Ирина Волкова - Возвращение блудной мумии Страница 10

Миновав церковь Святого Семейства — самый красивый храм Барселоны, в архитектуре которого причудливо смешивались элементы неоготического стиля, барокко, модернизма и даже сюрреализма, мы завернули на какую-то улочку и остановились у запертой двери подъезда.

— Это здесь, — сказал Родни. — Я здесь живу.

— И как ты собираешься проникнуть в квартиру? Попробуешь открыть замок?

— Я мог бы перелезть с балкона соседей на свой, — задумчиво произнес Вэнс.

— Ты оставил открытой балконную дверь? — удивилась я. Опасаясь воров, испанцы обычно не только запирали все окна, уходя из дома, но и опускали снаружи плотные внешние жалюзи. — Если нет, будет дешевле заплатить слесарю за то, чтобы он открыл замок, чем вставлять потом разбитые стекла.

— Не помню, — грустно сказал журналист. — А вдруг повезет, и дверь окажется открытой?

— Ты на каком этаже живешь-то?

— На пятом. Вон мое окно.

— Это слишком опасно, — покачала головой я. —Между балконами расстояние метра полтора. Ты свалишься.

— Не свалюсь, — возразил Вэнс. — Можно какую-нибудь доску перекинуть.

— Все равно не выйдет. Посмотри, ни в одном из соседних окон нет света. Сегодня суббота. Наверняка твои соседи уехали за город и вернутся только к завтрашнему вечеру.

— А что, если я по стене заберусь?

— Ты это серьезно?

К моему ужасу, Родни подошел к стене, облицованной грубо обтесанными гранитными плитами, и, цепляясь за щели между камнями, решительно полез вверх.

Я восторженно присвистнула. Когда-то я занималась альпинизмом и знала, что на подобный трюк отважились бы только опытные спортсмены. К сожалению, облицовка кончалась где-то на Уровне третьего этажа, а дальше шла гладкая, как полированный стол, бетонная стена без единой зацепки. Было совершенно очевидно, что двигаться по ней невозможно.

Безнадежно оглядев непригодную для занятий скалолазанием поверхность. Родни вздохнул и, к моему облегчению, благополучно спустился вниз.

— Ты знаешь, где живет хозяин твоей квартиры? — поинтересовалась я.

— В этом подъезде. Только не представляю, где именно.

— А как его зовут?

— Понятия не имею.

— Ладно, — вздохнула я. — Попробую отыскать твоего хозяина. У него наверняка должен быть запасной ключ.

Около получаса я опрашивала соседей и в результате выяснила, что Педро Хименес, хозяин квартиры, находится сейчас в загородном доме. Мне даже удалось раздобыть его телефон. Воспрянувший духом Родни радостно повел меня к ближайшему телефону-автомату. Как оказалось, радовался он преждевременно.

Сеньор Хименес не горел желанием вникать в проблемы незадачливого квартиранта и заявил, что дубликата ключей у него нет, а посему пусть Родни сам выкручивается как знает, а именно вызовет слесаря.

Когда я перевела ответ хозяина и предложила позвонить слесарю, Вэнс окончательно сник. Минут десять он плакался по поводу того, что слесарь стоит дорого, денег у него нет и вообще он очень бедный и несчастный. Подготовив меня таким образом, Родни жалобно спросил, как я смотрю на то, чтобы он пожил у меня до тех пор, пока его друг не вернется из Парижа.

Идея совместного сосуществования меня не вдохновляла, но, чтобы Родни не обиделся, я наплела ему историю про своего жутко ревнивого жениха-андалузца, который не расстается с навахой и, обнаружив в моей квартире постороннего мужчину, немедленно убьет нас обоих.

Рассказ получился убедительным, и Вэнс, убоявшись мести ревнивого испанца, решил переночевать у знакомого американца, живущего неподалеку, а на следующий день раздобыть где-нибудь на помойке широкую доску и с ее помощью попытаться перелезть на свой балкон с балкона соседа.

Ни фамилии, ни адреса Грэга, своего американского приятеля, журналист тоже не помнил, поскольку познакомился с ним в ирландском пабе и лишь однажды ненадолго заскочил к нему в гости. Я потратила еще около часа, опрашивая жителей домов на улице, где жил Грэг, не снимают ли тут комнату иностранцы, и в конце концов, почти потеряв надежду, мы все-таки разыскали нужную квартиру.

Грэга мы застали воркующим с молодой симпатичной испанкой. Не похоже, чтобы перспектива провести ночь в компании Родни очень его обрадовала, но отказать было неудобно, и американец согласился.

Сказав Грэгу, что скоро вернется, Вэнс проводил меня до автобусной остановки, и, слегка утомленная бурной деятельностью, я поехала домой.

