Михаил Березин - Смертельный танец шамана Страница 12

– Он уже умер?

– Ха, он переживет всех нас. У него сеть аптек в Израиле. Можете себе представить, какие он принимает лркарства.

– А живет он тоже в Израиле? – Джаич явно к чему-то клонил. Только вот к чему?

– Конечно, у него там дом.

– Я так понял, что он не из нуждающихся. Я говорю сейчас о деньгах.

– Покажите мне человека, который бы не нуждался в деньгах. А моему бывшему муженьку их всегда не хватало.

– А ваш капитал… м-м-м… имеет… м-м-м…

– Вы хотите спросить об источниках нашего нынешнего состояния? И имеет ли к этому отношение мой бывший муженек?

– Да.

– Конечно, – сказала фрау Сосланд. – Я общипала его как могла. Но он был, разумеется, не единственным источником.

– А сколько раз вы были замужем?

Очевидно, Джаич пустился на поиски других источников. Но не тут-то было.

– Мне вполне хватило одного раза, – отрезала фрау Сосланд.

– С лихвой.

– А других детей у вас не было?

– Нет.

– Хорошо, – похвалил ее Джаич. – Очень хорошо. И когда вы последний раз виделись с вашим бывшим супругом?

– Приблизительно с месяц назад. Он приехал по делам и пришел повидаться с Шрико. Я как раз находилась у сына.

– Антикварная лавка принадлежит Шрико?

– Нет, нам обоим. Но последнее время всеми делами ведает он.

– Однако вы разбираетесь в… этом бизнесе?

Браво! Джаич произнес слово "бизнес" без видимого содрогания.

– Разумеется. И должна вам сказать, совсем недурно.

– В лавке сейчас имеются ценные предметы ?

– Не знаю, что вы подразумеваете под словом "ценные". В лавке есть вещи, которые стоят целое состояние.

Если бы в свою очередь мы представляли, что она подразумевает под словами "целое состояние".

– Но эти, как вы выразились, негодяи не проявляют к ним ни малейшего интереса?

– Пока нет. По крайней мере, видимого.

– Как вы можете это объяснить?

– Никак. Я надеялась, что вы мне это объясните.

– М-да… – Джаич призадумался. – На ваш взгляд, ориентируется этот самый гость – или гости – в ценах на антиквариат?

– Думаю, он прекрасно во всем ориентируется, поскольку поливает краской лишь то, что представляет наибольший интерес.

– Вот как?

Джаич выразительно посмотрел на меня.

– И это не только у Шрико. У других – та же картина.

– У кого это, у других?

– Я имею в виду остальных антикварщиков, которые специализируются на торговле предметами старины с территории бывшего Союза.

– Вы хотите сказать, что к ним в магазины тоже проникает некий Х, чтобы пройтись по товару аюрозолевыми красителями? – с удивлением уточнил Джаич.

– Ну да, конечно!

– Ко всем антикварщикам Берлина?

– По крайней мере, к тем из них, кто занимается русской культурой. Как я уже только что упомянула.

– А вы говорили об этом Горбанюку?

– Не помню.

– И что полиция?

– Господи! Что может сделать полиция? Они стоят на ушах. Злоумышленникам их сигнализация, что детская забава. Такого еще не бывало. Они даже заподозрили, что антикварщикам сообща захотелось поиздеваться над ними.

– М-да…

Версия Джаича с участием в деле отца Шрико, если я правильно уловил логику задаваемых им вопросов, – имелась ли в его вопросах вообще какая-либо логика? – начинала дышать на ладан.

– Расскажите, пожалуйста, поподробнее о тех вещах, которыми торгует ваш сын.

– Что значит, поподробнее? Описать каждый предмет? Он ведь торгует всем, чем придется! Но конек, разумеется, это русский фарфор. Наша коллекция фарфора – лучшая в Берлине.

– Кто является вашим поставщиком?

Фрау Сосланд тут же насторожилась.

– У нас целый ряд поставщиков. Почему это вас интересует?

– Меня интересует все, что может пролить хотя бы какой-то свет на события.

– Наши поставщики не имеют к этому ровным счетом никакого отношения. Уверяю вас. И давайте сменим пластинку.

– А ваш бывший супруг что-то смыслит в антиквариате? – Джаич сделал робкую попытку вернуться на проторенную тропинку.

– Нет, только в лекарствах.

– Существует такая вещь, как антикварные лекарства?

Она загоготала.

– Я имею в виду, что, кроме лекарств, он вообще больше ни в чем не смыслит.

– Понятно.

На Джаича было жалко смотреть.

– А почему вы все-таки решили, что вашему сыну угрожает опасность? – протянул я ему руку помощи. Хотя он решительно этого не заслуживал.

– Господи! Я ведь уже сказала, что чувствую. И потом я вижу, что он очень напуган. Хотя он запрещает мне вмешиваться в это дело, но я стараюсь подслушать все, что только возможно. Недавно к нему в лавку приходил Жопес, и они встревоженно шептались у Шрико в кабинете. Я, конечно, почти ничего не разобрала, но готова поклясться, что дело принимает угрожающий оборот.

– А кто такой этот Жопес?

– Один из антикварщиков. Его лавка расположена по соседству.

– Жопес – это его фамилия?

– Прозвище, конечно. Фамилия – Тухер. Эрнест Тухер. Но все знакомые, даже некоторые клиенты, называют его Жопесом.

– И что же вам удалось понять из их разговора?

– Почти ничего. Они ведь шептались. Разве только…

– Да?

– Мне показалось, что нечто подобное уже происходило в Париже.

– Когда?

– Видимо, не так давно. Там то же самое происходило с антиквариатом, и сигнализация бездействовала.

– А еще что-нибудь вам удалось услышать? Тогда или в другой раз?

– Нет.

– Не густо… А мы могли бы побеседовать с ними? Я имею в виду Жопеса и Шрико.

– Вы хотите, чтобы сын сожрал меня заживо? Он же категорически запретил мне совать нос в это дело. Я ведь уже говорила.

– Но это не его, а ваше общее дело. Лавка-то принадлежит обоим.

– Неважно! Сейчас он сам там управляется. И он настаивает, чтобы я не совала куда не надо свой длинный нос.

– Это, конечно, усложняет дело.

– А я вам потому и плачу… Послушайте, вы должны сохранить мне сына. Если вы этого не сделаете, я затаскаю вас по судам, я буду являться к вам во сне, я прокляну вас, и на ваши головы падут десять казней египетских, я… – Она запнулась и вновь принялась хлюпать носом. – Он – единственное близкое мне существо, – добавила она. – Моя кровинушка…

На протяжении разговора фрау Сосланд несколько раз принималась искать на носовом платке чистое место. Наконец-то, она его нашла. Раздались трубные звуки, и тело нашей клиентки начало содрогаться.

Долго стоять посреди поляны и беседовать было не очень-то удобно. Тем более, что рядом появился ротвеллер, которого едва сдерживала на поводке девочка-подросток. Оба наших пса, в особенности такса, мгновенно изошли яростью, и это говорило о том, что пора сматываться.

– Вэл, – сказал Джаич. – Будем считать, что первая информация для размышлений получена.

– Что вы намерены предпринять? – поинтересовалась фрау Сосланд.

– Вообще-то, у меня принцип не посвящать клиентов в детали, но в данном случае, учитывая ваше взвинченное состояние, придется сделать исключение. Мы понаблюдаем за лавкой исподволь. Кто вокруг отирается и так далее. Ну а дальше

– время покажет.

Браво, Джаич! Можно подумать, что у нас клиентов, словно собак нерезаных.

– Вы сообщите мне о результатах?

– Мы сообщим сразу же, как только появится результат.

– По какому телефону я вас смогу разыскать?

– К сожалению, там, где мы сейчас остановились, вообще нет телефона. Мы сами вас разыщем, когда в этом возникнет необходимость.

– А если мне нужно будет передать что-то срочное?

– Повоните Горбанюку, ему известно, как с нами связаться… Вас подвезти? – поинтересовался Джаич с тайной надеждой, что этого делать не придется.

– Чтобы я еще раз согласилась на подобную пытку?

– Правильно, – похвалил ее Джаич. – Нужно, чтобы нас как можно меньше видели вместе.

– Ну, что скажешь? – проговорил Джаич, лихо вертя баранку. Мы ехали в район города под названием Шпандау. Там облюбовали себе местечко почти все берлинские антикварщики.

– По-моему, последняя стадия паранои, – отозвался я. – Еще спасибо, что мы оказались в столь дискомфортной ситуации. Были бы мы действительно на БМВ да вдобавок без Саймона, она бы из нас все жилы вытянула.

– Как бы то ни было, тебе не стоило вмешиваться в разговор. Лили поручала тебе слушать, а не языком трепать.

Это был выпад, который я не мог пропустить.

– А тебе не кажется, что наиболее дебильные вопросы задавал все же ты? Сразу принялся подозревать отца Шрико. Причем здесь этот бедолага аптекарь?

– Ну, во-первых, судя по всему, он далеко не бедолага. А, во-вторых, я и не думал его подозревать. Запомни, Крайский: совершенно неважно, о чем конкретно ты говоришь. Главное – суметь из любого закоулка разговора, словно из лабиринта, выйти на полезную тебе информацию.

– И что, вышел?

– Пока не знаю, но вполне возможно.

– Какую же информацию ты предполжительно считаешь полезной?