Наталья Александрова - Охотник за головами Страница 12

– Что у вас там такое? – спросил безжалостный Снегиренко. – Почему вы так нервничаете?

– Там ка… кабанчик… – проговорил Аветисов заплетающимся языком. Веревка никак не развязывалась, и в голову ему полезли всякие ужасы. Вдруг в мешке вовсе не несчастный кабанчик, а труп, то есть настоящий, человеческий труп, который эта подлая болтливая девка хотела перевезти в его машине? Она сказала, что кабанчик весит восемьдесят – девяносто килограммов… самое то для трупа! А теперь она ото всего отопрется, скажет, что не имеет никакого отношения к мешку в багажнике, и спихнет свой труп на ни в чем не повинного водителя…

Наконец, почти обломав ногти, он развязал веревку и торопливо растопырил горловину мешка.

На него пахнуло густым тоскливым запахом бедности и болезни. Мешок был под завязку набит старым никчемным тряпьем – таким, которое принимают на пунктах приема вторсырья для последующей переработки в бумагу. Принимают по двадцать копеек за килограмм.

– Кабанчик, значит? – спросил сержант Снегиренко, издевательски уставившись на несчастного водителя. – И где же, интересно, ваш кабанчик? И зачем вы ввели следственные органы в заблуждение?

Патрульный сержант ГАИ (или ГИБДД, что то же самое) – это вовсе не следственные органы, это был явный перебор, но несчастный Аветисов не обратил на это никакого внимания. Он обреченно заглянул в проклятый мешок и негромко проговорил:

– Она сказала, что это кабанчик…

Сержант выглядел так, как будто только что задержал серийного убийцу, грозу Кологрива и Крыжополя.

– Интересно, куда это вы везете такое тряпье на своей иномарке? Да эти тряпки не годятся даже на то, чтобы вашу «тойоту» протирать! Согласитесь, что это выглядит очень подозрительно!

Николай Афанасьевич разевал рот, как выброшенная на берег рыба. Он хотел объяснить, что не имеет никакого отношения к проклятому мешку, но сержант не позволял ему вставить слово.

– Вынимайте немедленно все это тряпье из мешка! У вас, наверное, под тряпками что-то спрятано!

Задыхаясь от омерзения, Аветисов принялся выбрасывать тряпки на снег. Дело шло удивительно медленно, мерзкие тряпки не хотели вылезать на свет, цеплялись друг за друга, запутывались бесформенными клубками. В глубине мешка ощущалась какая-то плотная тугая масса, и Николай Афанасьевич в ужасе ожидал, что сейчас вытащит наружу что-то чудовищное, а подлый сержант наблюдал за ним радостно горящим взором и угрожающе держался за кобуру…

Конец ознакомительного фрагмента.