Наталья Никольская - Усы в ангельской пудре

Наталья Никольская

Усы в ангельской пудре

ГЛАВА ПЕРВАЯ ДЕЛО НОМЕР НОЛЬ

– А-а-а-чхи! – донеслось громко из соседней комнаты.

И потом снова:

– Ой, я больше не могу – а-а-а – пчхи! Апчхи!

А еще через несколько секунд на пороге рабочего кабинета Игоря Костикова появилась Ирина с красными, слезящимися глазами и распухшим носом.

– Это же просто какой-то кошмар! – воскликнула она гневно, что было на нее совершенно не похоже. – Я так больше не могу! Ужас! Это выше моих сил!

– Что случилось, котенок? – недовольно спросил Игорь, слегка приподнимаясь на локте с дивана. – Мы же, кажется договорились. Я работаю, размышляю. Не надо мне мешать. Дайте мне, в конце-то концов, хотя бы час побыть одному.

– А-а-а-пчхи! – снова громко чихнула Ирина. – Все правильно. Да, но наша Бабуся снова повсюду рассыпала этот свой ужасный нюхательный табак. Все диванные подушки буквально засыпаны этой гадостью! Не понимаю – ну что у нее за отвратительная привычка постоянно нюхать табак! Уж лучше бы курила. Хотя нет, табачный дым я тоже совершенно не переношу…Но это… А-а-а-пчхи! Дорогой, ты должен с ней все же как следует поговорить. И потом – почему она в нашей комнате снова смотрела телевизор? Ведь тот, который стоит у нее – ничем не хуже, а даже берет больше каналов. А-а-апчхи! Почему?

– Интересный вопрос, – многозначительно кивнул Игорь, снова откидываясь на атласную, клетчатую подушечку, которую он называл про себя «думкой». – Ты, кстати говоря, подкинула мне интересную тему для размышления.

– Да что тут думать? Нужно просто с ней как следует, по-мужски раз и навсегда обо всем договориться. Мне самой не удобно – ведь это же твоя родственница! – не хотела сдаваться Ирина. – Ведь мы, кажется, решили, что будем соблюдать с твоей Бабусей полный территориальный нейтралитет, но она ведет себя так, что это уже просто ни в какие ворота не лезет! На кухне – хозяйничает, я и так на многое глаза закрываю, но она уже и до моей, то есть – до нашей комнаты добралась!

– Значит, ты считаешь, что я должен с бабой Дусей провести дипломатические переговоры? – переспросил Игорь. – Чтобы еще раз конкретизировать наши позиции?

– Вот именно – конкретизировать! – подтвердила Ирина. – И желательно – раз и навсегда. Представляешь: я недавно поймала себя на мысли, что не хочу с работы домой возвращаться, как только вспомню о том, что теперь мы всегда должны будем жить с твоей Бабусей.

– Да? А как же я? – нахмурился Игорь. – Ты что, мечтаешь, чтобы старушка поскорее отправилась на тот свет?

– Ну нет, я не в том смысле, – несколько смутилась Ирина. – И ты тут тоже не причем. Наоборот – ты тут при всем. Ты же знаешь – ради ебя я на все готова. Тогда что же – получается, что я не причем? Ну вот, я так и думала!

– Но-но, только без слез, – предупредил Игорь, зная манеру Ирины временами начинать жалеть себя до слез, незаметно расковыряв в душе какое-нибудь больное место. – Ведь на самом деле все хорошо, мышка. Мы живем в большой квартире, в самом центре города – ты ведь всегда этого хотела.

– Да. Но – Бабуся?!! Дело в том, что месяц назад родители Игоря закончили

грандиозную операцию с разменом квартир, и разрешили Игорю занять трехкомнатную квартиру в центре города с одним условием, что в одну из комнат он возьмет к себе жить деревенскую бабушку – бабу Дусю, которая приходилась им теткой.

Сколько Игорь себя помнил, он всегда знал, что в деревне Вражино у него имеются целых две бабушки. Точнее, не так – родная баба Маша всегда называлась всеми Бабушкой, а ее старшая сестра баба Дуся, «бабдуся» – исключительно Бабусей.

Сестры были совершенно не похожи друг на друга ни внешне, ни тем более по характеру.

Баба Маша привыкла жить жизнью своих дочерей, старшей из которых была мать Игоря, а потом также и многочисленных внуков, и слыла по характеру человеком мягким и податливым.

Игорь так и запомнил ее – большая, тихая, круглолицая бабушка, ставящая перед ним тарелку с горой блинов, а рядом – блюдце с медом.

Баба Дуся, напротив, была маленькой, востроносой и на редкость ехидной старушкой, как говорится – себе на уме. Всю свою жизнь она прожила бессемейным образом, как говорила мать Игоря – «только для себя», и нисколько по этому поводу не переживала.

