Ирина Волкова - Смертельный номер Страница 10

— Дикий народ, мать их так, — пробормотал по-русски Совок.

Приблизившись к Совку, нищенка сунула ему под нос банку из-под оливок.

— Пода-аай-те на молочко-оо для ребе-оо-онка!!!

Браток с усмешкой оглядел ее пышные формы, которые не могла скрыть даже широкая полотняная блуза, профессионально отметив и светлые серые глаза "цыганки", и вздернутый хохляцкий нос с задорными конопушками, и неестественную неподвижность завернутого в шаль младенца.

"Ты такая же беженка из Румынии, как я — предводитель баскских сепаратистов, — подумал Совок. — Что ж, на ловца и зверь бежит."

Вытащив из кармана портмоне, он бросил в банку монетку в 50 сентимов.

— Гра-асиас, сенье-ор! — пропела Крусиграма и двинулась дальше.

Банка из-под оливок, в которую собирала милостыню Мария Гриценко, была слегка сплющена с одной стороны. Краска в этом месте была содрана. Плоская блестящая жесть служила Крусиграме своеобразным "зеркальцем заднего обзора". Работала она без "крыши", на свой страх и риск, и приходилось быть очень осторожной. Испанской полиции Мария не боялась. Реальную опасность представляли конкурирующие фирмы — румынская, албанская и, разумеется, русская мафии.

В последнее время в среде эмигрантов ходили слухи о том, что русская мафия берет нищенство под свой контроль. Заполонив Францию, Германию и Италию глухонемыми и инвалидами, вывезенными из России, Белоруссии и Украины, "рашн коза ностра" решила распространить сей весьма выгодный бизнес на территорию Испании.

В газетах появились краткие заметки о смерти двух членов албанской мафии и трех румын. Румын застрелили, албанцев зарезали ножом. Убийц, как обычно, не нашли. Журналисты полагали, что речь идет о сведении счетов между враждующими группировками, но Мария не сомневалась, что это русская мафия уничтожает конкурентов. Меньше всего на свете она хотела попасть в лапы отечественных "братков".

— На молочко для ребе-оо-онка!!! — надрывно взвыла Крусиграма и затрясла банкой из-под оливок перед целующейся парой немецких туристов. Со вздохом оторвавшись от подруги, мужчина вынул из кармана монетку и бросил ее в банку.

— Гра-асиас, сенье-ор, — пропела Крусиграма и нахмурилась, заметив на жести отражение мужчины, подавшего ей в предыдущем вагоне 50 сентимов.

Тогда у него на коленях лежала русская книга с длиннющим названием — что-то про нирвану и идеализм раннего буддизма. Мария еще удивилась, увидев ее — тема книги совершенно не вязалась с типично бандитской физиономией парня.

Теперь любитель буддизма стоял в конце прохода и внимательно смотрел на нее. По телу Крусиграмы пробежали нервные мурашки. Она кожей чувствовала опасность. Наверняка этот тип отслеживает в электричках нищих из албанцев и румын, а заодно и выходцев из республик бывшего Советского Союза, работающий без "крыши". Попадись она к нему в руки — и ей конец. В лучшем случае ее запрут в каком-нибудь подпольном борделе.

"Пора завязывать с нищенством", — с сожалением подумала Мария. — "Жаль, конечно, но ничего не попишешь. Придется теперь танцевать на Рамбле танец живота. Деньги, конечно, не те, но тоже подают неплохо."

Поезд подъезжал к станции "Клот". Следующая остановка была конечной — Сан Андреу Кондаль. Там ей вряд ли удастся уйти от преследователя.

Собрав с вагона дань и поблагодарив пассажиров протяжным "Гра-асиас, сенье-орес", Крусиграма спустилась в тамбур и, задрав рубашку, пересыпала монеты из банки в поясную сумку. Любитель буддизма успел пересечь вагон и теперь стоял на лестнице, ведущей в тамбур.

Девушка достала пластиковую бутылку с водой и, отвернув пробку, стала демонстративно полоскать горло, делая вид, что готовится войти в последний, еще не обойденный вагон.

Поезд затормозил. Двери открылись. Народ вышел и вошел. Мария сделала еще один глоток воды, резко повернулась и, в последний момент проскользнув между захлопывающимися дверями, спрыгнула на платформу.

Матюгнувшись, Совок ринулся к выходу, но опоздал. Поезд плавно тронулся. Сквозь стекло Совок видел, как фальшивая румынка, пританцовывая на платформе, корчит ему рожи и делает непристойные жесты рукой.

— Сука! — скрипнул зубами Совок, размышляя о том, что он сотворит с этой наглой девкой, когда они снова встретятся.

