Елена Логунова - Шопинг с Санта Клаусом Страница 10

В братьях благодаря Вадику у меня острой нехватки не было, а вот юридически подкованный друг и товарищ требовался просто до зарезу. С учетом специфики шьющегося мне дела, я бы даже сказала — до запилу и зарубу.

— Привет! — вполне ласково сказал мой заклятый друг. — Как дела? Я рад тебя слышать.

— А уж я как рада, — удерживая на лице старательно прицепленную улыбку, ответила я. — Слышать! Видеть, обонять, осязать…

«Полегче с сомнительными глаголами, — сердито предупредил внутренний голос. — Договоришься опять…»

— Извини, что беспокою, но у меня возник срочный и важный вопрос по твоей юридической части, — светски застрекотала я, усилием воли заглушив вскипающие эмоции. — Не подскажешь, какое будущее светит человеку, которого несправедливо обвиняют в том, что он спилил сотню елок?

— Гм… — Саша, похоже, озадачился, но в грязь лицом не ударил. — Секундочку, я сейчас посмотрю… Этот человек, он спилил свои елки без договора аренды лесных участков?

— Вообще без всякого договора, ты угадал, — вздохнула я, с тоской и печалью вспомнив отнятый у меня наглыми грабителями германский контракт.

— Значит, рубка является незаконной, и ущерб от нее будет исчисляться на основании постановления Правительства Российской Федерации от 8 мая 2007 года, — бодро зачастил законовед. — В каком возрасте были ели? Старше десяти лет или моложе?

— А я почем знаю? — искренне изумилась я. — Они мне свои паспорта не показывали!

— А стволы тебе показывали? — по тону чувствовалось, что Александр начинает нервничать.

— Стволы — это пистолеты? — Я обернулась к окошку и опасливо посмотрела на пленивших меня ментов. — Пока не показывали. А что, могут?

Мне сделалось зябко: если меня будут допрашивать с оружием, я сознаюсь в чем угодно — от незаконной рубки елок до убийства президента Кеннеди. Таким образом, перспектива давать показания под дулом пистолета для меня топографически совпадает с прямой дорогой на нары.

— Я тебя про еловые стволы спрашиваю! — рассердился Саша. — Они больше двенадцати сантиметров в диаметре или меньше?

— Меньше, точно меньше! — вспомнила я.

— Стоимость древесины деревьев хвойных пород, не достигших двенадцати сантиметров, определяется исходя из «Ставок платы за единицу объема лесных ресурсов и ставки платы за единицу площади лесного участка, находящегося в федеральной собственности».

— Да к чертовой бабушке эту высшую еловую математику! — психанула я. — Скажи просто, впаяют штраф?

— Надо смотреть конкретный случай, — уклончиво ответил Саша. — Но если это сто елок, то административным взысканием не отделаться. Видишь ли, есть еще статья 260 Уголовного кодекса Российской Федерации «Незаконная рубка лесных насаждений». Наказывается действительно штрафом до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы осужденного за период до трех месяцев…

— Ну, это пустяки! — обрадовалась я, вспомнив, сколь мизерную официальную заработную плату назначил мне Гадюкин, злостно экономящий на налоговых отчислениях в бюджет.

— Я еще не договорил, — остановил меня знаток преступлений и наказаний. — Либо штраф, либо лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет!

Эта информация меня не напугала: что-то мне подсказывало, что журналистская деятельность в число потенциально подзапретных не входит. Но Саша продолжал меня запугивать:

— И это, учти, только если данное уголовно наказуемое деяние не совершено группой лиц, потому что в противном случае умножай все в разы. Штраф — до двухсот тысяч, лишение свободы — до двух лет.

— Что?! Меня посадят на два года за какие-то паршивые елки?! — возмутилась я. — Да кто придумал такие законы?!

Очень хотелось развить эту тему с упоминанием сухарей-адвокатов-законников-лицемеров-крючкотворов, но пришлось экстренно свернуть дискуссию, потому что на гребне железнодорожной насыпи появилась знакомая фигура в белом пижамном обмундировании. Очевидно, не замечая ни милицейский «жигуленок», ни его хозяев, мой верный товарищ Вася целеустремленно шагал к покинутой мною сосенке.

«Надо же, как он некстати! — сокрушенно охнул внутренний голос. — Вот сейчас они так и запишут: незаконную пилку сосен совершила группа лиц!»

— Вася! Вась, Вась, Вась! — заблажила я, судорожно тиская мобильник. — Стой, где стоишь! Ни шагу вперед!

