Грегори МакДональд - Карнавал Флетча Страница 11

— Возможно, во вторник, — ответила Журема. — Во время Карнавала кто-то обязательно умирает.

— Подбери хороший труп, — напутствовал ее Тонинью.

Журема вперевалочку направилась к дому, что-то сказала Тонинью по-португальски, неожиданно наклонилась и вырвала какой-то сорняк, затем поднялась по ступенькам и скрылась за дверью.

— Во вторник, — пояснил Тонинью. — Во вторник для тебя будет труп молоденькой девушки.

— Тонинью, я надеюсь, это еще одна из твоих шуток.

Но Тонинью внезапно сменил тему.

— Твой друг, Теудомиру да Коста — очень уважаемый человек.

— Я виделся с ним сегодня утром, — Флетч наблюдал за солнечными бликами на плечах плавающего Титу. — Он дал мне ценный совет. Особенно, в свете нашего разговора.

— В этой стране семьдесят процентов бизнеса контролируется государством. Чтобы преуспевать, как преуспевает Теу, надо обладать незаурядными способностями. Послушай, говорят, в Северной Америке есть машины с двигателем, который называется «наклонная шестерка». Не сможешь ли ты объяснить мне, чем он так хорош?

Флетч рассказал Тонинью все, что знал о «наклонной шестерке», особо подчеркнув исключительную долговечность этого двигателя. Он сидел в горах над Рио-де-Жанейро, всматривался в солнечный свет, чувствуя, как глаза сходятся у него к носу. И дело тут было не в кашасе. Выпил он не так уж и много. То Тонинью серьезно рассуждал о некрофилии, а мгновением позже с той же серьезностью расспрашивал его о «наклонной шестерке», двигателе, о котором и в Штатах-то мало кто знал.

Девушка-подросток принесла Норивалу третий стакан кашасы.

— Норивал у нас молодец, — улыбнулся Тонинью. — Простак, медведь, но отличный малый. Он из богатой, знатной семьи. Его брат, Адроальду Пасаринью, точно такой же, похож на него, как две капли воды. Их отец послал Адроальду учиться в Швейцарию в надежде, что хоть один из них станет знаменитым.

Титу вылез из бассейна и, не вытираясь, улегся животом на траву.

А Тонинью, интересуясь мельчайшими подробностями, пожелал узнать, действительно ли новейший робот, о котором он прочитал в «Тайм», мог понять и выполнить сто тысяч различных приказов. Сконструированный в Милане и изготовленный в Фениксе из японских деталей. Что за компьютер управлял им? Какова конструкция подвижных узлов и сколько их? Что сделает робот, получив противоречивые приказы? Как он поведет себя, если в нем что-то сломается?

Завернутый в полотенце, с полным стаканом кашасы, из двери черного хода появился Орланду. Он пел, из всех чечеточников у него были самые сильные мышцы. Пел он превосходно.

Норивал поднял голову и свистнул. А потом его голова вновь бессильно упала на шезлонг.

— Похоже, он никак не протрезвеет с прошлой ночи, — прокомментировал Тонинью.

— Что это за песня? — спросил Флетч.

— Ее поют на карнавалах с незапамятных времен, — Тонинью закрыл глаза, мысленно переводя текст песни на английский. Только сейчас Флетч обратил внимание, какие длинные у него ресницы. Они лежали на щеках. — От песни моего народа бьется сердце. Семя посеяно искусством и доведено до нужной кондиции временем. Любовь, любовь, как хорошо любить.

— Прекрасная песня.

— О да.

Орланду подошел к ним со стаканом кашасы.

— Орланду, — обратился к нему Тонинью. — Покажем Флетчу, как танцуют капоэйрус, или, по-ихнему, кикеры. Ты и Титу. Постарайтесь, как следует. Убейте друг друга.

Титу поднял голову.

— Лучше ты, Тонинью.

— Зрелище для богов! — воскликнул тот.

Орланду глянул на свой стакан.

— Я еще не допил кашасу.

— Вам это не повредит, — настаивал Тонинью.

— Ты и Орланду, — выкрикнул с травы Титу.

— Жаниу должен посмотреть на капоэйрус вблизи, — заявил Тонинью. — Тогда он запомнит, как они работают.

Со стаканом в руке Орланду подошел к Титу и голыми ступнями встал на его задницу. В такой позе выпил кашасу, затем наклонился, поставил пустой стакан на траву и начал прохаживаться по спине Титу.

— Я не могу дышать! — заверещал тот.

— И не можешь говорить? — осведомился Тонинью.

— Говорить тоже.

Тут Титу изогнулся, сбросил с себя Орланду и вскочил.

Его правая нога поднялась в воздух и описала широкую дугу, целя в голову Орланду.

Орланду легко увернулся, повернулся боком и подъемом ноги ударил по ребрам Титу. Полотенце Орланду свалилось на землю.

— Проснись, — сказал он.

