Иоанна Хмелевская - По ту сторону барьера Страница 10

Ведь одежда служит для того, чтобы скрывать все недостатки человека, как мужчины, так и женщины. Может, и несколько цинично такое утверждение, но я твердо в него верила и всегда стояла на этом. Находились люди, что меня осуждали, обвиняли в неискренности и лицемерии. А я искренне так считала и не скрывала своего мнения. И, пожалуйста, вот доказательство того, что я была абсолютно права!

Хотя... может, в данном случае мне не повезло, и тут прогуливаются ненормальные люди? В пользу такого предположения говорил тот факт, что эти ненормально одетые, вернее, раздетые мужчины разговаривали сами по себе! Не друг с другом, а находясь в одиночестве! И когда шли по улице, и когда в одиночестве сидели за столиком. А один, совсем нормально одетый, проходя мимо меня, громко заявил: «Я уверен, — придется мне опоздать». Сам себе громко объясняет, что вынужден будет опоздать! И при этом держался за щеку, словно у него зубы болели.

Тут я вспомнила данное себе обещание ничему не удивляться, а только внимательно за всем наблюдать. Вот, скажем, за этим молодым человеком.

Взглянув на какого-то молодого человека, я поймала себя на том, что мне захотелось еще раз на него посмотреть. Тоже выставил себя напоказ, так этому хоть было что показывать: стройный, высокий, широкоплечий, с узкими бедрами, ноги — что стройные колонны. Эх, красивый парень, ничего не скажешь! А рядом с ним шла девушка... Неизвестно почему мне очень захотелось найти что-нибудь отрицательное в ее внешности. Уж не слишком ли высока и массивна? Впрочем, дело вкуса. Если бы кому-нибудь понадобилась модель для изваяния статуи богини — лучше бы не нашел.

И я заставила себя быть объективной. Анализируя увиденное, вынуждена была признать, что среди молодого поколения редко когда видела уродство, правда, на мой вкус, молодежь была излишне крупной, но фигуры замечательные, и вид у них здоровый. Разве что излишне загорелый, но, наверное, настала мода на загар. В мое время женщины из общества, да и мужчины тоже, избегали солнца, а эти, вон, не боятся, не носят парасолек[1] от солнца, смело шагают под палящими лучами. Потому и белых тел почти не попадалось. А вот зачем люди в возрасте демонстрируют свои отвратительные фигуры — как ни старалась быть объективной, так и не смогла найти логичного объяснения. Постепенно я привыкла к виду негров и негритянок, китайцев и китаянок, перестала вздрагивать при виде непристойных цветастых трусиков на жирных задах пожилых мужчин. И поняла: как же много на мне навздевано лишнего и какая же я невыносимо немодная!

Роман прервал мои размышления, вежливо напомнив, что вскоре магазины закроются. Хотя я бы еще немного поотдыхала и поразмышляла, но уже поняла, что без посещения магазина мне никак не обойтись. Кроме меня, я насчитала всего двух женщин в длинных платьях, правда без жакетов, с огромными декольте и с разрезами до пупа.

* * *

Вечером того же дня я сидела в апартаментах своего отеля перед зеркалом и не в состоянии была оторваться от созерцания собственного лица. Хотя... кто поручится, что это мое лицо?

Как известно, женщине трудно устоять перед искушением. Вот и я, оказавшись в модном магазине, не устояла. Позабыв обо всем на свете, я поддалась уговорам молоденьких продавщиц и с головой окунулась в мир благовоний, мазей, кремов, пудр, притираний, помад и бог знает еще чего. Не успев глазом моргнуть, я оказалась в кабинке перед зеркалом, а надо мной хлопотали две косметические девицы.

— Неужели у мадам на лице никакого крема? — не поверила своим глазам первая. Я уже собралась сурово призвать девицу к порядку, да глянула на ее лицо — не то мулатки, не то креолки, на ее одеяние, состоящее всего-навсего из полупрозрачной сеточки, и удержалась. В конце концов, какая разница? И никто меня силой не тянул за этот столик, самой было любопытно.

— Никакого, — сухо ответила я, чем почему-то чрезвычайно обрадовала обеих девиц.

— Так это же замечательно! Шарман! — наперебой защебетали они, увиваясь вокруг меня экзотическими мотыльками. — Начнем с подклада. Вот, полагаю, этот подойдет, чуть-чуть темноват, но ведь мадам просто поразительно бледна. Кто носит сейчас такое лицо? К тому же летом? Видимо, мадам давно не была на солнце?

Я?! На солнце! Да за кого она меня принимает, за девку крестьянскую, что за скотом в поле ходит? Ведь даже моя Зузя, комнатная девушка, и та постарается укрыть лицо от солнца, не дай бог загореть, что же говорить о женщине из общества?

