Галина Куликова - Брюнетка в клетку Страница 11

…А в те же минуты в здании аэровокзала брюнетка в клетчатом костюме, с синей сумкой и зонтом-тростью как-то очень быстро скрылась в дамском туалете и, закрывшись в кабинке, стала сосредоточенно обдумывать ситуацию. То, что ее с кем-то перепутали и абсолютно по-хамски пытались выяснить отношения, она восприняла не более как досадную помеху, если хотите – курьезное происшествие, которое не влекло для нее ровно никаких последствий.

Но вот то, что вывалила ей в виде оправданий эта лихая баба, насторожило всерьез. Ее не просто перепутали, ее перепутали с женщиной, одетой точь-в-точь как она, до единой детали. А если такая женщина тут уже появлялась, то неизвестно, какие еще сюрпризы могут возникнуть. Да и вообще – случайность ли все произошедшее здесь, или это началась какая-то новая игра с неизвестными участниками и неустановленными правилами?

…Брюнетка в клетчатом думала не более двух минут. Еще трех ей хватило, чтобы выйти из здания и обнаружить свою давешнюю обидчицу, благо та стояла неподвижно у новенького «Сааба», открыв рот и, видимо, о чем-то размышляя.

Глава 3

Восемь лет назад, когда выпускница московской школы № 1274 с углубленным изучением английского и испанского языков Лариса Миронова вяло пыталась решить для себя традиционный вопрос «куда пойти учиться?», ее судьба, совершив стремительный марш-бросок, привела юное дарование в закрытое для простых смертных учебное заведение, где готовят специалистов для выполнения спецопераций в условиях мегаполиса и прилегающих к нему жилых и парковых зон.

Судьбе помог дядя, папин родной брат, про которого родственники шептались, что он – какая-то крупная шишка то ли в ГРУ, то ли на Лубянке. Форму дядя никогда не носил, и, в каком он пребывает звании, никто не знал, но некоторые косвенные признаки – представительская черная машина с номерами, вызывающими уважительно-подобострастную реакцию гаишников, всякие секретари-адъютанты, длительные, по нескольку месяцев, командировки за рубеж – явно указывали на фундаментальность и масштабность его положения в мире таинственных «силовых структур».

Заехав проведать родственников аккурат в самый судьбоносный для Ларисы период, он снисходительно выслушал их интеллигентские сопли-вопли на тему будущего единственной и горячо любимой дочери. Но ставшие уже привычными ее уху названия возможных профессий: дизайнер, политолог, эколог – в присутствии дядюшки звучали как-то жалко и неубедительно. Решительно прервав брата и невестку и ткнув пальцем в сторону племянницы, он бросил:

– Выкладывай!

Ларисин томный монолог на тему «Кабы я была царицей…» дяде не понравился еще больше. Хмурясь, быстро попрощался и обещал подумать и похлопотать, как он выразился, «в одном интересном месте». Дальше все произошло столь стремительно, что Лариса и пикнуть не успела. В «интересном месте» она в течение двух дней прошла тестирование, чем-то похожее на пресловутый единый госэкзамен, собеседование с психологом и написала сочинение на тему «Моя полная биография и генеалогическое древо до пятого колена», причем на русском и английском языках. Затем с ней часа два болтали по-английски два веселых мужичка лет сорока, пытаясь понять глубину ее познаний. Глубина оказалась порядочной, о чем они ей и сообщили.

В заключение состоялся медосмотр – такой подробный, словно она поступала в отряд космонавтов. Здесь с каким-то странным удовлетворением встретили весть о том, что она с пяти лет занималась фигурным катанием, затем, поняв, что ей не стать даже Еленой Водорезовой, и, видимо, в знак протеста, подалась в экзотику: увлеклась сначала агрессивным карате, а потом переключилась на более миролюбивое и элегантное айкидо.

Оставалась лишь одна неясность – за каким фигом она все это делает и на какую именно профессиональную стезю ее твердой рукой направляет любящий родственник. В «интересном месте» ей туманно намекали на что-то совершенно фантастическое и обещали подробности при собеседовании с высшим руководством. «Деканом или ректором?» – пыталась уточнить дотошная Лариса. «Типа того», – отвечали ей и как-то странно переглядывались.