— Лен, я как раз стою на рельсах и вижу — поезд идет, — неуверенно хохотнул голос в трубке. — Можно я все-таки отойду с пути состава на пару шагов?

— Тогда не вперед, а назад! И заляг там, как партизан, чтобы менты тебя не заметили! — Я наскоро переиграла сценарий.

— Лен, так это же наш поезд, не вражеский! — продолжал веселиться Беспечальный Пьеро.

— Делай, что тебе говорят! — разозлилась я. — Не хватало еще из-за твоего тупого упрямства на два года на Север загреметь!

«Кстати, Саша как раз на Севере живет», — не особенно кстати заметил мой внутренний голос.

— Тем более, к черту Север! — вызверилась я. — Вася, ты где?

— Дисциплинированно лежу под откосом, как взорванный состав! — доложил мой товарищ подозрительно дрожащим голосом.

Я заподозрила, что Вася смеется, окончательно осатанела и с большим удовольствием испортила ему неуместное веселье рассказом о моем аресте и наших общих таежных перспективах.

— Погоди пугаться раньше времени, — выслушав меня, сказал Вася с твердостью, которой я от него не ожидала. — Вижу, телефон у тебя не забрали. А документы?

— Спрашивали, но я решила не давать, а обыскивать меня пока не стали, — ответила я, непроизвольно поежившись при мысли о личном досмотре.

— В таком случае что же тебе мешает уйти, не прощаясь?

— Так догонят же! — заволновалась я. — Еще, глядишь, по шее накостыляют и срок добавят за побег!

Вася попытался вернуть мне спокойствие, напомнив, что меня еще не только не судили, но даже фактически не арестовали (тут я мысленно помянула недобрым словом всех знатоков юриспруденции — как профессионалов, так и любителей). Я не сильно успокоилась и, закончив разговор с Васей, позвонила своему доброму другу милицейского происхождения Сергею Лазарчуку.

— Капитан!

— Опять забыла? Я уже майо-о-ор! — Серега зевнул мне в ухо. — Доброе утро!

— Кому как, — пробормотала я. — Серый, один вопрос: скажи мне, как многоопытный мент, могут ли твои коллеги всерьез ангажировать на роль преступника, срубившего сотню елок, хрупкую женщину с маникюрной пилочкой?

— Что, никого получше не нашлось, а дело закрыть очень надо? — Лазарчук хохотнул. — Могут, Лен, могут! Другой вопрос — смогут ли ей это дело пришить так крепко, чтобы оно на суде не оторвалось? Добрый адвокат…

— Где же мне его взять-то, доброго? — раздраженно буркнула я и выключила трубку, пока Серега не проснулся окончательно и не начал примерять роль преступной пильщицы елок на некоторых своих не в меру активных (и при этом жутко невезучих) знакомых.

Разговор меня не порадовал. Я разочаровалась в милиции так же, как в юристах, и поняла, что надеяться могу только на себя. После этого мысль о бегстве в моей голове не просто укоренилась — выросла в смелый план так же быстро, как побег бамбука.

Как убежать, чтобы злые милицейские дяди не пустились в погоню, я придумала без труда. Сложнее было найти способ выбраться из замкнутого пространства машины, но тут мне помог добрым советом знакомый продавец-консультант из магазина, специализирующегося на продаже автосигнализаций и противоугонных средств. Мы с Вадиком в позапрошлом году снимали рекламный сюжет об этой конторе и с тех пор неоднократно крепили взаимоотношения, обращаясь к специалистам за профильной консультацией: пижон Вадик за два года поменял три машины, а я все еще собиралась купить свою первую и так сильно боялась ошибиться с выбором, что переход из пешеходов в автомобилисты обещал затянуться надолго.

— Димочка, привет, это Лена, можешь быстренько ответить на один вопросик? — ласково замурлыкала я. — Не подскажешь, как можно открыть запертую машину изнутри? Если все двери закрыты намертво?

— Что, система центрального замка установлена? — легко диагностировал проблему специалист. — Понятно. Тогда для отпирания изнутри любой двери сначала нужно перевести в верхнее положение рычажок замка в двери водителя.

— А, ч-ч-ерт! Он не переводится! — сообщила я, проверив на прочность полученный совет и собственные ногти, один из которых не выдержал неравной борьбы с противным рычажком и сломался.

— Тогда только ключом снаружи.

— Вот спасибо тебе, помог! — язвительно сказала я. — Дима! Ключом снаружи любой дурак откроет! Надо без ключа и изнутри!

— Если не секрет, какому конкретно дураку это надо? — съязвил в ответ знатный спец.