Галина Куликова - Дырка от бублика Страница 11

— Да со мной-то он ничего не сделает! — всхлипнула Лариса. — А я вот с ним что сделала! Если ему из-за меня не хватит, денег на оборудование, он мне этого никогда не простит!

— Лара! Успокойся.. Раз Коля занимается бизнесом, у него наверняка есть друзья, которые смогут его выручить. Пять тысяч долларов — большая сумма, но все же не такая, которая выбьет из седла человека, торгующего машинами.

— Ты думаешь? — с надеждой спросила Лариса, вытирая лицо салфеткой. И тут же опомнилась:

— Господи! И это я тебе жалуюсь! Игоря убили, ты живешь в подполье, за тобой гоняются милиционеры…

— И отчим, — добавила Элла. — Борис оказался таким болваном! Он думает, что менты как посмотрят на меня, Белоснежку, так сразу и поймут, что я ни в чем не виновата!

— Пойдем я тебя покормлю. — Лариса потащила ее на кухню и, усадив, ревниво сказала:

— А ты похудела! И макияж стала делать яркий. И очки тебе идут.

— Если меня оправдают, я порадуюсь этому обстоятельству, — сдержанно ответила та. — Деньги не забудь мне отдать, а то я без них — как без рук.

— Слушай, а у тебя вообще-то есть какая-нибудь заначка? Я имею в виду — более существенная? Счет в банке, например?

— Ларис, ну какой счет? — Элла набросилась на блинчики с капустой, как будто в самом деле явилась из леса. — Ничего у меня нет. Да если бы и были — разве сейчас можно деньги в банк класть?

— И то правда, — согласилась подруга. — Колька поэтому тоже все свои сбережения дома держит. В тайнике. — Лариса снова схватилась за щеку, словно там надулся флюс, и запричитала:

— Ой, он меня убьет, когда узнает про магазин! И я еще до кучи часы потеряла!

— Какие часы?

— Которые он мне на свадьбу подарил — с бриллиантиками и гравировкой. Представляешь, какая идиотка?

— Но ты же не специально! — с жаром принялась убеждать ее Элла.

Успокоившись, Лариса умылась холодной водой и хлопнула ладонями по столу.

— А теперь расскажи, что с тобой произошло.

Когда Элла рассказала, она спросила:

— Ты горюешь по Игорю?

Элла не успела ответить, как дверь на кухню внезапно распахнулась и на пороге появилась Ленка с взлохмаченной рыжей макушкой и в короткой кожаной юбочке.

— Ба! — воскликнула она, разинув рот. — У нас в гостях мужеубийца!

— Я тоже рада тебя видеть, — вздохнула Элла. — Надеюсь, ты одна?

— Господин Кокинадзе ждет меня в своем автомобиле.

— Какой такой Кокинадзе? — вскинулась Лариса.

— Успокойся, систер, это всего лишь чинный ужин в приличном ресторане. Клянусь!

— Ленка, ты доиграешься!

— Послушай, чего ты от меня хочешь? Скоро я получу диплом, и что прикажешь мне делать?

— Устроиться на работу, естественно.

— Ну вот еще! — Ленка вильнула бедрами. — Лучше уж я выйду замуж. Ничего особенного в моем возрасте. Поэтому сейчас я перебираю кандидатуры.

— По-моему, ты начала их перебирать еще лет пять назад, — ехидно заметила Лариса и посмотрела на сестру с тайной завистью.

Она завидовала всем женщинам от пяти до пятидесяти пяти, если в их внешности было хоть что-то выдающееся. Несмотря на то что сестры имели сходную комплекцию, у Ленки ноги выросли на два сантиметра длиннее. Что зачастую являлось причиной мелких семейных стычек.

— Эл, ты вообще-то как? — спросила Ленка. — Будешь дальше прятаться?

— Буду, — сказала Элла. — Пока настоящего убийцу не найду.

— Сама? — не поверила Ленка.

— Я, между прочим, самое заинтересованное лицо. Кроме того, у меня есть знакомый частный детектив, который уже начал мне помогать, — приврала она.

— Буду за тебя пальцы держать, — сказала Ленка. — Ладно, пока. Я, собственно, заезжала переодеться. Целую, буду не поздно. — Она повернулась к Элле и легкомысленно помахала ей ручкой:

— Надеюсь, что тебя не сошлют на галеры!

— Вот дура! — пробормотала Лариса и крикнула вслед:

— Шапку надень, вертихвостка! — И, когда дверь захлопнулась, добавила:

— Сессию на пятерки сдала — даже не придерешься.

ГЛАВА 5

— Вот она, Астапова! сказал Овсянников и толкнул фотографии рукой. Они пролетели через весь стол и остановились прямо перед носом Эллы. — Вглядись в это лицо! Просто ужас, ты не находишь?

— Почему же ужас? — пробормотала она, раскладывая снимки перед собой. — Простое хорошее лицо. Нормальное лицо.

