Дарья Донцова - Белый конь на принце Страница 12

Митрич сосредоточенно слушал меня, но никак не реагировал, я продолжала:

– Банк оборудован системой сигнализации, ответственные сотрудники имеют тревожные кнопки, думаю, они двух видов: стационарные и на брелке. Неужели у охранников нет подобных приспособлений?

Алкоголик покрутил шеей.

– Есть спецпедаль, она спрятана под тумбой, около которой старший по смене стоит.

– Так почему ее не нажали? – не успокаивалась я. – Отчего не было рева сирены?

– Фиг его знает, – пробормотал Митрич.

Я поерзала на неудобной табуретке.

– Могу подсказать ответ на этот вопрос. Рамку отключили, и сделал это Митрич, который сейчас пытается изобразить, что ничего не слышал о преступлении.

– Чегой-то я? – отпрянул алкоголик.

– А кто? – пожала я плечами. – Ни кассиры, ни тем более посетители не имели возможности обесточить рамку. Вас у входа было двое: Николай Сергеевич, ветеран труда, положительный человек, ранее охранявший самые секретные отделы банка, и ты, Митрич. Тебя недавно приняли на службу из чистой жалости. И тебе постоянно нужны деньги на выпивку. И кто из вас польстился на вознаграждение от грабителей?

– Митрич не вор! – выкрикнула Олеся. – Поставь около него ящик водки, без спросу не возьмет!

Я по достоинству оценила ее выступление.

– Сильный аргумент, но иногда люди отступают от своих принципов.

Олеся стиснула кулаки.

– Валите все на нищих!

Митрич стукнул кулаком по столу.

– Не пыхти! Сам разберусь! Не было никакого разбоя! А может, и был! Не знаю!

Мне стало смешно.

– Митрич! Тебе же не десять лет! Расскажи, кто тебе предложил…

Хозяин схватил стеклянный кувшин, наполненный жидкостью красного цвета, со стоном выхлебал его содержимое и вдруг совсем по-детски сказал:

– Чес слово, не помню! Повело меня от чая на сторону, наверное, тама слишком много кукулеки было!

Олеся тяжело вздохнула и вновь потянулась к сковородке, но я успела схватить ее за рукав:

– Погоди, Митрич вполне адекватен. Если я правильно поняла, некто угостил его чайком с загадочной кукулекой.

– Николай Сергеевич поделился, – кивнул бывший охранник, – у него баба заботливая, дает с собой бутеры вкусные и термос. Еще у Николая фляжка есть, он ее на пост берет, если засыпать начинает, хлебанет и очухивается, чай тама с травой кукулекой.

– Может, с элеутерококком? – предположила я.

– Во! – обрадовался Митрич. – Точняк! Николай жалуется на пониженное давление, у всех оно вверх скачет, а у него обваливается, вот ему жена и делает микстуру. Николаша не жадный, он меня частенько угощает. Вштыривает знатно, потом всю смену стоишь огурцом.

– И вчера он с вами этим питьем тоже поделился, – без тени сомнения сказала я.

– Наплескал, – согласился Митрич, – но мне не понравилось. Какой-то горьковатый отвар оказался, обычно кисленький, на заварку с лимоном смахивает. Николай сказал, его баба кукулеки переложила.

– Ой, дурак, – ожила Олеся, – раз от чая отворачивало, даже пробовать не надо было. Лизнул чуток, покоробило тебя – вылей, организм подлянку чует.

– В принципе я с тобой согласна, – поддержала я хозяйку.

– Николая обижать не хотел, он от чистого сердца предложил, – заявил Митрич.

Я решила не обсуждать больше эту сложную этическую проблему.

– Хорошо, угостились, что дальше?

Митрич громко рыгнул.

– Сначала ничего, потом плохо видеть стал, вроде свет притушили. Я у Николая спросил: «Кто люстру вырубил?» А он не ответил, рот, правда, разевал, а слов не слышно.

– Понятно, – вздохнула я, – могу предположить, что после этого вы отключились.

– Земля закачалась, ваще ничего не помню, – признался Митрич, – потом вдруг увидел Михаила Федоровича. Как я в комнате отдыха охраны очутился – не знаю. Открываю глаза – управляющий стоит и злым голосом требует: «Эй, очнись!» Короче, выперли меня вон. Он сказал, что я пьяным на работу вышел, упал у дверей, создал опасную ситуацию для клиентов и сотрудников, наплевал на их безопасность, всунули мне конверт в зубы и под зад ногой.

– А что было в конверте? – проявила я любопытство.

– Деньги, – пожал плечами Митрич, – зарплата.

– Странно, по идее, банк мог вам не платить, – удивилась я, – наоборот, еще бы и оштрафовали за безобразное поведение. Пожалуйста, попытайтесь вспомнить, в котором часу Николай с вами чайком поделился.

– Мы у двери стояли, – уточнил пьянчуга.

– Когда в банке началась заваруха, сколько времени на часах было? – изменила я вопрос.

– Я на них не гляжу, – засопел алкоголик, – далеко висят, а своих нет, и бандитов не припомню, клиенты не буянили.

– Можете описать посетителей? – не отставала я.

Митрич подергал себя за ухо.

