Вера Иванова - Кто поедет в Сингапур? Страница 11

Да, неделя для него начиналась непросто. Но после вчерашнего совещания в кафешке я прониклась к нему доверием, так что деваться бедолаге все равно было некуда.

Я наклонила голову, надула губки и изобразила обиженного ребенка. Прием сработал: Смыш со вздохом открыл конверт и прочитал вслух:

«Отдай путевку в Сингапур, а не то я всем все про тебя расскажу. Сегодня в семь, за гаражами».

Ох, не зря я опасалась этого письма! Меня как будто ледяной водой окатили, поставили на место, и стильная тусовщица Александра вмиг испарилась. Я снова стала Сашулей номер… не два, а двадцать два, самозванкой и интриганкой, которая не имела никакого права ни на Сингапур, ни на Пузырева, ни на Милана... Ни на свой новый гламурный имидж!

– Что скажешь? – я с надеждой посмотрела на Смыша: только он мог теперь спасти меня.

– А что мне за это будет? – помолчав, осторожно поинтересовался этот гад.

– А что ты хочешь? – оторопев, переспросила я. Интересно, это и есть то самое «дежавю»?

– А что ты можешь предложить? – в тон мне ответил Смыш. Неужели и он играет с девчонками «ВКонтакте»?!

Но мне было не до игр, поэтому я решительно пресекла стрельбу вопросами и произнесла:

– Все, что захочешь!

– Да? – удивился Смыш. А потом замолчал и начал краснеть. Он краснел так долго и так сильно, что веснушки на его лице совсем побелели.

И тут до меня дошло.

– Ни за что! – взвилась я в благородном негодовании. – Да как ты смел даже подумать об этом! Да как тебе такое в голову пришло!!

– Тогда гони сто рублей! – быстро согласился Смыш и протянул под партой руку. Я перевела дух и вложила туда сотню и письмо со словами:

– Вот так-то лучше!

Смыш осмотрел конверт, понюхал письмо, еще раз пробежал его глазами и отдал мне со словами:

– Фуфло! Какой-то чудак придуривается. Из наших одноклассников. Вернее, одноклассниц.

– А как ты догадался, что он… она – из нашего класса?

– Ты что, не узнала листочек? Это же из тех блокнотов, которые мы вам на восьмое марта дарили, помнишь? Каждая страничка – с дурацкими цветочками. Я еще тогда спорил с парнями, уговаривал купить вам по ручке.

Я вырвала у него листок, понюхала... Да, пахло явно нашим классом. Вернее, запахом, который я последние дни просто преследовал меня – я никак не могла определить, что это за духи и от кого так пахнет, и ужасно бесилась.

– И что мне теперь делать? – я с надеждой посмотрела на Смыша.

– А ничего! Выбросить и забыть.

– Но тут же написано, что он всем все про меня расскажет!

– Мы уже решили, это не он, а она, – назидательно произнес Смыш.

– Ну она... Если она, то это еще хуже! – ужаснулась я. – Девчонка про девчонку такое может понарассказать! Особенно про одноклассницу.

– Ну и что, например? – скептически хмыкнул Смыш.

– Ну, как мы в женской раздевалке красимся...

– Удивила! Кто ж этого не знает! – хихикнул Смыш.

– Ну, еще мы там курить пробовали...

– И это не тайна! Ты вообще насчет женской раздевалки не парься, мы и так знаем обо всем, что вы там делаете...

– Да? – На мое счастье, Туча отвернулась, и удар учебником по Смышевой голове остался незамеченным ею.

– Если так будет продолжаться, ты испортишь мой главный рабочий инструмент! – прошипел Смыш, потирая шишку. – Ладно, проехали... Так, что у тебя еще?

– Ну, мы там на стене писали... И еще я отметки в дневнике подделывала... И в журнале... И с Васей Садовниковым целовалась...

– Так... – Смыш задумчиво посмотрел на меня, а потом подвинул к себе письмо. – Пожалуй, тебе действительно есть, что скрывать. И тот – или та, – кто забил тебе стрелку, хорошо знает все твои тайны... И значит, сегодня в семь тебе надо идти за гаражи.

– Но я не могу! Я не могу сегодня в семь быть за гаражами! – я почти что кричала – удивительно, как это Туча ничего не услышала. Наверное, потому, что она в этот момент распекала Катю Решетняк по прозвищу «Крейсер».

– Почему? – удивился Смыш.

И я выложила ему все, чего он пока не знал, – про переписку с певцами и свидания, которые были назначены на семь и восемь.

Смыш слушал молча, нервно кусая губы. Лицо его снова начало краснеть.

– Теперь ты понимаешь, что я никак не могу в семь быть за гаражами? Это просто исключено! – закончила я.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал Смыш, склонившись над листком с контрольной. Он принялся что-то быстро писать и, казалось, полностью забыл обо мне.

«Неужели контрольную пишет?» – с негодованием подумала я, но, похоже, так оно и было: Смыш как ни в чем ни бывало строчил ответы на вопросы.

