Дмитрий Григорьев - Проклятие египетской жрицы Страница 12

После предрассветных хождений моя ненаглядная быстро заснула. Я же продолжал изучать хитросплетения вьюнов.

Чувствуя себя героем старого мультика, я пробормотал: «Если мы не встретим этот рассвет, то опоздаем на целую жизнь!» и аккуратно выбрался из-под руки Танюшки.

Я подошел к окну и отодвинул краешек занавески. В дальней утренней дымке проступали очертания зданий университета. Они угрожающе грудились темными прямоугольниками на фоне бледно-розового горизонта. Судьба как будто говорила, что попасть в те розовые заоблачные дали можно будет только через черные университетские торосы.

«Пробовал я уже бодаться с этими торосами! Причем начал в тот же день, как получил от Сруля зажигалку-камеру».

По дороге домой я тогда позвонил Маришке:

– Что на кафедре?

– Я тоже рада тебя слышать! Вечером приезжай, расскажу!

– А можно новости сейчас, а расплата вечером?

– К вечеру набегут проценты!

– Годится!

– Тогда слушай. Игнатик будет вести вечернюю лабораторную отработку вместо тебя. Белка остается его курировать. Так что твоя болезнь для кого-то обернется праздником плоти! – недвусмысленно хихикнула Маришка.

– До вечера! – отключился я – в голове уже зрел план.

– Где шлялся? – встретила мать.

– Вагоны разгружал! – Я отдал ей пять тысяч из конверта.

Глянув на меня, она решила поверить. Да и как не поверить? Ночь с Маришкой – это вам не фунт изюма!

Подремывая после горячей ванны, я с облегчением думал, что теперь есть чем расплатиться с долгами за вчерашний поход в ресторан.

Если Маришкина наблюдательность нас не подвела, то вечер обещал быть интересным, и я решил тайком наведаться в лабораторию.

Вахтер не удивился моему позднему визиту и по-дружески кивнул. Вечерами мы частенько обсуждали с ним спортивные новости, когда мне приходилось пережидать длинные инкубационные стадии экспериментов.

Четвертый этаж был пустым и только из-под дверей нашей лаборатории пробивался свет. Я бесшумно подкрался и заглянул внутрь. В дальнем углу, у стеллажей гремели склянки. Белка с новым ассистентом стояли ко мне спиной. В глаза бросилась открытая дверь тайного закутка шефини. Чем она там занимается, никто не знал. На моей памяти эта дверь открывалась лишь однажды, когда шефиня вылетела оттуда, тряся рукой и брызгая кровью. Она бегала как полоумная в поисках аптечки, которую уже давно пристроила к себе в лексус. Как выяснилось позже, ее руку погрызла лабораторная мышь. Случай был беспрецедентный, и тут же поползли слухи, что заведующая работает над секретным заказом от армии и испытывает препарат, повышающий агрессию. Слухи росли как снежный ком. К ним добавилась информация о том, что исследованиями руководит ее сын и что они вот-вот получат какую-то премию для династий выдающихся ученых.

Сейчас открытая дверь манила в чертоги выдающейся династии. Соблазн был слишком велик! Я бесшумно юркнул в святая святых профессорши и тихо прикрыл дверь, оставив щель для наблюдения. В нос ударил знакомый мышиный запах. Из-за марлевой занавески на стене раздавалось характерное шебуршание грызунов.

«Мыши потом! Первым делом оценить пути отхода!»

В замочной скважине дальней двери, что вела в коридор, торчал ключ. Отлично! Если же времени будет в обрез, то можно спрятаться в ближнем углу за грудой мешков с подстилкой и кормом для мышей. Контрольный взгляд в лабораторию: шефиня со своим лизоблюдом расставляют реактивы по местам. Хотя это скорее он расставляет, а она топчется рядом, держа по колбе в каждой руке.

Я уже спокойно огляделся. Кабинет состоял из двух рабочих зон. Там, где стоял я, была мини-лаборатория, дальше начинался офис. Теперь можно было заглянуть под марлевую занавеску. На стеллажах стояли пластмассовые контейнеры с решетчатыми крышками из нержавейки. В углублении решеток были вставлены поильники и разложен корм.

«Интересно, кто ей разрешил держать здесь мышей? По правилам вся лабораторная живность должна находиться в ветеринарном блоке!»

Судя по маркировке, на верхней полке жили самки, на нижней самцы.

«Надо же! Даже тут она держит самцов поближе!» – не отказал я себе в удовольствии поерничать.

