Далия Трускиновская - Женщина четвертой категории Страница 10

– Ваше царское величество! Ваше сиятельство! Ваше высокопревосходительство! – я перебирала титулы наугад, надеясь, что хоть один подойдет к Древнему Египту. – Отзовитесь!

Но ни звука не доносилось из квартиры. Я пересекла прихожую, сунула нос в комнату и обалдела. Хорошо, что вовремя вспомнила: в таких случаях Яша Квасильева оглашает криком окрестности. Ну, я обрадовалась и тоже огласила!

В комнате был кавардак – шкаф открыт, постельное белье вперемешку с книгами, посудой и псевдоегипетскими древностями – на полу, здесь же – гора кассет с древнеегипетской музыкой, сдернутая со стола скатерть и диванные подушки. Но самое страшное было не это.

У окна, под самым подоконником лежала, разбросав руки, Юлька. Ковер, на котором оказалась ее голова, был залит яркой бордовой жидкостью.

Глава третья

Кажется, я все же чему-то научилась. Вот, скажем, оглашать криком окрестности. Или вовремя заканчивать главу. Но у Яши Квасильевой в романах меньше двадцати глав не бывает – так что же, мне предстоит обнаружить еще восемнадцать покойников?!?

Нет, конечно же, нет, кто я такая, чтобы равняться с самой Квасильевой? Она – гениальная писательница, неслыханным чутьем угадавшая, что нужно женщинам в метро, а я – так, дворник из подвала. Конечно, я могу попытаться… не более того…

Ну-ка, что делает Яша, когда обнаруживает очередной труп? Сперва она радуется – ей есть, о чем писать дальше. А потом все-таки зовет на помощь. Поэтому я поспешила к телефону.

Великая штука – условный рефлекс. От дворника требуется – что? Первым делом звонить в милицию. И я, прежде чем обратиться в «скорую помощь», вызвала ментов. Они примчались довольно быстро и прежде всего обвинили меня в убийстве Юльки.

Эти их приколы я знаю не первый день. Квасильевой-то хорошо – полковник Запердолин отдал приказ не трогать ее и не материть, каких бы дел она ни натворила. А насчет меня он такого приказа не давал.

Я уперлась кулаками в бока и заорала на ментов, как на бомжей. К счастью, наша домуправша Мухоморовна, хотя и приняла меня на работу без формальностей, выдала что-то вроде ксивы. Этот документ в красных корочках меня не раз выручал – он свидетельствовал, что я действительно дворник, а дворнику многое позволено. Даже если бы я в своем сером халате, с брезентовыми рукавицами за поясом и при метле, вывезла Юлькин труп на тачке и протащила его через всю Москву, никто и слова бы не сказал. Меня бы просто в упор не видели. Поэтому ксиву я всегда таскаю с собой.

Менты загнали меня в угол и допрашивали уже по существу, когда приехала «скорая», я услышала лязг носилок и нервный голос:

– Капельницу не задирай так, быстро течет.

Распихав ментов, я кинулась в коридор. Юльку выносили из квартиры, но не ногами вперед, а головой. И тут я от всей души огласила криком окрестности, даже не пришлось вспоминать, как это делает Яша Квасильева.

Двое мужиков, тащивших носилки с прикрытой одеялом Юлькой, остановились, замер и третий, что шел сбоку с пластиковым мешком в руках, от которого тянулась тоненькая прозрачная трубка, уходившая под одеяло.

– Она жива!!! – завопила я.

– Скорее нет, чем да, – раздраженно бросил доктор, медики опомнились и исчезли на лестнице.

– Итак, Юлия Курослепова должна была приехать на станцию метро «Китай-город» за быком Осирисом… – оперативник прочитал последнюю фразу в блокноте. – Блин, за каким быком?!

У меня на радостях вся возня с египетской говядиной слиплась в один ком.

– Вот за этим, – я ткнула пальцем в рогатую скульптуру, стоявшую у дивана.

– ЗА ЭТИМ? Вы чего городите? Да его автокраном не поднимешь!

– Да нет же, я его за плечо закинула и пошла…

– Как это – за плечо закинула?!

Тут я немного оклемалась и поняла, почему мент вот-вот назовет меня сумасшедшей. Просто Юлька, а может, царица Клеопатра сняли с быка веревочные лямки, и теперь было совершенно непончятно, как я тащила эту гипсовую дуру. Но когда же это было?..

– Ой, нет, я другого быка принесла!

– Так. Другого. НУ?!? Где он, другой бык?!? – зарычал мент.

– В пакете!

Пакет я прислонила к стенке и не сразу его нашла. А когда вытащила оттуда застекленное произведение искусства, то немного обалдела.

– Бык, говорите? – вмешался коллега допрашивавшего меня мента. – Я бы скорее назвал ЭТО коровой.

