Юлия Чернова - Павильон Зеленого Солнца Страница 12

— Да. Я напишу. Юни. Напишу, — сказала Элен. А про себя добавила: «Но прежде — найду убийцу».

Напоследок сделала еще несколько снимков жителей деревни. Фотографировать в доме не решилась, чтобы не подвести добродушного толстяка полицейского. «Столичный гость» мог еще о себе напомнить и потребовать-таки кассету.

Подумав об этом человеке, Элен неожиданно улыбнулась. Она не сумела бы сказать точно, что именно отличало его от остальных. Во всяком случае, «столичный гость» выделялся не только ростом, одеждой и начальственным тоном. Чувствовалось в нем что-то особенное. Скрытая сила, внутренний огонь. Так что за это можно было простить даже его вспыльчивость. Вздумай «столичный гость» явиться с извинениями, был бы встречен Элен весьма благосклонно…

Она досняла пленку, убрала в сумочку фотоаппарат и направилась к автобусу. Самые молодые из рыбаков вызвались ее проводить. Беседу завязать не удавалось, оставалось лишь обмениваться улыбками, что не мешало Элен предаться размышлениям.

Видел ли кто-нибудь убийцу? В такой маленькой деревне появление незнакомца не могло остаться незамеченным. Или преступник — один из соседей? Что он искал в чайном домике? И нашел ли? Каким сокровищем могла обладать хозяйка павильона — женщина, бесспорно, состоятельная, но отнюдь не миллионерша, — чтобы ради него можно было пойти на убийство? Наверное, кто-нибудь из друзей или родных тя-ю в силах ответить на эти вопросы.

Элен решила, что следующим же утром вернется в деревню вместе с Патрицией. Даже если ее дорогую подругу потребуется всю дорогу гнать впереди себя пинками!

Тут Элен издала горестный вопль и пробежала несколько шагов — но было поздно. Автобус, издав короткий прощальный гудок, скрылся за поворотом.

Элен застыла в безмолвной скорби. Зато ее спутники нимало не были огорчены. Напротив, каждый усиленно предлагал собственное гостеприимство. Элен покачала головой. Она должна вернуться домой к ночи. Иначе Патриция сойдет с ума от беспокойства, гадая, что случилось. Да и Патриции остаться одной в доме, зная, что поблизости бродит убийца…

Как же вырваться из этой проклятой деревушки, когда сам вопрос: «У кого есть машина?» — прозвучит оскорблением? Даже состоятельная тя-ю ездила на автобусе.

Подумав о тя-ю, Элен оживилась. Вряд ли убийство произошло среди бела дня. Скорее — ночью. И вряд ли тя-ю находилась поблизости. Похоже, ее появление было неожиданностью для убийцы. Значит, она откуда-то приехала. Скорее всего, из города. Тогда есть и обратный автобус — в город. В голове Элен сложился мгновенный план. Добраться на автобусе до города, взять такси и вернуться на побережье. Элен растолковала рыбакам, что ее интересует. И получила обескураживающий ответ. Автобус отправлялся в город в пять тридцать утра и в двенадцать дня. Других рейсов не было.

Рыбаки смотрели сочувственно. После долгой безнадежной паузы Элен спросила по-французски:

— Никто не согласится продать мне велосипед?

Элен свернула с шоссе. Под колесами велосипеда тихо зашуршал гравий. Залаяли собаки — незло, лениво — и почти сразу умолкли. В рыбачьей деревушке ложились спать рано. Домики, выстроившиеся по обеим сторонам дороги, были темными. Лишь в трех крайних горел свет. Там ждали возвращения рыбаков с ночного лова. Шумело море — громко и рас-тревоженно. Погода портилась. Близился шторм.

Миновав деревушку, Элен остановилась, положила велосипед на траву и присела рядом. Большую часть пути она проехала. Оставалась меньшая и самая трудная. Три мили по лощине. Элен сидела, говоря себе: «Еще минутку, и встану». Она очень устала. Болела спина, руки и ноги не разгибались. Элен с усмешкой вспомнила, как лихо промчалась первые пять миль, с каким трудом одолела последующие пять и как на пяти заключительных — еле-еле крутила педали.