Собеседование ее едва не доконало. Она надеялась, что речь идет о чем-то, может быть, и секретном, но человеческом – переводчик-синхронист на закрытых мероприятиях, секретарь-референт при членах правительства или высшем командном составе. Но вообразить такое… Крупный седой джентльмен, которому больше подошел бы серый костюм в полоску и трость, нежели оливковая генеральская форма, – то самое обещанное «высшее руководство» – коротко обрисовал ее перспективы на ближайшие четыре года, отчего Лариса покрылась противным холодным потом.

Стать отечественной Никитой ей совсем не улыбалось, о чем она в резкой форме и сообщила «высшему руководству». Седой джентльмен не удивился и не огорчился, а, набрав на аппарате местной связи короткий номер, что-то буркнул в трубку. Через минуту на пороге возник Ларисин дядя. Его монолог длился минут пятнадцать, заставив Ларису несколько по-иному взглянуть на ситуацию. То, что доверительно поведал ей дядя, меняло дело, и довольно серьезно. Перспективы были действительно головокружительные, и она согласилась.

Естественно, их разговор в присутствии «высшего руководства» был даже большей тайной, чем сам факт ее обучения в этом очень уж специальном заведении.

Произошедшее было столь необычно, тревожно и сурово, что несколько последующих лет ни ближайшие подруги, ни молодые люди, пытавшиеся ухаживать за эффектной черноволосой девочкой, так и не смогли выяснить, какие же науки она изучает и какие знания таятся в ее изящной головке.

А науки в Ларисином учебном заведении были как на подбор специфические, оттого и знания курсанты (обучающихся называли на военный манер) получали весьма и весьма интересные. К двадцати годам Лариса уже свободно болтала на четырех языках (усовершенствовав уже имевшиеся, освоила еще французский и итальянский), уверенно ощущала себя в неженском мире холодного и огнестрельного оружия, метала ножи и прицельно стреляла с обеих рук, могла отстоять честь и достоинство в рукопашной схватке с парой-тройкой профессиональных головорезов и так далее и тому подобное.

Умение выживать, нейтрализовывать, освобождать, проникать в закрытые помещения и беспрепятственно покидать их, вести многочасовые переговоры с психопатами, оказывать себе и окружающим медицинскую помощь постепенно становилось ее профессиональными достоинствами.

Кроме того, ее обучили искусству дорого и модно одеваться, поддерживать светскую беседу на любые темы, танцевать все, от танго до фокстрота. Правда, умела она и нечто такое, о чем распространяться было совершенно невозможно, а в случае, если бы такая возможность фантастическим образом вдруг и появилась бы, – просто неприятно.

…Заканчивался последний, четвертый год обучения. Постепенно интенсивность занятий стала уменьшаться, а затем они просто сошли на нет: настала пора подготовки к выпускным экзаменам. Дальше – дипломы и распределения. Памятуя тот давний разговор с дядей по поводу своего дальнейшего продвижения, Лариса самым серьезным образом готовилась к преодолению последних рубежей, за которыми маячили блистательные карьерные высоты. И тут случилось непредвиденное.

Преподававший им основы контртеррористической деятельности на территории иностранных государств, нестарый еще и очень толковый специалист, приходивший на занятия в форме капитана первого ранга, неожиданно слег после инсульта, потеряв возможность двигаться и разговаривать. На замену прислали неприятного на вид тридцатилетнего болвана с погонами майора, оказавшегося, как потом выяснилось, сыночком видного «паркетного» генерала, получившего недавно завидную должность в Генштабе.

Сынуля ознаменовал свое появление серией скандалов: он оказался полностью некомпетентен, то есть совершенно не знал предмет, который взялся преподавать, дважды сорвал занятия, один раз приперся на работу пьяный до такой степени, что охрана задержала его прямо на входе. Там он сначала пообещал всех разжаловать и сослать в тундру пасти белых медведей, а потом стал стрелять в воздух из табельного пистолета. После этого его наконец-то решились убрать с глаз подальше, но всемогущее ведомство не смогло ничего сделать – звонки сверху пресекали все попытки.

Почувствовав полную безнаказанность и окончательно обнаглев, он решил отметиться на амурном фронте, выбрав своей жертвой Ларису. Сначала она стоически сносила его ухаживания, отвергая поочередно все предложения посетить кино, театр или ресторан. Постепенно предложения становились все более хамскими, а майор еще и предпринимал действия более агрессивного характера – норовил ущипнуть или шлепнуть Ларису по мягкому месту, причем делал это прямо на занятиях, не стесняясь присутствующих. За это и получил: серию прямых ударов руками в корпус и один – ногой в пах.