Звонок сотового телефона оторвал его от планов мщения.

— Руслан? Это ты? Что? Интересуешься, где я? В поезде, мать его так. Где же мне еще быть? — зачастил в трубку Совок.

Услышав, что электрички на ближайшее время отменяются, бандит просветлел лицом.

— Через час? Договорились, — сказал он.

Выйдя на станции Сан Андреу Кондаль, Совок достал из кармана книгу о нирване и без сожаления швырнул ее в первую попавшуюся урну. С электричками было покончено, как он надеялся, навсегда, а за рулем "мерседеса" чтиво ему не потребуется.

— Это вы? — удивился Кирилл Барков. — Я уже думал, что больше вас не увижу.

— Почему? — в свою очередь удивился Пабло Монтолио.

— Вы в прошлый раз так быстро убежали.

— Я просто вспомнил об одном срочном деле, — соврал Пабло.

Кирилл понимающе кивнул.

— Значит, исследования глубин загадочной русской души продолжаются?

— А как же! — широко улыбнулся лейтенант. — Уверен, что моя диссертация будет иметь огромный успех.

— Не сомневаюсь. Так что именно вас интересует?

— У вас найдется еще одна кассета с этим… как его… отмороженным бешенством?

— Вы имеете в виду "Бешеный против Отмороженного"?

— Да, ее, — обрадовался Пабло. — Никак не мог вспомнить название. Любопытно будет узнать, какие фильмы пользуются спросом у русских эмигрантов.

— Не уверен, что у меня остался еще один экземпляр. Сейчас посмотрю.

Перед входом в магазин лихо затормозил стального цвета микроавтобус фирмы "Мерседес". На тротуар спрыгнул высокий белобрысый парень со спортивной фигурой, и, отодвинув в сторону боковую дверь, весело скомандовал по-русски:

— Мочалки, вываливайтесь!

Хихикая и толкаясь, из микроавтобуса посыпались ярко накрашенные красотки в более чем откровенных нарядах. Щебеча, как радующиеся весне синички, девицы ввалились в магазин и принялись, следуя испанской традиции, по очереди лобызаться с Кириллом.

Пабло напрягся, пытаясь разобрать веселую трескотню девушек. Учитывая, что они все говорили одновременно, задача была не из легких.

— Есть что-нибудь новенькое?

— Ах, я так тащусь от "Братьев Карамазовых"… Алеша — просто душка. Тебе не кажется, что у героинь Достоевского явно выражены лесбийские наклонности? Взять только сцену объяснения Грушеньки с Катериной Ивановной…

— Уй, а я прямо балдею от "Идиота". Князь Мышкин — такая лапочка. Его беда в том, что он слишком мало занимался сексом. От этого и у нормального мужика может крыша поехать.

— А мне бы оттянуться с чем-нибудь из Тургенева. Его героини такие лоханутые — совершенно не разбираются в мужчинах. Их бы к нам на пару деньков — уж мы бы им быстро мозги на место вправили.

— К нам бы Тургенева на пару деньков, — хохотнула крашенная перекисью пышечка в сетчатых колготках и коротких обтягивающих шортиках. — Представляете, что бы он потом накатал в своих романах?

— Да, классика — великая сила — мечтательно вздохнула девица со взбитой надо лбом ярко-зеленой шевелюрой. — Несколько страниц "Войны и мира" — и я кончаю даже без вибратора. В постели с клиентом я всегда представляю, что держу за член князя Болконского…

Лейтенант Монтолио, не веря своим глазам, наблюдал, как представительницы древнейшей профессии, ревниво отпихивая друг друга, прорываются к стойке с классической русской литературой. Одна из них схватила Некрасова, другая — "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищева. Унизанные кольцами пальцы с яркими наманикюренными коготками тянулись к томикам Чехова, Толстого, Тургенева…

Род занятий любительниц классической литературы не вызывал у Пабло сомнений. В его голове прокручивались информационные сводки о торговле людьми, о жутком положении девушек из бывшего Советского Союза, нелегально вывезенных в публичные дома Европы и остающихся там на положении бесправных рабынь…

Несомненно, эти путанки были лишены свободы передвижения. Белобрысый надсмотрщик, сидящий на корточках перед расположенной в самом низу полкой с аудиокассетами блатной музыки, не забывал уголком глаза следить за своими подопечными. В то же время, при желании они вполне могли выскочить из магазина и убежать или же позвать на помощь полицию.

Вопреки всему, "ночные бабочки" казались вполне довольными жизнью. Затарившись очередной порцией русской классики, они весело расплатились с Кириллом. Зеленоволосая ухватилась было за шампанское, но белобрысый надсмотрщик немедленно отнял у нее бутылку и поставил на место.