Галина Куликова - Секретарша на батарейках Страница 12

— А Валерий Леопольдович?..

— Он собирается в Африку, в экспедицию. Она ему говорит — останься, я себя чувствую плохо, а он ни в какую! На днях уедет… А Иван Леопольдович обязательно остался бы. Он чувствительный был…

— Наверное, поэтому у него сердце и сдало! — сделал заключение Дима. — У чувствительных всегда так. Расчувствуются, расчувствуются — и на кладбище.

— Ему в тот вечер было из-за чего попереживать! — неопределенно сказала Катя и сделала глубокую затяжку.

— Ну да! Неужели Софья Ивановна что-нибудь предсказала? — загорелся Дима. — Слышали, что она мне наговорила? Уколы с колбасой! И, главное, морду такую при этом сделала…

— Нет, это не Софья, — перебила медсестра. — Он поссорился со старшим сыном. Они так кричали друг на друга, что мухи в окна повылетали!

— Ну надо же! А мне ваш Аркадий показался очень милым, — сказал Дима и задумчиво поглядел в сад. К этому времени Аркадий уже завел Марину за смородиновый куст, ходил вокруг нее кругами и бил копытом.

— Да, он милый, — согласилась Катя и немедленно покраснела до ушей.

«Ну вот, — обреченно подумал Дима. — Наверное, этот любвеобильный тип говорил ей всякие скабрезности или — что тоже вероятно — пышные книжные комплименты. Возможно, она даже питает некоторые надежды».

— Зуб даю, они ругались из-за старухи, — одними губами произнес Дима, изображая заговорщика. Девчонка должна почувствовать, что он свой парень и все-все понимает. — Она всех пытается подчинить своей воле.

— Знаете, нет. — Катя придвинулась к нему совсем близко. — Это Иван Леопольдович пытался всех подчинить… То есть, как я поняла, он зашел в комнату сына и прочитал записи в его ежедневнике. А там было что-то такое особенное. Ух, Аркадий и рассердился! Он нагрубил отцу в таких выражениях… В жизни не слышала столько оскорблений.

— А зачем тот сказал, что прочитал? — искренне удивился Дима. — Или его застукали?

— Нет, он сам прибежал к сыну — весь в пене, словно взбесившийся пес.

— А что, что он прочитал-то?

— Я не знаю, — развела руками Катя. — Они говорили как-то непонятно.

Больше Диме из нее ничего вытянуть не удалось. Анисья Петровна неожиданно очнулась, распахнула глаза и завопила, словно бабуин. Сестричка немедленно кинулась на зов и принялась хлопотать вокруг нее. Тогда Дима все-таки решил подойти к Дарье, которая все это время следила с веранды за Аркадием и Мариной взором Медузы Горгоны. Непонятно, кого больше ей хотелось испепелить — собственного сыночка или его новую пассию.

Однако едва Дима двинулся в ее сторону, Дарья обернулась, нашла глазами сидящего в кресле Валерия Леопольдовича и едва заметно шевельнула подбородком. Дима отлично понял этот жест: она предлагала ученому уединиться. Он немедленно отошел в сторонку и сделал вид, что прикуривает. Дарья спустилась по ступенькам в сад и, пройдя вдоль веранды, свернула за угол дома. Валерий Леопольдович минуту медлил, потом, неловко озираясь и приседая, как школьник, вызванный в кабинет директора, последовал за ней. Диме страстно захотелось подслушать, о чем они будут разговаривать.

Он незаметно огляделся по сторонам, чтобы понять, кто где находится. Юрий удалился в гостиную и сидел на диване с книгой в руках, Аркадий с Мариной все еще изучали ботанику, медсестра меряла давление Анисье Петровне, Софья стояла возле бара и инспектировала бутылки, а Роман вообще исчез из поля зрения. Тогда Дима подбежал к самому краю веранды и лег животом на перила, надеясь, что его голова окажется достаточно близко от угла дома и ему удастся ухватить на лету хоть что-нибудь. И ему действительно удалось!

— Когда? — глухо спросила Дарья. Голос у нее был нервным, даже негодующим. — Сегодня? Или, может быть, завтра?

— Рано, — ответил Валерий Леопольдович. — Слишком рано! Это будет.., подозрительно.

Он заговорил тише, и Дима встал на цыпочки. При этом так сильно подался вперед, что едва не вывалился из башмаков. Не удержал равновесия, закачался и изо всех сил замахал руками.

В этот момент Дарья и Валерий Леопольдович вышли из-за угла и испуганно вскинули головы.

— Что с вами? — воскликнула изумленная Дарья. — Что вы такое делаете?

— Подаю знаки, разумеется, — сердито сказал Дима. — Семафорю моей сестре, что времени уже много. Пора и честь знать.

— Так я ее позову! — обрадовалась мамаша и резво побежала по утоптанной тропинке прямиком в смородиновые кусты, что свидетельствовало о ее неослабевающей бдительности — одним глазом она все время следила за сыночком.

