Дарья Калинина - Бонус для монсеньора Страница 11

Дети радостным визгом приветствовали это безобразие. Они были малы и не понимали, что с ними случилась самая настоящая беда. И сейчас приготовились повеселиться, гоняясь по комнате за катающимся яблоком и пользуясь случаем, что ни сердитая бабка, ни строгая мать не делают им замечаний.

– Уведи их! – схватив Светлану за руку, зашептала Кира. – Ради бога, уведи их скорей отсюда!

– А Марина… Марина?.. – так и не сумела выговорить Светлана, которая не сводила перепуганных глаз с тела на диване. – Что с ней?

– Не знаю. Она не дышит!

Светлана испуганно прижала руку ко рту, словно бы для того, чтобы не дать вырваться из него воплю ужаса. И посмотрев совершенно круглыми глазами на подруг, кинулась ловить детей.

– Пойдем со мной в комнату! – срывающимся голосом приговаривала она. – Поиграем с тетей Светой!

– Да, да! – запрыгали мальчишки, но девочку больше интересовало яблоко.

– А что у тети Светы есть для своих деточек! – ласково произнесла Светлана, обнимая малышей.

Теперь заинтересовалась и девочка. И все три ребенка дружно засеменили следом за Светланой, бормоча что-то невнятное, но радостное и совершенно не понимая, что же произошло с ними. Проводив глазами детей, подруги переглянулись. А потом помчались вызывать врачей для Марины и ее матери, в глубине души надеясь, что еще не слишком поздно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Но приехавшие врачи лишь сокрушенно покачали головами и развели руками. Жесты интернациональные и в специальном переводе не нуждающиеся.

– Ничего нельзя поделать. Слишком поздно.

А вот Маринину мать они привели в чувство неожиданно быстро. Та села, но увидев тело дочери, затряслась в бурных рыданиях. Так что на вопросы врачей пришлось отвечать подругам. Однако и у них имелись к эскулапам вопросы.

– А что с ней случилось? Почему она умерла?

– Пока трудно сказать. Возможно, сердце подвело. Она употребляла наркотики?

– Не знаем.

– Пила?

– Не… Наверное, да.

– Курила?

– Это да! – воскликнула Леся, вспомнив упавшую на пол полную пепельницу.

Окурки до сих пор были разбросаны по всему полу. Однако следующий вопрос врачей заставил подруг насторожиться.

– А что именно она пила или ела перед смертью?

Ах, какой скверный вопрос! И что им сказать? И вообще, почему они интересуются этим?

– Дело в том, что нельзя также исключать и версию отравления, – заявил один из докторов. – И посему…

Подруги, увы, прекрасно знали, что последует за этим «посему»… Разумеется, врачи вызвали ментов. А те, в свою очередь, принялись ставить всех с ног на уши. И когда они узнали, что Светлана и покойница длительное время не могли поделить между собой одного мужчину, восторгу их буквально не было предела. Напрасно Светлана пыталась им втолковать, что они уже все решили, поделили, и больше передела быть не могло. Менты лишь скабрезно ухмылялись. И в конце концов предложили Светлане проследовать за ними.

– А вы посидите пока тут! – предупредил подруг один из оперативников, заметив, что девушки также направляются к двери. – И подождите!

Чего им следовало ждать и, главное, сколько, он не уточнил. Но подруги послушно остались, не рискуя навлекать на себя гнев правосудия. В квартире оставалась и мать Марины. И трое ее детишек, которые по малолетству ничего не понимали.

Бабушку, как выяснилось во время беседы, звали Галиной Петровной. Она где-то раздобыла новый слуховой аппарат и теперь более или менее успешно могла участвовать в общей беседе. Только говорить ей следовало погромче. Иначе старушка путалась, и получалась несуразица.

Менты быстро смекнули, что если яд попал в организм жертвы незадолго до смерти, значит, угощалась она вместе с гостьями. А так как все остальные пили вино и только Марина – ликер, скорей всего яд был подмешан именно в бутылку с ликером. Услышав это, Галина Петровна горестно взвыла.

– Все наши беды из-за ейных мужиков! – убивалась старушка. – Говорила я Маринке, не доведут они тебя до добра. Один сразу тройняшек заделал. Второй чуть со свету не сжил. И теперь вот.

– А что теперь?

– А вот, пожалуйста! Притащил кто-то из ее хахалей этакую дрянь! Бутылка вроде бы красивая, а на деле что – отрава.

Очень интересно. Насколько могли судить подруги, когда Марина открыла им дверь, она была явно не при параде. Неужели она в таком виде и любовника принимала? Очень странно. Но любая версия требует отработки.

– И кто приходил? Что за мужчина? – заинтересовалась Кира. – Кто именно из кавалеров вашей дочери принес ей этот ликер?

– А я знаю?

– А вчера ликер был?

