, - ответила я.

- Вас беспокоит Сергей Петрович Водоносов.

- Извините, кажется, мы не знакомы, - осторожно уточнила я.

- Верно, - согласился баритон, - но нам очень надо побеседовать.

- Кому? - насторожилась я.

- Вам и мне. Приезжайте, пожалуйста, по адресу Туристская улица…

- Это абсолютно исключено, - решительно заявила я, не дослушав. - Я никогда не договариваюсь о свиданиях с незнакомцами. Допускаю, что вы порядочный человек, но мною с детства усвоено простое правило: приличные женщины не общаются невесть с кем невесть где.

- Очевидно, Афанасия Константиновна умела убеждать, раз вы запомнили ее уроки на всю жизнь, - засмеялся Сергей Петрович.

Я не сумела скрыть удивления.

- Откуда вам известно имя моей бабушки?

- Из дела, - коротко прозвучало в ответ, - ваша мать как свою родственницу указала Афанасию Константиновну. Впрочем, это длинная история, очень запутанная и, думаю, крайне для вас важная.

- Моя мать? Я ничего о ней не знаю, - окончательно растерялась я.

- Приезжайте и узнаете много интересного, - сказал Водоносов.

Я хотела уже воскликнуть: «Да, конечно, во сколько?», но вспомнила о наивных детях, которые в ожидании подарка бегут за педофилом, пообещавшим им новые игрушки, и бдительно заявила:

- Соблазнительное предложение, естественно, мне очень хочется приподнять завесу над давними тайнами, но, повторяю, я не общаюсь с незнакомцами.

- Младенцы не появляются на свет, сжимая в ручках телефонные книжки с номерами друзей. Рано или поздно приходится с кем-то заводить знакомство, - весело сказал Сергей Петрович. - Вы ведь в хороших отношениях с Ефимом Николаевичем Пузиковым?

- Да, мы учились вместе в институте и до сих пор дружим, - подтвердила я.

- Позвоните ему, но только прямо сейчас, - скомандовал Водоносов и отсоединился.

Глава 2

Разговор заинтриговал меня, поэтому я незамедлительно набрала номер Фимы. Пузиков некогда был звездой нашего курса. Немалую роль в этом сыграла его внешность: высокий блондин с большими карими глазами и красивой атлетической фигурой - бицепсы, трицепсы, - просто ожившая девичья мечта. Ефим здорово играл в волейбол, был на несколько лет старше однокурсников и, в отличие от нищих студентов, всегда был при деньгах. Пузикова звали во все компании, потому что великолепно знали: там, где появляется Фима с гитарой, никогда не бывает скучно. Рот у Пузикова никогда не закрывался, из него постоянно сыпались анекдоты, байки и подчас не очень литературные истории. Я никогда не любила скабрезности, но в устах Фимы даже генитальный юмор звучал не пошло, а смешно. Ефим хорошо одевался, носил только импортные шмотки, за что однажды его вызвали в бюро комсомола и отчитали за преклонение перед западной модой.

Фима, не моргнув глазом, ответил:

- Я дружу с одногруппником Романом Зайцевым, ему отец часто привозит подарки из командировок. Когда он ошибается размером, брюки и свитера достаются мне.

Больше претензий к франту не предъявляли, Зайцев-старший служил в КГБ, об этом знали даже институтские кошки, ясное дело, от Ефима отвязались.

Единственным недостатком студента Пузикова была не очень хорошая успеваемость, иностранные языки давались Фиме с трудом. На занятиях он обычно подсаживался ко мне и шептал:

- Дашута! Погибаю, как швед под Полтавой! Помоги!

Я молча выполняла его задание, и Пузиков пел спасительнице хвалебную оду. На мой взгляд, Фиме следовало поступить в какой-нибудь технический вуз, он легко чинил неисправные электроприборы и ловко вбивал в стены гвозди. Как-то раз Фима за пять минут реанимировал у нас дома утюг. Уверенно разобрал агрегат, вытащил из него какую-то штуку, похожую на кустарные белые бусы, поковырял их, и бабушка вновь смогла беспрепятственно гладить.

Одно время Ефим пытался за мной ухаживать, провожал домой, пару раз звал в кино и даже дарил неизвестно где добытые коробки шоколадных конфет, настоящий раритет в те годы. Но мое сердце тогда было отдано другому парню, совсем не такому красивому и веселому, как Пузиков. Мой избранник принадлежал к породе маменькиных сынков, он искренне считал, что девушек господь создал для ублажения мужчин, и особо не заморачивался демонстрацией пылких чувств. Инициативу проявляла я, звонила ему сама и на вопрос: «Может, сходим в кино?» слышала в ответ:

- Ну ладно, если тебе так хочется. Только купи билеты не ближе десятого ряда.