Весьма скоро Орланду и Титу уловили единый ритм, подстроились друг под друга. В такт невидимым барабанам они принялись наносить удары ногами, направленные в голову, плечи, живот, пах, колени противника. Но до контакта дело не доходило, ибо каждый раз нога как бы замирала на расстоянии человеческого волоса от цели. Они ныряли, уходили в сторону, поворачивались, кружились, их ноги выпрямлялись и сгибались, мышцы напрягались и расслаблялись, грудь и спина поблескивали на солнце, волосы встали дыбом, не успевая за движениями головы. В этом быстром элегантном танце они без труда могли убить друг друга.

Ева вышла из двери черного хода, чтобы посмотреть на них. Ее глаза сияли. В окнах верхнего этажа показались головы других женщин. Все любят чечеточников… Они такие милые.

— Видишь ли, — по ходу объяснил Тонинью, — этот танец создали молодые рабы, чтобы защищаться от своих хозяев. Они отрабатывали его элементы по ночам, под бой барабанов, так что, если кто-то из господ большого дома приходил за женщиной, все выглядело так, будто они просто танцуют. Благодаря… как это будет по-английски… а, смешению рас, кик-данс уже не используется по прямому назначению.

Чвакнул удар и Титу начал валиться набок. Орланду подъемом ноги угодил ему в голову. Он мог нанести и куда более сильный удар. И Титу устоял на ногах.

— Я же сказал тебе, проснись, — в голосе Орланду слышались извиняющиеся нотки.

Придя в себя, Титу бросился на Орланду, как разъяренный бык. Они столкнулись, Орланду повалился на спину, Титу уселся на него верхом. Смеясь, потея, ругаясь, они покатились по траве. В какой-то момент их ноги, руки, тела так переплелись, что они словно превратились в единое существо.

Ева величественной походкой направилась к ним.

Наконец, Орланду оказался верхом на Титу, колотя того по животу. Титу так смеялся, что мышцы живота закаменели и удары не причиняли ни малейшего вреда.

Ева остановилась позади Орланду, положила пальцы ему на лоб и потянула его назад и вниз.

Сидя на Титу, Орланду клонился назад до тех пор, пока его спина не легла на ноги Тито. Орланду взглянул наверх, вдоль бедер Евы. И закатил глаза.

Вскочил, схватил Еву за руку. Вместе они побежали по травяному склону и скрылись за кустами.

— Видишь? — улыбнулся Тонинью. — Все предельно просто.

Титу полежал еще пару минут, тяжело дыша, а потом покатился по земле, пока не свалился в бассейн.

— Ваш «Моби Дик», — в какой уж раз внезапно изменил тему разговора Тонинью. — Германа Мелвилла.

Флетч посмотрел на него, гадая, какой новый сюрприз ждет его впереди.

— Да, — кивнул он. — Я читал эту книгу, поджидая автобус.

— Зови меня Исмаэлем, — процитировал Тонинью.

— Неплохое начало, — согласился Флетч. — Просто и понятно.

— Правда? — Тонинью допил кашасу. Норивал уже добивал четвертый стакан. — Можно ли сказать, что этот Исмаэль — душа Соединенных Штатов? Их ангел-хранитель?

— Сказать-то можно, — ответил Флетч. — Чего только о нем не говорили.

— А я вот уверен, что Исмаэль — ангел-хранитель Бразилии.

Флетч не ответил. Некрофилия, «наклонная шестерка», робототехника, капоэйрус, а теперь вот американская литература.

— Я убежден, что в своих путешествиях Мелвилл побывал в Бразилии. Не приходила ли тебе в голову такая интерпретация «Моби Дика»?

— Мелвилл полагал, что Бразилия — ангел-хранитель Соединенных Штатов?

— Может, всего полушария.

— Тонинью… — Титу опирался локтями на кромку бассейна. Вода струилась по его лицу. Правое ухо горело от удара Орланду. — Мне кажется, мы должны помочь Норивалу.

Тонинью повернулся к Норивалу, распластавшемуся в шезлонге. Норивал рыгал и пускал пузыри.

— Да.

Тонинью встал.

Вдвоем Титу и Тонинью извлекли Норивала из шезлонга. Флетч подошел поближе, чтобы посмотреть, что они еще придумают. Опустив Норивала на землю, каждый взялся за одну его руку, и они поволокли бедолагу за собой к кустам. Полотенце свалилось и осталось на пыльной траве. У кустов Титу и Тонинью отпустили руки Норивала, взялись за ноги и подняли их вверх, так что щиколотки Норивала оказались на уровне их плеч.

А затем начали молотить ногами по раздувшемуся животу Норивала.

— Надо освободить желудок, — пояснил Титу. — Ему сразу полегчает.

Много пинков и не потребовалось. И скоро Норивал выблевал и четыре стакана кашасы, и всю пищу, поглощенную им за вчерашним ужином.