– Нет! – решительно помотала головой Галина Петровна. – Не было. Вино вот было. Наливка была. И даже водка стояла. А ликера этого дорогущего не было. А вот теперь он есть. А Мариночки нету! Кто же тот ирод, что принес его?

Вид у Галины Петровны был такой несчастный, что подруги поверили. Старушка в самом деле не знает, кто был у ее дочери в гостях.

– Не было меня сегодня с утра дома, – продолжала горевать мать Марины. – Уж я бы на порог этого гада не пустила. Все беды в мире из-за мужиков. И войны они устраивают. И детей делают. И ничего-то хорошего от них ждать не приходится.

Подруги были в корне не согласны с жизненной позицией Галины Петровны. Но она была, похоже, выстрадана старушкой за всю ее долгую жизнь. И потому спорить девушки с бабкой не стали. Ну, не повезло Марининой матери, встречались ей не мужчины, а одни сволочи. Теперь уже поздно что-либо менять.

И вместо философской дискуссии Кира спросила:

– А как получилось, что вас сегодня целый день дома не было?

– Так услала она меня! – всхлипнула Галина Петровна. – Знала, наверное, что к ней хахаль придет. Вот и схитрила.

– Почему?

– А я бы их сучье племя на порог не пустила. Ваньку, и того дальше прихожей не пускала.

– Почему?

– Хватит потому что! Наделал тут делов, кобель проклятый. Нам теперь расхлебывать. А ему и горя мало!

В общем, с одной стороны, Галина Петровна винила мужчин своей дочери в том, что они не желали оставаться с ее дочерью. Но с другой – сама всячески не допускала их. И кто после этого поймет сердце женщины? Особенно если она мать, да еще и теща в придачу?

– Со вчерашнего вечера еще такая странная была! – убивалась Галина Петровна. – Мне бы сообразить, что ждет кого-то. Ан нет! Не поняла. Верно говорят, коли господь хочет наказать человека, он отнимает у него разум. Деточка! Не смекнула твоя маманя! Не поняла! Не уберегла! Не почуяла! О-о-о!

Оставив Лесю утешать плачущую старушку, Кира отправилась в детскую. Но беседа с присмиревшими детишками ничего нового не дала. И лишь косвенно подтвердила подозрения Галины Петровны. Глядя на Киру чистыми, невинными глазенками, дети твердили одно и то же.

Да, к маме приходил какой-то дядя. И мама заперла их в комнате, велев быть умниками. И не шуметь.

– А мы шумели!

– И дядя скоро ушел.

– А мама очень рассердилась на нас.

Но что это был за дядя, дети, конечно, не знали. И даже если бы и увидели, то, учитывая свой малый возраст, вряд ли сумели бы толково описать гостя. Вернувшись обратно, Кира обнаружила, что Галина Петровна все так же горько плачет.

Но делать было нечего, нужно было Галину Петровну разговорить. Потому что другого шанса подругам могло и не представиться. Обыскав квартиру, Кира нашла пузырек с каплями валерианы. И от души набухав их в стакан, влила лечебную жидкость в старушку. И снова попыталась добиться от нее чего-то вразумительного.

– С кем ваша дочь встречалась в последнее время?

– Ни с кем! Куда ей с тремя малыми детьми!

– Но вы же сказали, что у нее куча хахалей была. Вы их от порога гонять уставали!

– Точно! Были.

– Ну так?

– Только не встречалась она с ними. Это они так! По старой памяти заглядывали.

Кира насторожилась. Квартира была куплена для Марины уже Иваном Алексеевичем, когда она ждала его ребенка, и он считал себя обязанным позаботиться о будущей матери. И вдруг выясняется, что к этим дверям другие мужчины протоптали настоящую народную тропу, не зарастающую ни днем, ни ночью.

– Как это по старой памяти? – изумилась Кира. – Выходит, ваша дочь изменяла отцу своих детей?

– Ваньке-то? – поморщилась Галина Петровна. – А чего же не изменять, коли он женат? Сам с женой спит, а Маринке одной ночами куковать? Он ведь то тут, то там болтался. Ясное дело, нашла себе Маринка грелку на ночь.

– С пузом?

– А что такого? Хата есть. Что поесть и выпить тоже всегда имелось. Спасибо, на это Ваня никогда не жадничал. Хорошо Маринку снабжал. Считал, что ей беременной нужно правильно питаться.

– И водку покупал?

– Зачем? Водку это уж она сама приобретала. Или гости приносили.

– Да как же это? Они ведь с Иваном Алексеевичем жили вместе. Или нет?

– А по-разному бывало. Бывало, она с ним поскандалит, он соберется да и бежать. Ну а Маринке же выговориться нужно. Она к себе кого-нибудь зовет. Водочку выставит, закуску опять же. Ну, мужики и тянулись.