Наталья Александрова - Не мяукайте с неизвестными Страница 11

Через пять минут Вадим сидел за столом и уминал четвертый пирожок, умильно глядя на хозяйку.

– Ты что же, прямо из Плескова? – она подлила гостю чая.

– Прямо оттуда! – подтвердил тот с полным ртом.

– И сразу ко мне? – в голосе старушки прозвучало вполне понятное недоверие.

– К вам, тетя Тася, к вам!

– Что вдруг?

– По пирожкам вашим соскучился!

– Ты, Вадик, ври, да не завирайся! – оборвала его хозяйка. – Я же тебя знаю, ты просто так ничего не делаешь. Чего тебе от меня надо?

– Тетя Тася, вы уж из меня какого-то монстра делаете! Разве я не могу просто так, по-родственному…

– Ты мне зубы не заговаривай! – одернула его Таисия. – Говори прямо, чего надо! Я ведь тебе не Вера, которой ты мог голову дурить! Я ведь тебя насквозь вижу!

– Вот, кстати, тетя Тася, я вас насчет Веры хотел спросить. Адрес ее где-то затерялся…

– Ты из меня дуру-то не делай! – повысила голос старушка. – Ишь, затерялся! Да Верочка тебе свой адрес ни за что бы не дала! Сколько ты ей крови попортил, виданное ли дело? Не знала, как от тебя ноги унести. И снова приехал как ни в чем не бывало! Бывают же такие люди бессовестные!.. Вот ведь правду о таких говорят: плюнь в глаза, что божья роса!

– Тетя Тася, вы уж меня совсем застыдили, – усмехнулся Вадим и резко сменил тему: – Но уж пирожки ваши – это просто объедение! Ни у кого таких пирожков не пробовал!

– То-то, – Таисия Михайловна зарделась, как девушка. – На вот, ты еще эти не попробовал, с яблоками и с корицей!

– Чудо что за пирожки! – нахваливал Вадим. – Если бы не Вера, женился бы я на вас, честное слово.

– Что ты такое болтаешь, охальник? – Таисия замахала руками.

– Вам, между прочим, от Мироновых привет, и от Клавдии Васильевны, и от Капустиных…

– Да? Как там Клавдия Васильевна? Здорова ли?

– А что ей сделается? Она еще нас всех переживет.

– А Люся, племянница ее? Замуж снова не вышла?

– Зачем же снова? Она с Сергеем, с первым своим мужем, помирилась. Любовь, тетя Тася, не картошка…

– С Сергеем? – недоверчиво переспросила Таисия Михайловна. – Он же от нее ушел, такой скандал был…

– Ушел, а потом вернулся.

– И она его приняла?

– А как же! Дала ему, как говорится, еще один шанс. И правильно, между прочим, сделала. Браки, тетя Тася, заключаются на небесах. Муж он и есть муж.

– Да какой он муж? Пил, гулял, что ни день, скандалы… Одно название, что муж!

– А вот взял и изменился человек. Теперь они хорошо живут, душа в душу. Машину купили…

– Надо же, – Таисия Михайловна покачала головой, – никогда бы не подумала.

– То-то и оно, тетя Тася. Люди меняются! Я вот тоже очень изменился и хочу с Верой поговорить. Может быть, и она мне второй шанс даст.

– Изменился, говоришь? – старушка с сомнением уставилась на гостя. – Ой, что-то мне не верится! Горбатого, говорят, могила исправит. Второй, говоришь, шанс? Да она тебе уже пять шансов давала!

– Вы мне только адрес ее дайте! – взмолился Вадим. – Мне бы только с ней поговорить! А там она сама решит, неволить не стану.

– Ох, речистый ты, – вздохнула Таисия Михайловна, поднимаясь из-за стола. – Кого хочешь уговоришь…

Она выдвинула ящик, достала из него пухлую записную книжку и снова вздохнула:

– Ох, зря я, наверное, это делаю. Ладно, так и быть, записывай адрес.

У тетки удалось управиться быстро. Надежда не стала даже снимать куртку, просто поговорили минут десять в прихожей о теткином здоровье. Тетка приглашала на чай, но Надежда сыта была дивными пирожками и без колебаний отказалась, хоть тетка и глянула с обидой.

Зато в метро она застряла надолго. Был час пик: поезда набиты под завязку, на эскалатор не впихнуться.

По дороге домой она вспомнила, что в доме нет хлеба. Зашла в магазин и прихватила еще, конечно, сметану, сахар, муку и еще кое-чего из фруктов и овощей.

В итоге, когда Надежда Николаевна подходила к своему подъезду, в руках у нее были две тяжеленные сумки с продуктами. Кое-как она достала ключ от домофона, открыла дверь и попыталась протиснуться внутрь. Но подлая дверь все норовила захлопнуться.

– Подождите, я вам помогу!

Рядом нарисовался высокий представительный мужчина лет тридцати с чем-то. Придержал дверь и помог войти в подъезд, даже неподъемную сумку подхватил.