Я ткнула его в бок с такой силой, что у него на носу подпрыгнули очки:

– Ну и? Не увиливай! Говори, что мне делать!

– Что хочешь! – сердито бросил Смыш, потирая бок. – Отстань. Задолбала уже со своими проблемами!

Я уставилась на него в изумлении: это так он разговаривает СО МНОЙ? Звездой вчерашнего бала? Подругой Милана и Пузырева?! Нет, что ни говори, а хоббит проявлял чудеса мужества и героизма! Или идиотизма.

Я многозначительно молчала, ожидая, что он одумается, но Смыш как ни в чем ни бывало вернулся к контрольной, снова забыв о моем существовании.

Наконец я потеряла терпение и сладко прошептала ему в ухо:

– А если я тебя еще раз двину?

– И у тебя поднимется рука на маленького? – внимательно посмотрел на меня Миша, и злость мою как рукой сняло.

– Ладно, извини, – вздохнула я. – Просто я действительно не знаю, как поступить. Посоветуй что-нибудь, а?

– Я думаю, в семь тебе надо быть за гаражами, это важнее, – веско произнес Михаил. – А свидания можно перенести на другой день.

– Но за гаражами – это же самое страшное место в районе... Там стройка рядом и кладбище... Как я могу пойти туда одна?

– Ты пойдешь не одна, – торжественно объявил Смыш.

– А с кем? С Танюсиком еще страшнее будет.

– Вы пойдете со мной.

– С тобой? – я чуть было не фыркнула, но сдержалась. – Ну, если ты уверен, что справишься...

– Уверен! – твердо сказал Смыш. – Так что сегодня в семь, за гаражами!

«Хм... Звучит, как приглашение на свидание!» – подумала я и начала прикидывать, во что мне одеться, но тут над нами снова нависла Туча.

– Смыш, дневник! – приказала она. Мы подняли к небу глаза и поняли, что на этот раз нам не отвертеться.

Смыш с кислым видом протянул практикантке дневник, однако, получив его обратно и прочитав то, что она там написала, он расцвел в улыбке:

– А мне исправить ошибку или прямо так отдавать? – сладким голосом обратился он к учительнице.

– Ошибку? – растерялась Туча. – Какую ошибку?

– Фамилия Смыш пишется без мягкого знака! – торжествующе проговорил владелец замечательной фамилии. – Так что же? Мне исправить, или как?

– Как хочешь! – отрезала Туча. Она очухалась и снова метала молнии.

Но класс поглядывал на Смыша с уважением. А я теперь точно знала, что наняла за свои кровные сто рублей нужного человека!

Эсэмэски Ser Puz`у и Tim Mil`у я отослала на перемене.

«Извини, но в это время прийти не смогу, буду занята!» – написала я в обе стороны, чувствуя, что совершаю нечто непоправимое. И в то же время я испытывала невероятную гордость оттого, что могу написать ТАК Милану и Пузыреву.

Однако это было единственным утешением, и больше я ни на что не надеялась. Только что я сама, своими руками, разрушила хрустальный дворец волшебной сказки: вряд ли кто из певцов согласится общаться с такой капризной особой.

Эти грустные мысли отогнала подлетевшая Танюсик, которая накинулась на меня со словами:

– Ты отдала сто рублей Смышу?! Целых сто рублей?

– Ну да, – пожала я плечами. – А что?

– А то! У меня из-за непредвиденных трат на прическу наступил финансовый кризис! – пояснила подруга.

– Сказала бы раньше... – принялась оправдываться я. – Мне же не жалко, я просто не знала, что тебе деньги нужны.

– Да, нужны! – Танюсик сердито топнула ногой. – У Брыкалы скоро день рождения, надо купить ему подарок. Так что пойди отбери деньги у Смыша и отдай мне.

– Хорошо, – согласилась я и пошла искать Мишу. Как я уже говорила, если моей подруге что-то в голову втемяшится, лучше не спорить.

Смыш одиноко стоял у окошка и играл в игры на мобильнике.

– Чего тебе? – не отрываясь, спросил он.

Когда я сообщила о своей цели, он неожиданно легко согласился:

– Идет! Тогда ты мне взамен дай скачать все фотки со своей мобилы, хорошо?

– Отлично! – обрадовалась я, забирая сотню и передавая Смышу телефон.

Пока тот бегал в кабинет информатики, я отнесла сотню Танюсику.

– Теперь все? Ты довольна? – спросила я подружку, ожидая законной похвалы.

– Умница! – Танюсик чмокнула меня в щеку, потом аккуратно сложила сотню и убрала ее в вязаный кошелечек. – А откуда у тебя столько денег?

– Бабушка вчера приезжала, – объяснила я.

– А, – кивнула подруга. – А что ты Смышу взамен отдала?

– Фотки с мобильника, – сказала я.

И тут Танюсик начала меняться в лице. Вначале она стала красной, потом – белой, а потом – пятнистой.