– Баба с ребенком, девчонка все время капризничала. Еще бухгалтер!

Я сделала охотничью стойку.

– Вы знаете женщину?

– Нет, – зевнул собеседник.

– Но называете ее бухгалтером, – напомнила я.

Митрич принялся делать круговые движения руками.

– Волосы такие… высокие… их обычно бабы из бухгалтерии в стог укладывают. Я не первую работу меняю, везде главбух так выглядит.

Хозяин умолк и уставился в окно.

Я решила его поторопить.

– Значит, две посетительницы?

Митрич заморгал:

– Не-а! Еще девка, тетка и мужик.

– Хорошо одетый бизнесмен, хотел внести плату за детский садик, – кивнула я.

– Орал сильно, – вынырнул из нирваны алкоголик, – перепутал квитки!

– У вас отличная память, – обрадовалась я.

– И жирдяйка, – объявил Митрич, – толстуха!

– Такой не было, – возразила я.

– А ты откуда знаешь? – фыркнул пьяница и в тот же момент щелкнул пальцами. – Я тебя вчера видал! Стояла в стороне, ничего не делала! Сумочка на плече висела.

– Да, я заходила в зал, – признала я, – поэтому совершенно уверена: полной женщины там не было.

– Неправда, – уперся Митрич, – жирдяйка за фикусом копошилась, у предбанника, который ведет в туалеты и к служебному лифту, там еще здоровенная тумба с деревом стоит. Для красоты поставили.

Я порылась в памяти и вынуждена была признать:

– Не смотрела в ту сторону.

– Тогда не спорь, – без всякой агрессии велел алкоголик, – баба еще в кепке была, долго возилась за растением.

– И вас не заинтересовала клиентка, которая спряталась за фикус? Хороша охрана! – разозлилась я.

Митрич взял со стола чайную ложку и легко ее согнул.

– Никакая она не вкладчица. Наша, банковская. С бейджиком. Вошла с улицы, шмыг за кадушку! Старательная!

Я удивилась:

– Сотруднице незачем таиться в укромном углу!

Бывший охранник встал, открутил кран, набрал в стакан холодной воды и одним глотком выпил.

– Уборщица она! На бейджике буквы «М» и «Ч», на куртке написано «Отмываем все, кроме денег». Таких в банке много, везде шныркают, моют, трут, чистят. Михаил Федорович может за соринку скандал устроить. Мы с Николаем на пост заступили, потом поломойка пришла, сначала на улице пыхтела, ступеньки мыла, ходила между раздвижными дверьми, затем за кадку двинула. Говорю же, старательная, наверное, недавно нанялась. По первости все из штанов выпрыгивают, а потом косячить начинают. И…

Митрич примолк, я потрясла его за плечо:

– Эй, выйди из тьмы.

– Коротнуло там, – вдруг невпопад сказал он, – вспыхнуло ярко!

Я покосилась на сковородку, может, мозг алконавта перенес его в другую действительность и пора применять чугунотерапию?

– В глазах запрыгало, голова заледенела, – продолжал ничего не подозревающий о моих намерениях Митрич, – в носу ветром зашуршало, уши во тьму ушли.

Мне стало смешно: последний пассаж про уши прозвучал особенно интригующе.

– Вбок меня потянуло, – описывал свои ощущения Митрич, – в пену засосало. Я стал задремывать, тут из-за фикуса яркий свет вспыхнул. Коротнуло! И все погасло. Чернота пришла! Тьма египетская!

А Митрич, похоже, поэт! То у него органы слуха скрываются в сумерках, то электричество шалит, устраивает в банке «тьму египетскую». Мне нравится рассказ об уборщице, которая, старательно протирая кадку, повредила проводку. Фикусы, знаете ли, всегда подключены к розеткам.

Митрич опять рыгнул и начал валиться на стол.

– Адрес Николая Сергеевича скажи! – заорала я.

Алкоголик завис в Г-образной позе:

– Улица Волкова, дом сто восемь, квартира семь, вход со двора, теща – сука.

Голова Митрича с треском опустилась на клеенку, глаза сомкнулись, раздался храп.

– Все, – констатировала Олеся, – теперь хоть топором бей, он не очнется. Интересно человек устроен. Может, мы с другой планеты, оттого и странные.

Я протянула ей деньги. Очень надеюсь, что мои предки и родичи Митрича прилетели на Землю из разных галактик. Не хочется даже думать, что у нас с пьянчугой есть некое генетическое сходство. Хотя у алконавта завидное здоровье, годы потребления «огненной воды» не повредили его мозг. Ну и где справедливость? Я почти не прикасаюсь к рюмке, стараюсь питаться здоровой едой, веду правильный образ жизни… и регулярно падаю в кровать с мигренью. А Митричу все трын-трава. На моих глазах он сначала дверью по башке получил, затем эмалированным ковшиком, потом тяжеленной сковородкой – и хоть бы хны! Ни разу на головную боль не пожаловался. И какая память! Уходя в астрал, без запинки назвал координаты Николая Сергеевича, а мне, чтобы вспомнить почтовый адрес Оксаны, с которой дружу всю жизнь, приходится лезть в телефонную книжку!