Взгляд задержался на контейнерах с самцами. Странно! Несколько мышей умудрилось просунуть головы сквозь металлическую решетку и висело в воздухе, будто повешенные. Некоторые из них еще дрыгали лапками, другие же, похоже, сдохли. Я постучал пальцем по прозрачному пластику. В контейнере произошло какое-то движение, и вдруг из дальнего угла на мой палец кинулся самец. Он так разогнался, что врезался открытой пастью в стенку, да так, что поцарапал нижними резцами пластик.

«Бешеные что ли?!» – я рефлекторно отдернул палец и посмотрел на маркировку контейнера.

Там от руки был обозначен незнакомый мне вирус «vMZN».

«Ладно, позже посмотрю в Интернете».

У самок был тот же вирус на маркировке, но у них в клетках не было никаких «повешенных».

Короткий взгляд в лабораторию: там все то же.

Я пробрался к дальней двери, тихо повернул ключ и выглянул в коридор. Никого! И тут сердце оборвалось! За спиной щелкнул замок. Я выскочил в коридор и кинулся к лестнице: «Лишь бы со спины не узнали!»

Позади все оставалось тихо. Я осмелился оглянуться. За мной никто не гнался. Уняв сердцебиение, я вернулся и заглянул в лабораторию. Дверь в секретный закуток шефини была закрыта, а шефиня вместе с Игнатиком переместились к огнеупорному шкафу. Они теснились перед ним с колбами в руках и никак не могли его открыть.

«Сквозняка испугался, придурок!»

Восстанавливая дыхание, я наблюдал за «королевой» с «принцем», как их окрестила Маришка. Они, наконец, справились с металлической дверцей шкафа. Та тягуче скрипнула и открылась, скрыв за собой неуклюжую пару. Нужно было менять диспозицию.

Вернувшись через коридор в каморку шефини, я приоткрыл захлопнутую сквозняком дверь и понял, что вовремя! С моего наблюдательного пункта было видно, как часто вздымалась полная, высоко поддерживаемая бюстгальтером грудь Белки. Она так далеко выдавалась вперед, что облегающий ее белый халат, казалось, вот-вот лопнет. Похоже, обладательница пышных форм испугалась того же и расстегнула пуговицы. Вместе со смущенным Игнатиком мы увидели полупрозрачное бледно-лиловое платье, сквозь которое откровенно просвечивало ажурное нижнее белье. Я тихо присвистнул и полез в карман за камерой-зажигалкой. Объекты наблюдения молча и сосредоточенно ставили реактивы в шкаф. Я максимально приблизил картинку на камере, и теперь ни одна деталь не ускользала то меня. Каждый раз, когда шефиня поворачивалась за новой порцией склянок, она неизменно задевала усердного помощника своим необъятным бюстом. Ее набухшие от возбуждения прелести, наверное, стали настолько чувствительны, что даже легкое прикосновение к ассистенту вызывало непроизвольную дрожь во всем ее теле.

В какой-то момент она потеряла контроль над собой и откровенно уперлась ими в смущенного помощника. Несколько секунд она не могла заставить себя оторваться от него. Бедный Игнатик попытался отступить вбок, но зацепился плечом за открытую дверцу шкафа. Теперь я видел только его затылок. Зато раскрасневшееся лицо Белки смотрело прямо в объектив. С горящими глазами она обхватила своего ассистента за напрягшиеся ягодицы. Его руки были заняты колбами, и он стал судорожно оглядываться, ища глазами, куда бы их пристроить. Наконец он решился и, подавшись вперед, вплотную прижался к разгоряченной женщине. Этого оказалось достаточно, чтобы дотянуться до полки огнеупорного шкафа позади нее. Та приняла это за порыв страсти и, не дав ему опомниться, подарила своему осмелевшему герою горячий и влажный поцелуй. Не отрывая губ, она переместила одну руку вперед. Не знаю, что она там обнаружила, но глаза ее расширились и загорелись еще больше. Стеснительный ассистент попытался отстраниться от энергично работающей руки, но научная руководительница крепко держала его другой рукой за упругий зад.

Поняв эфемерность своих попыток, он сдался на милость победительницы. Белка, наверное, почувствовала это. Ее руки внезапно съехали вниз и встретились между его бедер. Сцепив пальцы замком, она страстно сжала все, что попалось в ее ладони. По лаборатории разнесся стон не то боли, не то блаженства, который тут же был оборван жарким поцелуем. Игнатик пару раз дернулся и переступил ногами. Теперь греховодники как по заказу стояли ко мне боком. На экране мини-камеры было видно, как похотливый язычок профессорши вторгся между губ ассистента. Вдоволь наигравшись, Белка оторвалась от своей жертвы и быстро огляделась. От входной двери они были скрыты распахнутыми дверцами огнеупорного шкафа, и можно было не бояться, что кто-то войдет и станет свидетелем их любовных утех. Встав на колени, она расстегнула ему брюки.

«Зря Сруль переживал за слабый микрофон!»