Непостижимым образом в пакете оказалась картина, изображавшая голую бабу. И не абы какую, а на фоне восходящего солнца. Неизвестная натурщица была хороша статной, несовременной красотой и чем-то смахивала на грудастую Юльку. Пышный бюст, тяжелые бедра, полные ноги, но кожа белая-белая, сияющая, а по плечам рассыпан каскад рыжих роскошных волос. Лицо же простецкое, с полными щеками, носом-картошкой, не слишком выразительными голубыми глазами и крупным ртом. Таких дам любил изображать Кустодиев.

– Да нет же, это был бык на папирусе… – пробормотала я. – Большой такой, черный, Осирис, мать его!

– Осирис, мать его и Сет высокомудрый! – раздалось с лестницы, и в квартиру торжественно вошла египетская царица Клеопатра. – Аменхотеп, Бубастис, Радамес!

Она была в полном царственном уборе – на голове жестяная миска, обверченная чучелом змеи, на шее круглый воротник из старых бус и брошек, далее нечто прозрачное. И еще парик!

Этот парик я сразу узнала!

Как-то у нас в доме одна женщина сдала квартиру троим молодым людям приятной наружности. Естественно, получила она от них только задаток. Когда скопился долг за восемь месяцев, эта дура наконец-то решила принять меры. Дурой я ее считаю потому, что ее родная сестрица торгует на Измайловском рынке, где всегда можно нанять для такого случая бригаду вышибал. И незачем было ждать целых восемь месяцев.

Здоровые бугаи явились внезапно, как тридцать три богатыря из морских вод, и стали снимать дверь с петель. Перепуганные должники попрыгали в окошко, и больше их никто не видел. Я присутствовала при взломе квартиры на правах дворника, вооруженная метлой, чтобы при необьходимости выпроводить и бугаев.

Мы ворвались и остолбенели – на стенах висели какие-то несуразные клетчатые штаны, и другие – пегие, в белых пятнах, и третьи, кружевные, с алыми поцелуйчиками, и фрак из кухонной клеенки, и головные уборы в виде старого сапога гармошкой и кепки-аэродрома площадью в полтора квадратных метра…

Только теперь стало ясно, что квартиру снимало трио клоунов. Настоящих, из цирка!

Стали делить добычу. Бугаи за труды взяли совсем хороший си-ди-плеер. Квартировладелице достался музыкальный центр. Мне перепал электрочайник с условием – произвести генеральную уборку. Я долго думала, как быть с клоунским прикидом. Наконец увязала все в узел и отволокла в ближайший дом культуры – авось в каком драмкружке пригодится. Но вот клоунские парики я в узел не сунула – они были такие страшные, что я пожалела детей. Как нарочно, меня с узлом перехватила Наталья, и я ей всю эту поэму рассказала. Она проявила интерес к засаленным и спутанным парикам, я отвела ее к помойке и нарочно вытащила один пострашнее.

– Вот! – воскликнула она. – Это же прическа Клеопатры!

Насколько мне известно, она два дня вымачивала эту хреновину в жидкости для чистки канализации, потом мыла и полоскала раз этак семь, потом кое-как расчесала и отвезла к матушке.

Вот именно поверх этого страшилища и была надета жестяная миска со змеиным чучелом.

– Здрасьте! – растерянно сказал главный мент. – Тут у вас нашли раненую женщину…

Он задумался, подыскивая слова для описания Юльки, и тут его взгляд упал на картину с голой красавицей.

– Вот такую!

– Такую? – переспросила царица Клеопатра. – И где лежала крошка Хармиана, укушенная нильским скорпионом? Что отразилось на ее челе? И скорпиона вы куда девали?

– Какой скорпион?! – возмутился мент. – Огнестрельное проникающее ранение…

– А я вам говорю, что скорпион, назначенный египетской царице, чтоб смерть Антония не пережить! – отрубила Клеопатра. – Она должна была его проверить, довольно ли в нем яда, чтобы сразу, не ведая страданий, умереть!

– Следственный эксперимент, что ли? – удивился тот мент, что назвал голую тетку коровой.

– Где Хармиана? Скорпиона дайте, я поднесу его к своей груди! – и царица Клеопатра бодро рванула прозрачную ткань ниже воротника, желая показать, куда именно вопьется скорпион зубами, или хвостом, или чем он там орудует.

Вот тут я отвлекусь, потому что Яша Квасильева всегда так делает.

Менты – тоже мужики. Наша управдомша Таракановна провела бурную молодость, и иногда, за чашкой отнюдь не чая, вспоминает, как за ней успешно ухаживали по очереди все наши участковые. И даже фотографии показывает. Ничего не скажешь – орлы! Во всех подробностях! Поэтому я знаю, что нормальный здоровый мент редко скрывается бегством от красивой женщины, когда ей придет фантазия несколько расширить свое декольте. По крайней мере, еще лет тридцать назад именно так и было. То ли менты измельчали, то ли царица Клеопатра была недостаточно хороша собой… Впрочем, для шестидесяти девяти лет она еще неплохо сохранилась.