Видимо, специалистки по косметике не обращали внимания на выражение моего лица, их интересовала лишь его карнация, цвет кожи.

— Итак, добавим капельку загара, ах, какая чудесная у мадам кожа, какая свежая, молодая! — наперебой восхищались обе.

Совести у них нет! У кого они обнаружили свежесть кожи? У двадцатипятилетней вдовы? Ну да ладно, пусть делают свое дело, я буду молчать.

— Мадам не нуждается в поправлении овала лица, а вот добавить капельку румян... почему мадам вздрогнула? Совсем капельку, просто тень румян, да сами взгляните. А вот эту баночку мадам возьмет для макияжа на вечер, он тоном темнее. Теперь глаза... волосы... Святая мадонна, да у мадам натуральный цвет волос! Мишель, позови мадам, пусть полюбуется, такое теперь нечасто увидишь. На вечер под цвет платья вот здесь и здесь следует положить немного теней, ваши цвета, мадам, — голубой, зеленый, черный. А что за ресницы! Капельку темнее сделаем, ну самую малость. Только коричневый, запомните, мадам, только коричневый, для вас вполне достаточно... такая крохотная полосочка... вот я оставляю для мадам флакончик туши с кисточкой, но лучше не делать этого самой, приглашаю в наш кабинет, поверьте, работать с таким лицом — одно удовольствие...

Я уже давно не смотрела на свое отражение в зеркале, целиком отдавшись во власть специалисток от косметики. Насчет ресниц они были правы. Ресницы у меня всегда были длинные и густые, но, на мой взгляд, излишне светлые, всегда мечталось, чтобы были чуток потемнее. Кажется, мечта моя осуществилась.

— Губы... на редкость изумительное очертание губ! Разумеется, дадим помаду натурального цвета, и если бы мадам удалось немножко загореть... молчу, молчу, я уже поняла — мадам загорать не любит. Прошу обратить внимание — вот этот контурный карандаш — для губ, им пользоваться утром и днем, а вот этот, оттенком темнее — для вечернего макияжа. Ну вот, собственно, и все!

Я наконец подняла глаза и глянула прямо на свое отражение в зеркале. И уже не могла оторваться.

Такого лица мне еще у себя не доводилось видеть. Я даже не знаю, можно ли было его назвать красивым? Оно было просто другое. Не такое белое, как обычно, смугловатое, но какое выразительное! Особенно поражали глаза, они казались больше и светлее в оправе темных ресниц, неужели у меня и в самом деле такие роскошные ресницы? Изгибавшиеся над глазами слегка потемневшие брови заставляли глаза светиться каким-то таинственным блеском. Рот... губы вроде бы такого же цвета, как обычно, тогда почему же они так и притягивают взгляд, не оторваться? И в самом деле, какая-то просто идеальная завершенность в их изящном очертании.

Перед зеркалом сидела я, и в то же время — какая-то совсем незнакомая мне женщина.

Я купила все, что две эти щебетуньи мне подсунули: кремы, какие-то лосьоны и косметические сметанки, целый набор всевозможных дорогих духов. Совсем новые для меня запахи, но какие притягательные!

А потом, с этим своим новым лицом, я отправилась совершать покупки. Вся горела от стыда, еще бы, размалевана, как продажная девка, но удержаться не могла, и то и дело посматривала на себя в зеркало. А продавщицы... Боже мой, там сплошь работали девушки! Ни одного приказчика! И хорошо, я не представляю, как осмелилась бы в присутствии мужчины выбрать нижнее белье, невесомое, прозрачное! Да хотя бы те же рейтузы, что надевались сразу на ноги и... вместо штанишек, самоклеящиеся, наверное, не сваливались, облегали тело не хуже собственной кожи! Послушно примеряла я платья, которые рекомендовали продавщицы, хотя при виде собственных обнаженных ног вся так и горела от стыда.

— И зачем мадам столь громадный корсет? — недоумевала одна из продавщиц. — При такой фигуре! И в такую жару! Да мадам и без лифчика может обходиться свободно!

Уж и не знаю, как я сдержалась, не вспылила. Однако зерно было брошено...

Из примерочных кабинок следом за мной выносили огромные сумки, и в конце концов это меня озадачило. Что мне с ними делать и как расплатиться? Беспомощно оглянувшись, я тут же заметила Романа и не стала допытываться, как смел кучер явиться в отдел дамской интимной одежды. Правильно, что явился, без него я бы просто не обошлась. Тут же велела забрать все сумки, расплатиться за покупки, а покупки отнести в карету, что он немедленно исполнил.

Не уверена, но, кажется, магазин мы покидали последними.