И хотя ее родная сестра, баба Маша, постоянно уверяла окружающих, что ее Дуся – совершенно исключительный и необычный во всех смыслах человек, ей мало кто верил.

А уж сам Игорь – особенно, потому что ничего примечательного в своей Бабусе, разве что кроме ее необыкновенной настырности и вредности, сроду не находил.

Бабуся была из той породы людей, которых еще называют «во всех бочках затычка» – все-то ей надо было про всех знать, везде, где не спрашивают – непременно высказаться.

Как это ни печально, но бабушка Маша в этом году внезапно померла, или, как обычно говорили в Деревне Вражино, «тихо отошла», хотя была лет на девять младше своей сестры, и Бабуся без нее сразу же всерьез затосковала.

Честно признаться, все были несколько удивлены, когда баба Дуся мгновенно согласилась на робкое предложение сердобольной матери Игоря пожить немного в городе, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Галина Николаевна и предложила-то этот вариант просто так, как говорится, для приличия, прекрасно зная, как трудно бывает оторвать деревенского жителя от своего места хотя бы на неделю.

Лна постоянно звала в Тарасов родную маму, но то у бабушки Маши было время огород засаживать, то уже наступала пора картошку копать, то самое время – корм для курей запасать, и так далее – вечно находилось тысячи самых уважительных причин, чтобы уклоняться от поездки в город к дочерям.

Но баба Дуся тут же принялась собираться в дорогу: быстро перепоручила свое хозяйство разным знакомым и соседям, сама договорилась в водителем грузовика, который взялся доставить в город комод, радиоприемник и телевизор, похлопотала на почте о переводе пенсии на новый адрес, – в общем, никто и глазом моргнуть не успел, как Бабуся уже заняла одну из комнат квартиры Костиковых, наскоро обставив ее на свой лад, и сделалась полноценным тарасовсим жителем.

Как будто всегда тут и была. – А что такого? – объяснила в первый же городской ве-

чер баба Дуся родителям Игоря свои решительные действия. – Мне всегда охота было в большом городе пожить, сколько себя помню – интерес разбирал, как тут люди живут, чем с утра до вечера себя занимают, да все как-то не получалось. А раз уж случилось, значит, так тому и быть. Конечно, лучше бы в Москву, но ладно – Тарасов по первости тоже пока сойдет.

– Послушайте, баба Дуся, может вам еще в Париж надо? Смотри-ка, Галка, в Москву она у нас захотела, – удивился отец Игоря, Анатолий Сергеевич Костиков, для которого любая разлука с домом, семьей и отлаженным бытом воспринималась, как тяжкое испытание.

Игорь помнил, как однажды, получив за ударный труд путевку в Кисловодск, отец ровно через неделю приехал с курорта домой, объявив, что лучше на оставшиеся деньги купит в ближайшем магазине сразу несколько ящиков минеральной воды, и будет пить ее на своей собственной кухне.

– Нет, в Париж не хочу. Что там мне делать? Там у них одни бордели и проститутки курносые. – подумав, ответила баба Дуся. – А вот в Мехику-то, катнулась бы, тут уж ничего не скажу, зря врать не стану.

– Куда? – не поняла Галина Николаевна Костикова, во все глаза глядя на родную тетку, и постоянно пытаясь отыскать в ее чертах хоть какое-то сходство с матушкой, или пусть с кем-нибудь из близких или даже дальних родственников, и ничего подобного не обнаруживая. – Куда бы это вы, Евдокия Тимофеевна, катнулись бы?

– А туда – в ихний Мехико. Я недавно в «Клубе путешествий» передачу видела про город этот, и мне там даже очень понравилось. Правда, там сплошные папуасы живут, но по телевизору говорили, что они никого понапрасну не трогают – только водку из кактусов хлобыщут, и всем подряд улыбаются.

– Какие же там папуасы? – попыталась все же возразить Галина Николаевна. – Погодите, ведь это же, кажется, Южная Америка? Или нет – даже Мексика?

– И лучше не спорьте зря. Хоть восточная. – отрезала Бабуся. – А все равно там одни папуасы нерусские живут, которых наш Маклайка когда-то отыскал, и потом всех поголовно зубы чистить научил. Об этом недавно в передаче сам Сенкевич говорил.

Спорить с бабой Дусей было совершенно невозможно – все свои многообразные познания и суждения она подтверждала авторитетными ссылками на какую-нибудь телевизионную программу, уверяя, что именно Юрий Николаев только что передавал про десятое по счету замужество какой-нибудь эстрадной звезды, а Лолита советовала делать маски для лица из свежего лошадиного навоза.