На следующий день Родни позвонил мне и, захлебываясь от счастья, сообщил, что он уже дома. Как выяснилось, коварный Грэг на звонки вернувшегося Вэнса не реагировал и дверь ему так и не открыл.

Травмированный таким предательством, Родни выпил пива в ирландском пабе, подцепил там какую-то девицу, пошел к ней домой, но с девицей у него что-то не заладилось, и в результате отчаявшийся англичанин оказался на улице в два часа ночи. Тут-то его и осенила новая блестящая идея. Подобрав на помойке длинный кусок металлической трубы, он вернулся в свой подъезд, дверь которого по счастливой случайности не была захлопнута, поднялся на свой этаж и начал долбить трубой по раме окна его квартиры, выходящего на лестничную клетку.

Незнакомому с подобными конструкциями русскому читателю следует пояснить, что в связи с дороговизной земли испанцы экономят на пространстве, строя дома вплотную друг к другу, и окна некоторых комнат выводят или в узкие, как бетонные колодцы, внутренние дворы, или даже на лестничные площадки.

Со стороны Вэнса это был явный акт отчаяния, поскольку крепко запертое окно также находилось в своеобразном “колодце” на расстоянии около двух метров от огороженного перилами лестничного проема, так что, даже если бы оно каким-то чудом открылось, журналисту все равно не удалось бы залезть в него.

Разбуженные шумом соседи вызвали полицию, и Родни арестовали. Полицейские не говорили по-английски, Вэнс не говорил по-испански, а разъяренные соседи в один голос заявили, что вообще не имеют понятия, кто он такой.

В три часа ночи полиция разбудила хозяина квартиры Родни, и тот, хоть и был очень сердит, все же подтвердил, что журналист действительно снимает у него комнату на пару с американцем и он в курсе того, что его жилец захлопнул дверь, позабыв ключ в квартире.

В тюрьму Вэнса не посадили, но, здорово напуганный общением с полицией, он решился-таки раскошелиться и вызвал слесаря, который за две минуты открыл дверь с помощью пластиковой карточки.

На следующем свидании журналист снова меня удивил. Несмотря на достаточно обширный опыт общения с самыми разными и весьма оригинальными личностями, от зэков и наркоманов до агентов спецслужб и от сибирских бичей [2] до американских миллионеров, типажей, подобных Родни, мне встречать пока еще не доводилось.

Не знаю, как насчет талантов Вэнса в области журналистики, но одним несомненным природным даром он действительно обладал, а именно даром нищенствования. На редкость экономный англичанин придерживался твердого убеждения, что бог создал женщину исключительно для того, чтобы облегчить ему. Родни, такому обаятельному и уязвимому милашке, выживание в суровых джунглях капиталистического мира.

До встречи с ним мне как-то не приходилось иметь дела с альфонсами — для этого я была недостаточно стара, уродлива и богата, и я наблюдала за ухищрениями журналиста с восторженным любопытством энтомолога, обнаружившего новый, неизвестный науке вид относительно безвредного и вполне симпатичного паразита.

Заурядная внешность Родни не позволяла ему играть роль рокового героя-любовника, гордого и независимого мачо, снисходительно позволяющего влюбленным простушкам оплачивать его счета, и Вэнс выбрал другое амплуа, гениально вживаясь в смиренный образ изголодавшейся бродячей собаки, с доверчивой преданностью заглядывающей в лицо проходящим по улице людям в надежде, что ей бросят кусок недожеванной сосиски или надкушенный гамбургер.

Я могла бы понять такую стратегию поведения, если бы Родни не работал и действительно страдал от хронического безденежья, но периодически журналист с по-детски невинной самовлюбленностью хвастался мне своими только что купленными фирменными джинсами, рубашками или кроссовками, спрашивая, красиво ли он в них выглядит.

Любимой темой Родни было его тяжелое финансовое положение. Если мы ехали в автобусе, он вытаскивал из кармана несколько мелких монеток, с виноватым видом сообщая, что у него не хватает денег на билет, и я, усмехаясь про себя, платила за него.

В кафе я покупала Вэнсу чашечку кофе и круассан, а он, преданно глядя мне в глаза и не виляя хвостом только по той причине, что хвоста у него не было, плакался о том, как он умирает от голода.

Помимо того, что общение с Родни здорово обогащало мой английский язык, меня страшно забавляли его, не знаю уж, реальные или выдуманные истории. Вэнс рассказывал о том, как торговал гашишем в Южной Африке, спекулировал гватемальскими шмотками в Кении, снимался в Гонконге в эротическом видеоклипе в постели с любовницей очень опасного китайского мафиози, из-за чего был вынужден спешно бежать в Сан-Франциско, и т.д. и т.п. Ради того, чтобы выслушать новую порцию его приключений, я периодически встречалась с англичанином-альфонсом и понемногу подкармливала его.