— Может быть, посидите еще? — спросил Валерий Леопольдович нездешним голосом. Было ясно, что, проявляя гостеприимство, он думает о постороннем.

Интересно, о чем они там совещались? К чему призывала Дарья своего родственничка? Он сказал — рано. Какая у них может быть общая тайна? Для чего рано? И что может, случиться «сегодня или, может быть, завтра»?

Диме совсем не хотелось уходить, но делать нечего: назвался груздем — полезай в кузов. Тем более что Дарья уже втащила Аркадия с Мариной обратно на веранду. Аркадий неподвижным змеиным взглядом смотрел на свою спутницу, а та пылала и румянилась, словно каравай, вынутый из печи. Дима решил, что Марину надо уводить, на сегодня хватит.

— Детка, нам пора! — сказал он ласковым голосом и приблизил к ней свое лицо, словно она была глухой и понимала только по губам. — Ты ведь не любишь ложиться поздно.

— Сегодня ей лучше вообще не ложиться! — раздался из-за Диминой спины низкий глухой голос.

Он обернулся и нос к носу столкнулся с Софьей, которая держала в руках бутылку ликера и наполовину пустой бокал.

— В каком смысле? — спросил он, скорее от неожиданности, нежели из любопытства.

— В прямом, — отрезала та. — Нынешняя ночь не принесет ей ничего хорошего. — Софья закрыла глаза и заунывно затянула:

— Я вижу бездыханное тело на ее кровати… Я вижу…

Анисья Петровна, вылезшая из своего кресла и стоявшая в дверях, неожиданно плюнула себе под ноги:

— Тьфу! Чтоб у тебя язык отвалился, Софья! Кто тебя только научил этой чертовщине?!

— Меня никто не учил, бабуся, — ответила Софья и опрокинула остатки ликера в рот.

— Твоя бабуся сидит в деревне Козлиный Бор! — отрезала старуха. — О чем ты думала, Дарья, когда производила ее на свет? О преисподней?

— Ну, что ж? — фальшивым голосом сказал Дима и широко, трибунно улыбнулся. — Мы, пожалуй, отправимся домой. Ужин был просто великолепный!

— Все было очень вкусно, — подтвердила Марина.

— Вы знаете, мне понравилась ваша компания! — заявила Анисья Петровна голосом президента фирмы, поощрившего мелких служащих. — Так что я решила, что вам следует прийти завтра еще раз. К ужину.

— К обеду! — быстро сказал Аркадий, не сводя глаз с предполагаемой добычи.

— Да-да, к обеду, — немедленно согласилась старуха. — На десерт велю подать что-нибудь необыкновенное.

— Жареных лягушек, например, — пробормотал Роман.

Он вышел проводить гостей и смотрел на Марину со странным неудовольствием. Ему не нравилось, что она такая хорошенькая, а у него нет никакой возможности проявить свою симпатию.

Всю дорогу до дома «брат и сестра» молчали. Но едва за ними захлопнулась дверь коттеджа, Дима повернулся к Марине и сказал:

— Так.

— Что — «так»?

Вроде бы она добилась нужных результатов, но кто его знает, этого типа? Возможно, он ожидал, что она станет кому-нибудь из Девелей родной дочерью?

— Если я не ошибаюсь, завтра приедет семья Аркадия. Вряд ли он захочет выгуливать тебя в саду на глазах у жены и сына. Что ты собираешься делать?

— Посмотрим по обстоятельствам.

У нее снова был такой вид, точно она собиралась усесться за секретарский стол и печатать деловые письма. Дима был слегка задет. Выходит, у нее есть запас женского обаяния, которое она не желает тратить на него. Если бы не обстоятельства, он, возможно, и вообще не узнал бы, какой она может быть душечкой.

Душечка тем временем сделала морду кирпичом и заявила, что отправляется спать. На сон грядущий она решила почитать что-нибудь легкое и сняла подходящую книгу с полки.

— Спокойной ночи, — пробурчал Дима.

Он тоже заперся в своей комнате и решил заняться обдумыванием дальнейших действий. Итак, есть какая-то тайна, связывающая Дарью и Валерия Леопольдовича. Похоже, они что-то задумали. Но Дима не видел способа выяснить — что. Да и имеет ли эта тайна отношение к смерти Ивана Леопольдовича? Может быть, они хотят купить новый холодильник, а старуха им противодействует! От этой семейки можно ожидать чего угодно.

Второй интересный факт — ссора Аркадия с отцом накануне трагедии. Иван Леопольдович вошел в комнату сына и прочитал записи в его ежедневнике. И что-то там, в этих записях, потрясло его до глубины души. Неплохо бы заполучить этот ежедневник. Конечно, велика вероятность, что после того случая. Аркадий надежно его прячет. Впрочем, вряд ли в загородном доме есть сейф. Дима не был специалистом по сейфам, зато в деле обнаружения тайников не знал себе равных.