Надежда взглянула на него с искренней признательностью и поблагодарила.

Незнакомец улыбнулся в ответ такой широкой и располагающей улыбкой, что впору поместить ее (улыбку) на обложку глянцевого журнала. Продажи журнала сразу как минимум удвоятся.

Надежда пригляделась к нему внимательнее.

Приятное, открытое лицо. Светлые волосы, голубые глаза, но к ним неожиданно темные, красиво изогнутые брови и густые, как у девушки, ресницы.

Словом, писаный красавец. Раз увидишь – не забудешь до конца своих дней.

И тут до Надежды Николаевны дошло, что прежде она у себя в доме этого красавца никогда не видела. Потому что если бы видела, то уж точно бы не забыла.

И вошел он в подъезд, между прочим, не воспользовавшись своим ключом и не позвонив кому-нибудь по домофону. Она же сама ему и открыла дверь.

В ту же минуту Надежде Николаевне стало мучительно стыдно.

Вот до чего испортило людей время! Человек, может быть, от всей души, от чистого сердца ей помог, а она теперь неизвестно что о нем думает!

Тем временем прекрасный незнакомец подошел к лифту и нажал кнопку.

Дверь кабины открылась, мужчина вошел внутрь и приветливо взглянул на Надежду:

– Вы поедете?

Она шагнула было вперед, но тут же передумала, свернула к почтовым ящикам и кивнула ему:

– Вы поезжайте, я на следующем.

– Как хотите, – он пожал плечами и уехал.

А Надежда еще немного постояла, выравнивая дыхание и разбираясь в собственных чувствах.

Вот почему она не вошла в лифт с незнакомцем?

А потому и не вошла, что незнакомец. А что он такой обаятельный – так это еще хуже. Самые обаятельные люди – воры и мошенники.

Парикмахер Тамара Васильевна рассказывала о таком хитром преступнике. Мужчина средних лет входил в чужой подъезд с маленькой собачкой под мышкой – то ли с йорком, то ли с чихуахуа, то ли с карликовым пуделем, то ли вообще с померанским шпицем. Садился в лифт с какой-нибудь женщиной приличного вида. Его женщины ничуть не боялись, даже начинали разговаривать с песиком. Но как только двери лифта закрывались, а кабина отъезжала на пару этажей, хозяин собачки доставал нож, приставлял его к горлу попутчицы и забирал у нее деньги и украшения. Даже сережки из ушей.

Так что в наше время нельзя верить обаятельным незнакомцам, с собачкой или без собачки.

В таких малоприятных мыслях Надежда Николаевна выждала несколько минут, вызвала лифт и поднялась на свой этаж.

И тут перед железной дверью, отделяющей лестничную площадку от тамбура, куда выходили двери четырех квартир, она увидела того самого обаятельного мужчину, который только что вместе с ней проскользнул в подъезд.

«Да что же это такое! – мысленно возмутилась Надежда Николаевна. – Я его в дверь, а он в окно. Я с ним не поехала на лифте, так он меня здесь дожидается».

Правда, мужчина ее вроде бы не дожидался. Он звонил в ту самую квартиру, где обитала подозрительная молодая женщина. Та, из-за чьего таинственного поведения Надежда Николаевна в последние дни потеряла сон и аппетит.

Нет, насчет аппетита – это, пожалуй, преувеличение. С аппетитом у Надежды всегда был полный порядок. Со сном, кстати, тоже.

Остановившись на безопасном расстоянии от незнакомца (впрочем, о какой безопасности могла идти речь?), Надежда Николаевна громко кашлянула и проговорила:

– А можно спросить, молодой человек, что вы здесь делаете?

Незнакомец обернулся, увидел Надежду и снова одарил ее своей неподражаемой улыбкой.

– А, это вы…

– Да, это я! – строго ответила Надежда, стараясь не поддаться его обаянию. – И я вас еще раз спрашиваю: что вы здесь делаете? Я вас в нашем подъезде никогда раньше не видела.

– Конечно, не видели, – охотно согласился он. – Я только сегодня приехал и вот хотел Веру повидать.

– Ах, Веру!..

Надежда испытала сразу два чувства.

Во-первых, некоторое облегчение.

Если незнакомец знает ее соседку (а иначе откуда ему известно ее имя?), значит, он, скорее всего, не жулик и не грабитель и не нападет прямо здесь и сейчас с ножом или с другим оружием массового поражения.

Во-вторых, жгучее любопытство.

К ее таинственной соседке пришел мужчина, да еще такой интересный… Как бы ненавязчиво узнать, кем он ей приходится? Во всяком случае, голос у него очень приятный, мягкий, бархатистый. Нет, это явно не тот голос, который она слышала, сидя в кладовке чужой квартиры в обществе Бейсика.

Но ведь не спросишь же его вот так прямо: «Вы Вере кто?»

– А вы ей кем приходитесь? – спросила Надежда вот так прямо, удивляясь собственной прямоте.

– Я вообще-то ее муж, – сообщил незнакомец охотно.