Елена Логунова - Суперклей для разбитого сердца Страница 11

– Вчера вечером, около часу ночи, вы, Анна, оформили кредит по документам, которые были украдены у законной владелицы, Варвары Петровны Кузнецовой. Вот она, – я позволила девушке рассмотреть мамулино изображение. – Объясните, пожалуйста, как это получилось? Неужели вы не видели, что перед вами совсем другой человек?

– Так это она и была! – Аня постучала по твердой глянцевой обложке крепким акриловым ногтем. – Та же самая женщина!

– Этого не может быть, – возразила я. – Эта самая женщина в это самое время уже сидела в отделении милиции, рассказывая сотрудникам, как у нее похитили документы! Вы явно перепутали ее с кем-то другим!

– Да вы посмотрите на ее блузку! По вашему, ее можно перепутать с какой-то другой?! – воскликнула Аня.

Я послушно посмотрела. Фотограф запечатлел автора популярных ужастиков в экстравагантной кофточке, которая сама по себе была кошмаром. Это эксклюзивное одеяние из натурального шелка подарил мамуле воинствующий дизайнер Зяма, и я была абсолютно уверена, что второго такого экземпляра в природе не существует. Ярко-желтая ткань блузки пестрела квадратиками, ромбиками и кружочками алого, изумрудного и ярко-голубого цвета. При этом фасон кофточки был классическим, даже строгая Джен Эйр одобрила бы целомудренный высокий воротничок с плиссировкой, рукава-буфы, кокетку с мелкими защипами и бесконечную вереницу крохотных жемчужных пуговок. Впечатление одежка производила просто сногсшибательное, даже на черно-белом снимке в паспорте. Аня была права: перепутать это бредовое творение модельера-цветопсиха нельзя было ни с чем. Разве что со стаей чокнутых бабочек-махаонов, разнузданно и бессистемно совокупляющихся в буйной зелени тропического леса.

– Одну секундочку, – извинившись перед Клюевой, я встала с лавочки, отошла на пару метров и, прикрываясь одним плечом от Анны, а вторым – от любопытных старичков, вся такая скукоженная и перекошенная, позвонила по мобильнику Зяме.

– Индюха, у тебя совесть есть?! – возмутился братец. – Ты опять меня разбудила! Второй раз за день!

– А нечего дрыхнуть в перерывах между кормежками, как младенец памперсного возраста! – отбрила я. – Зяма, живо оторви от дивана место приложения подгузников и загляни в шкаф!

– Так его же украли! – напомнил Зяма.

– Что, у нас дома других шкафов нету?! – разозлилась я. – В мамулин платяной шкаф загляни!

– Там же муза!

– Мамуля держит ее в шкафу? – против воли заинтересовалась я.

– Хм… Не знаю… – неуверенно протянул Зяма. – Должно же быть у ее Пегаса какое-то стойло!

– У мамули не Пегас, у нее какая-нибудь химера или горгулья, – напомнила я. – Тьфу, Зяма, ты сбил меня с мысли! Плевать мне, где мамуля содержит своего вдохновляющего монстра! Меня интересует ее любимая блузка – ну, та, из разноцветного шелка.

– Хочешь такую же? Могу устроить по знакомству, – предложил Зяма.

– Боже сохрани! – испуганно открестилась я. – Я всего лишь хочу знать, на месте ли она. Слетай к мамуле и уточни, это важно!

Зяма слетал и уточнил. Выяснилось, что дивная блузка пропала бесследно! Мамуля, поглощенная творческим процессом генерации воображаемых страхов, отреагировала на трагическое исчезновение любимого наряда вяло, а вот папуля очень огорчился. Ему нравилось, когда мама надевала на себя это совместное творение безвестных куколок тутового шелкопряда и модного кутюрье-авангардиста: близорукий папуля легко находил мамулю в любой, самой пестрой толпе.

– С блузкой все понятно, ее тоже украли, – вкратце сообщила я итоги своей телефонной беседы Анне Клюевой. – Видимо, особа, которая выдавала себя за Варвару Петровну Кузнецову, предстала перед вами в этом незабываемом наряде?

Аня кивнула.

– В таком случае, я понимаю причину вашей ошибки, – вздохнула я.

Ошеломляющая блузка затмевала собой все и всех. Кто бы ее ни напялил – хоть арап Петра Великого, хоть робот с планеты Шелезяка, он легко сошел бы за женщину с фотографии.

– А вас не насторожило, что эта экстравагантная дама явилась покупать холодильник среди ночи? – я попробовала зайти с другой стороны.

– Она объяснила, что днем они собирали и грузили вещи, чтобы перевезти их на новую квартиру сына, – вспомнила Анна. – А потом ехали мимо торгового центра, увидели заманчивую рекламу «Кредит – ноль процентов» и решили кстати купить холодильник, чтобы отвезти его одним рейсом с другими вещами, не платить отдельно за доставку. Очень разумно, по-моему.

– Вы, случайно, не видели, какие еще вещи были у них в машине? – встрепенулась я. – И что это была за машина – марка, номер?

– Эта Варвара Петровна… Ну, фальшивая госпожа Кузнецова! Она забыла на стойке гарантийные документы на новый холодильник, – вспомнила Анна. – Я побежала за ней вдогонку, отдала книжечку и мельком видела в фуре под тентом какой-то шкаф…

– Угу! – кивнула я. – А что насчет машины?

Девушка развела руками:

– Признаться, на машину я не обратила внимания. Не такая большая, как грузовик, возможно, импортная – тронулась она очень тихо, мотора вовсе не слышно было… Я, вообще говоря, только сзади машину эту видела, и то недолго, поздно ведь было, ночь, у нас фонарь лишь над дверью горел…

– Может, грузчики запомнили какие-то подробности? – не отставала я.

– А грузчиков и не было! – ответила Анна. – Наши магазинные, извините за подробность, вечером что-то отмечали, водки нажрались и в час ночи уже дрыхли в подсобке. К счастью, у этой фальшивой Варвары свои биндюжники были, два здоровых мужика в рабочих комбинезонах, с грузчицкими лямками. Они сами «Самсунг» и погрузили, я только радовалась, что наших алкашей будить не пришлось.

– Спасибо, Аня, вы мне очень помогли, – сказала я, сочтя разговор законченным.

– Меня не уволят? – с надеждой спросила девушка.

– Если мое мнение будет иметь значение, обещаю замолвить за вас словечко, – сказала я и покосилась на престарелых детективов, которые по-прежнему пялились на нас в подзорную трубу.

В другое время тот факт, что за мной наблюдают, как за небесным телом, мог бы мне польстить, но сейчас был явно не тот случай. Вдобавок, стоило только мне устремить на старых надоед нарочито суровый взор, как фотоаппарат-мыльница в артритных руках одного из патриархов сыска и слежки вызывающе блеснул вспышкой.

– Они нас сфотографировали! – возмутилась я.

Клюева смущенно засмеялась:

– Ой, не обращайте внимания! Это мои соседи, деда Ваня и деда Вася. Они за мной следят.

– Это еще зачем? – удивилась я. И, вспомнив классический сюжет «Сусанна и старцы», заподозрила в древних шпиках скрытых сластолюбцев. – Заигрывают, что ли?!

– Заигрывают, точно, – вздохнула девушка. – Но не со мной, а с моей бабушкой. Это она ко мне эту пару плешивых нянек приставила. У меня знаете, какая бабушка? Бывшая прима-балерина! Семьдесят два года, а осанка, как у королевны! Зубы вставит, шиньон нацепит, корсет затянет – ее деда Ваня и деда Вася сослепу за меня принимают! Деда Ваня как-то раз в потемках у мусоропровода даже ущипнул меня за задницу и очень сконфузился, когда понял, что ошибся. Я ей тогда сказала: «Ба, это не за мной, это за тобой глаз да глаз нужен! Мои кавалеры не такие нахальные, волю рукам не дают, а твои старцы, облезлые плейбойские зайцы, слишком много себе позволяют!»

– Забавно, – пробормотала я, поглядев на часы.

Медленно, но верно приближался мой звездный час на местном ТВ. Отпустив с миром свидетельницу Клюеву, я помахала ручкой благородным пожилым кабальеро Ване и Васе и зашагала к троллейбусу.

Ближе к вечеру в общественном транспорте заметно прибавилось народу, так что путь мой на телевидение – восемь длинных троллейбусных остановок – был не только долог, но и многотруден: я страдала от жары и духоты, и местечко усталой даме никто не уступил. Так что из троллейбуса я вылезла красная и злая, как острый перец. Очень хотелось плюнуть в кого-нибудь кипящим ядом, так что Максим Смеловский подвернулся мне весьма кстати.

– Привет бойцам видимого фронта! – сердито приветствовала я приятеля, развалившегося в креслице уличного кафе.

Пластмассовое сиденье здорово смахивало на мыльницу, а сам размякший и потный Макс – на склизкий обмылок.

– Здорово, – безрадостно отозвался он. – Видимый фронт в твоей версии – это что?

– Телевизионный эфир, конечно, – я устало опустилась в соседнее кресло и бесцеремонно потащила к себе запотевшую бутыль с пенящейся коричневой газировкой.

Успела сделать большой глоток, а потом жадина Макс отнял у меня емкость с прохладительным напитком и жадно к ней присосался.

– Что ты, Максушка, не весел? Что ты голову повесил? – вяло поинтересовалась я.

– Я готов повеситься целиком, только лень веревку искать, – горестно пробулькал Макс сквозь газировку.