Вздохнув, заставила себя подняться. Вывела велосипед на тропинку, поправила укрепленный на руле фонарик и тронулась с места. Тропа была широкая и утоптанная. Крупных камней почти не попадалось, а те, что попадались, Элен без труда объезжала. Однако чем дальше она углублялась в лощину, тем тяжелее становился путь. Сосны подступили вплотную к сузившейся тропе. Корни пересекали дорогу, началась такая тряска, что Элен боялась выпустить руль. При очередном рывке велосипеда погас фонарик. Элен затормозила, спрыгнула на землю. Постучала по фонарику ногтем, потрясла велосипед. Ничего этим не добившись, постояла в раздумье. Идти пешком не было сил. Вдобавок следовало торопиться. Элен не сомневалась: Патриция сходит с ума от беспокойства. Решив, что на велосипеде в любом случае доберется быстрее, нажала на педали. Ориентировалась по звуку — если слышала шуршание травы под колесами, понимала, что съехала с тропы. Элен подбадривала себя тем, что с каждым поворотом педалей расстояние между ней и домиком сокращается. Уже предвкушала, как будет рассказывать Патриции о своем подвиге, когда от очередного толчка велосипеда фонарик загорелся вновь. И прямо перед собой Элен узрела человеческую фигуру.

Истошно завизжав, Элен нажала на тормоз, потеряла равновесие и свалилась с велосипеда. Падая, представила валун, о который размозжит голову. Но долететь до земли не успела. Мужчина оказался проворнее — подхватил. Велосипед брякнулся о землю, фонарик снова погас. Элен рванулась из державших ее рук. Встречный не мог быть ни рыбаком, ни монахом. Все они уже видели десятый сон. Руки его казались железными. Элен воспользовалась единственным имевшимся в ее распоряжении оружием — великолепными, любовно отращенными ногтями. В тот же миг обе ее руки были зажаты в его одной.

— Успокойтесь, Элен! Я не бандит.

Элен перестала вырываться, разом онемев и остолбенев. В чужой стране, в глухом ущелье, в середине ночи встретить знакомого!

Она никак не могла сообразить, кому принадлежит голос. Первой мыслью было, что рядом — полицейский инспектор, нагрубивший ей утром. Решил-таки отобрать кассету с пленкой. Разыскал — в деревушке Цуань она сказала рыбакам, подарившим велосипед, где живет.

Но тотчас она отвергла подобное предположение. Голос другой, к тому же инспектор говорил на безобразном французском, а этот человек — на превосходном английском.

Элен мгновенно вдохновилась, возомнив, что Тои явился повидаться с ней. Или одержимый Комито примчался к своему Павильону Зеленого Солнца? Нет, они тоже вели беседу по-французски. И потом, оба значительно ниже ростом. Элен внимательно разглядывала смутно различимую во тьме фигуру. Кто же это? Голос, бесспорно, знакомый, особенно — резкие, повелительные интонации.

Мужчина наклонился, поднял велосипед, поправил свернувшийся набок руль. Спросил:

— Вам тоже померещилась встреча со старым врагом?

И тут Элен озарило.

— Эндо! — вскричала она вне себя от изумления. — Вы уже вернулись из плавания? Как быстро промелькнули полгода!

— Вижу, вы опомнились, — засмеялся Эндо. — Шхуна ушла без меня.

— Почему? — строго спросила Элен.

— Придумайте объяснение сами.

И Элен придумала: «Интересно, у него всегда такая замедленная реакция? Пока Патриция с ним любезничала — стоял столбом. А стоило Патриции уехать — ринулся вдогонку». Элен представила, сколько удовольствия доставит эта встреча Патриции. Да и сама радовалась — как-никак не с убийцей столкнулась.

— Садитесь, — сказал Эндо, хлопнув по раме велосипеда, — довезу вас.

В эту секунду фонарик очнулся и выпустил луч света — точно в лицо Эндо. Пораженная Элен чуть не шарахнулась в сторону. Перед ней, разговаривая голосом Эндо, стоял совершенно незнакомый человек. Элен с трудом взяла себя в руки. Заставила присмотреться. Если бы не бежевый свитер крупной вязки, не дурацкие белесые джинсы, не синяя кепка, которую он поднял с земли и стряхнул ударом о колено, Элен в жизни бы его не признала. Это был другой человек, чье лицо она напряженно изучала, стараясь понять, что изменилось. Нет, отрасти он бороду или усы или хотя бы подстригись иначе, ее смятение было бы понятно. Но не опознать знакомого из-за того, что волосы упали на лоб или глаза прищурились от яркого света?! И добро бы субъекта тусклого, какого в толпе не выделишь и при встрече не запомнишь. Так нет, человека более яркой внешности поискать нужно. В чем же дело?

Изменилось выражение лица. Вообще что-то глубинно изменилось. Элен пожала плечами. Пусть Патриция гадает, тешится. Может, на радость ей, он просто потерял сон и аппетит?

— Садитесь, — повторил приглашение Эндо.

— Ни за что, — заявила Элен.

Эндо снял свитер, несколько раз обмотал вокруг рамы и на эту импровизированную подушку усадил Элен. Сиденье нельзя было назвать слишком удобным, но все же оно заметно смягчало толчки. По счастью, вскоре дорога пошла ровнее, тряска прекратилась, и Элен немедленно этим воспользовалась. Спросила прокурорским тоном: