Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке Страница 12

– Почему? – хором поинтересовались дедушки.

– Страховая компания против, – нашла я подходящий аргумент. – Садитесь, пожалуйста!

– Здесь нет задней дверцы, – заявил Мотя.

– Минуточку, – засуетилась я, – надо отодвинуть переднее кресло... Вот так, полезайте...

Матвей жалобно посмотрел на Исидора.

– Может, как всегда, на метро?

Математик похлопал физика по плечу.

– Нехорошо обижать девочку, она от чистого сердца предложила. Закидывай ногу.

– Она не поднимается.

– Постарайся!

– Не получается!

– Мотя, не кривляйся, – сурово приказал Исидор, – соберись!

– Хорошо, – кивнул старик, он медленно водрузил правую ногу в салон, потянул вверх левую и замер.

– Ну? – занервничал Сидя. – Как?

– Не идет! – пискнул Мотя.

– Кто?

– Нога. Левая, задняя, – уточнил Матвей.

– Покажи мне свои передние ноги, – рассмеялся Исидор, – давай лезь.

– Никак!

– Не капризничай!

– Ей-богу, не получается!

– Хорошо, выходи, сядешь впереди.

– Не получается!

– Вот заладил... Верни ногу на асфальт!

– В спину вступило! Радикулит схватил! Машина очень маленькая!

– Как тебе не стыдно, Мотя? – с чувством произнес Исидор. – Девочка мало зарабатывает, небось еле-еле на горбатый «Запорожец» наскребла, а ты выпендриваешься!

– Это не «Запорожец», – поправила его я и тут же пожалела о своих словах.

– Да ну? А что это за таратайка? – прищурился Исидор.

– В «Чайке» просторней, – вдруг заявил Матвей, избавив меня от необходимости отвечать. – Не забыл, как нас в шестьдесят пятом на прием возили? К американскому послу за наградой фонда имени Пифагора.

– Я глупостей не запоминаю, – отмахнулся Исидор. – Ну так что, Липа, будем с ним делать?

– Меня зовут Лика.

– Лика, толкай Матвея в постамент, а я его за руки дерну, – предложил Исидор. – Ну! Айн, цвай, драй! Тянем, потянем...

– Господи помилуй! – заорал Мотя, но все же очутился на сиденье.

Глава 7

По дороге старики обсуждали какую-то проблему из области то ли математики, то ли физики. Мне показалось, что они общаются на китайском языке, поэтому я перестала вслушиваться в разговор, сосредоточив все внимание на дороге. Вдруг Исидор воскликнул:

– Очки!

– Где они? – удивился Матвей.

– Вернее будет спросить, почему их нет, – ответил друг.

– Где? – повторил Мотя.

– На твоем носу, – уточнил Исидор. – Ты забыл окуляры дома?

– Ах и правда, – спохватился Матвей. – Вот дурак! Подумать только!

– Не ври! – строго сказал Сидя. – Думаю, ты специально их не прихватил.

– Что ты! – фальшиво возмутился Матвей. – Приготовил футляр честь по чести и оставил его в прихожей.

– Ха! У тебя же ужасный минус, который, несмотря на старческую дальнозоркость, не стал плюсом, – засмеялся математик.

– Зачем употреблять в отношении меня слово «старческий»? – обиделся Матвей. – Я еще ничего! Вот Михаил Абрамов, тот да! Представляешь, Сидя, он без посторонней помощи в ванну залезть не способен, ноги не поднимаются – ни правая, ни левая.

– Право, Мотя, – засмеялся Исидор, – позволь напомнить, что и твои конечности тебя не слушались, когда ты пытался влезть в машину.

– Чушь! – фыркнул Мотя. – Просто меня радикулит схватил, а он и у младенца появится, если тот посидит на сквозняке. Меня вульгарно продуло!

Сидя кашлянул:

– Во-первых, новорожденные не умеют сидеть, во-вторых, у них не бывает защемления нервных корешков в спине, а в-третьих, Мотя...

– Что? – насторожился физик.

– Ты же не взял очки нарочно! Случайность тут исключена, без стекол ты видишь как тумане. Но в прошлый раз, когда мы ездили в Академию, к тебе подскочила какая-то девчонка и сдуру спросила: «Дедушка, как пройти в местную библиотеку?» Помнится, ты побелел и довольно сердито ответил: «Милая, мне до дедушки еще жить и жить, позвольте проводить вас в храм книг». Что, старый греховодник, задела тебя нимфа за живое? Вот потому-то ты сегодня без очков. Эх, Мотя, желание казаться моложе – первый признак старческого маразма. Надеюсь, ты не собираешься пластическую операцию делать?

– Знаешь, Сидя, – обиженно протянул Матвей, – мы дружим пятьдесят лет, и...

– Шестьдесят три, – поправил Исидор.

– Что? – осекся Матвей.

– Ты неточен в датах. Мы познакомились в год поступления в университет, нам тогда едва исполнилось семнадцать. Если учесть, что зимой мне восемьдесят стукнуло, получается, что нашей дружбе намного больше, чем полвека.

– В общем, я порой удивляюсь, – сказал Матвей, – ну и мысли забредают тебе в голову. Я и думать забыл о той девочке, она мне в правнучки годится. Что же касается очков, то ответ прост: я использую новые капли, и они мне помогли, отлично исправляют зрение.

– Интересно, – кивнул Исидор, – лекарство от близорукости! Глядишь, скоро придумают физкультуру против кариеса. Не глупи и доставай очки.

– Я чудесно вижу окружающий мир, – уперся Мотя.

– Ну-ну... – недоверчиво протянул математик. – И все-таки метода естественных последствий никто не отменял!

– Это что за штука такая? – заинтересовалась я.

Исидор поправил ремень безопасности.

– Сейчас объясню. Например, говорят ребенку: «Вася, не хватай горячий чайник, обожжешься». Твердят сто раз, но Вася даже не слушает. Мать расстраивается, но упорно дудит в одну дуду. А это неверно! Нужно применить метод естественных последствий. Один раз предупредила об опасности, дальше молчи. Ухватится капризник за раскаленную железку и получит урок. Это во всех случаях срабатывает безотказно.

– Жестоко, – вдохнула я.

– Зато действенно, – отбрил Исидор. – Детей вредно постоянно сахарным сиропом поливать. В «Домострое» прямо сказано: чтобы ребенок вырос хорошим человеком, он должен научиться понимать значение слова «нельзя» и отличать его от «хочу». Тормози, приехали! Сейчас нашего бравого молодца выкорчевывать из салона будем.

– Я сам выйду, – подал голос Мотя.

И вот уж удивительно – физик действительно весьма ловко выбрался на тротуар. Не успел лучший друг Сиди одернуть пиджак, как с нами поравнялись трое мужчин весьма почтенного возраста. Двое были сухощавыми и в своих строгих костюмах напоминали хорошо зажаренные тосты, а их спутник оказался толстяком, облаченным в пиджак ярко-фиолетовой расцветки. Очевидно, несмотря на немалые годы и корпулентность, этот ученый изо всех сил старался угнаться за модой.

– Добрый день, Матвей, рад встрече, Исидор, – сказал один из «сухарей», искоса поглядывая на меня.

– Семен! – воскликнул Сидя и стал трясти руку коллеге.

– Алла Евгеньевна, – расцвел Мотя, делая шажок в сторону туши в пиджаке цвета спелого баклажана, – замечательно выглядите! Впрочем, как всегда! Мила! Хороша! Пополнела!

«Слонопотам» в растерянности заморгал, Исидор кашлянул, Семен с товарищем замерли. А Мотя, не обращая внимания на повисшее молчание, заливался соловьем:

– Аллочка! В вас соединились яркий талант и красота, это огромная редкость! С интересом прочел вашу последнюю статью в журнале. Поражен библиографической подборкой и свежестью взгляда на проблему. А сейчас я в восторге от вашего внешнего вида. Какой костюм! Удивительный цвет! Аллочка, вы наша королева!

Семен и его приятель топтались на месте, как стреноженные кони. Толстяк буркнул нечто невразумительное. Мотя же схватил его за руку, поднес ладонь к губам и выпалил:

– Примите заверения в искренней любви и восторге. Я небольшой охотник делать дамам комплименты и полагаю, что физика не женская наука, но вы, право слово, царица! Верно, Сидя?

Исидор повернулся в мою сторону, вытащил носовой платок и трубно высморкался. Семен с товарищем, забыв попрощаться, резво потрусили к входу в здание. Багровый слонопотам, бубня под нос что-то неразборчивое, последовал за коллегами.

– Я обидел Ерохину? – растерялся Матвей. – Она неправильно меня поняла?

– Нет, – хмыкнул Исидор, – думаю, Алла была бы в восторге, услышь она твое вранье! Кстати, Мотя, говорить даме «вы отлично выглядите, пополнели» нынче не принято. Это в пятидесятые годы прибавление в весе считалось признаком хорошего самочувствия, сейчас же наоборот.

– Право, я не думал оскорбить Аллочку, – испугался физик, – но она и впрямь такая пышная. Мне нравятся женщины в теле.

– Матвей, – резко одернул друга Сидя, – нежелание носить очки сыграло с тобой дурную шутку. Ты сейчас беседовал не с Ерохиной!

– А с кем? – изумился Матвей.

– Ты осыпал комплиментами Федора Калинина.

– Я восторгался Федькой? – ужаснулся Мотя. – Но он отвратительный субъект! Унижает аспирантов! Говорят, заставляет приехавших из провинции свою квартиру убирать, на даче огород копать. Сидя, признайся, ты шутишь?

– Нет, – сказал Исидор, – я серьезен как никогда. А еще ты ему руку поцеловал!

– Ужасно! – позеленел Мотя. – Я думал, это Алла. Нет-нет, Исидор, ты ошибаешься! Ладно, я лица не разглядел, но фигура-то бабская, вся круглая! И костюм – он же цвета сортовой сирени! Мужчина такой ни за что не наденет.