— Нормальное? — недоверчиво переспросил сыщик. — Да ты посмотри на выражение глаз. Вечная жертва! Агнец на заклание! И эти жалкие очечки. Ты бы стала носить такие очечки?

— Ну… У людей бывают разные обстоятельства, — стараясь подавить обиду в голосе, ответила Элла. — Может быть, она купила себе другие, а потом их потеряла.

— Кстати, насчет «потеряла». Это за ней тоже не заржавеет. Девка теряет все, что только можно потерять. Нет, ну а прическа? — снова вернулся он к фотографиям. — Такое впечатление, что она расчесывается пальцами. Смотри, она снята в разное время в разных местах, и везде растрепанная, как Незнайка.

— Но лицо-то у нее нормальное! — раздраженно сказала Элла. — И выражение его нормальное.

— О, да! — согласился Овсянников. — Именно с этим выражением лица она разбивает посуду, роняет мебель и проваливается в канализационные люки. Поверь мне, это настоящий «Титаник» в юбке! Из того, что я про нее узнал, напрашивается только один вывод: она может быть сейчас где угодно — в Швеции, в открытом море или в Пиркулинском заповеднике! Ее могли продать в какой-нибудь гарем, заманить в секту или засунуть вместе с гуманитарной помощью в самолет, летящий в Бохайвань.

— И ее подозревают в убийстве мужа? — с вызовом спросила Элла.

— Именно! Могу себе представить, как все происходило. Она хотела поиграть в Золушку и танцевала со сковородками в руках на кухне. И тут некстати вошел муж. Бэм-с! Он получил сковородкой по голове. Или она хотела прихлопнуть муху, которая спала меж оконных рам, но неожиданно проснулась и принялась перелетать с тарелки на тарелку. И тут опять некстати зашел муж. Бэм-с! Муха была убита вместе с благоверным.

— По-моему, это не повод для шуток, — вздернула подбородок Элла. — Я не верю, что эта милая девушка могла совершить такое страшное злодеяние.

— Эта милая девушка! — сладким голосом повторил Овсянников и сложил руки под подбородком.

В этот миг Элла яростно ненавидела его близко посаженные крокодильи глазки и слегка смещенный в сторону нос. И эта образина еще будет выступать по поводу ее внешности!

— Эта милая девушка, — не пожелал сдаваться он, — едва не пустила в расход кучу народу. Муж — ее первая настоящая жертва. Раньше были другие потенциальные жертвы среди мужского населения страны, однако им каким-то образом удалось избежать ужасной участи.

Овсянников принялся перечислять, сколько кто сломал ребер и ног, в какие попадал ситуации, как только связывался с «милой девушкой» по имени Элла. За время его прочувствованного монолога она вспотела, как болезненный младенец, завернутый любящей мамочкой в три одеяла. Вся ее жизнь прошла перед ней! Только в изложении Овсянникова все выглядело гораздо ужаснее, чем она себе представляла до сих пор. Может быть, она действительно генетическая аномалия? Может быть, ей следует уехать на Индигирку и сидеть там в сугробе до самой смерти?

— Мне придется проверять все ее связи, — сказал Овсянников. — Кстати, у нее есть особые приметы. — Элла напряглась. — Родимое пятно на левом плече, шрам под коленкой и три маленькие родинки за правым ухом. Идут в ряд, словно нарисованные. Впрочем, я узнал бы ее сразу, если бы увидел.

«При нем можно ходить только в брюках и кофтах с длинными рукавами, — тотчас же сделала вывод Элла. — И не отгибать правое ухо».

Когда она наконец ушла в ужасном настроении в свою комнату со списком поручений на завтра, Овсянников позвонил Диме Шведову и шепотом сказал:

— Послушай, Дим, прям не знаю, что делать! Мне кажется, твоя Бэлла в меня втюрилась. Да ничего я не придумываю! Она так странно себя ведет! Стоит мне подойти к ней поближе, как она начинает дрожать, словно маленькая собачка. Лоб у нее покрывается испариной. Или, может, она меня боится? Нет? Ты тоже думаешь, что влюбилась? А я, значит, должен вести себя как джентльмен. Угу. Но если она зачахнет, ты сам будешь виноват.

Положив трубку, Овсянников, насвистывая, отправился на кухню за минералкой и в коридоре наткнулся на свою новую соседку. Она на цыпочках вышла из ванной и тихо-тихо закрыла дверь. Потом повернулась и, рванув с места в карьер, впечаталась в живот хозяина квартиры.

— Уй! — сказал он, потому что новая секретарша пребольно наступила ему при этом на ногу.

Поскольку Элла была в короткой ночной рубашечке, она тут же вспомнила о своих особых приметах и повернулась к Овсянникову тем плечом, на котором не было родимого пятна. И присела, чтобы он, не приведи господи, не разглядел шрама под коленкой. Уши ее были закрыты распущенными волосами, которые от воды уже завились на лбу в предательские колечки.