Ирина Потанина - Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей Страница 12

– Катерина Кроль, если не ошибаюсь? – крепко сложенный блондин в темных очках и безупречном деловом костюме галантно склонился возле опущенного стекла моей машины.

Давно замечено, что, когда намеренно ищешь приключения, они попадаются как-то неохотно. Но, стоит возмечтать о вечном покое, как неожиданные события, при ближайшем рассмотрении оказывающиеся банальными неприятностями, роем закрутятся вокруг твоей персоны. Я всегда считала этот принцип логически оправданным (если ты отказываешься самостоятельно добывать себе трудности, то строгий педагог-судьба вынуждена насильно пичкать тебя сложноразрешимыми задачками), но несколько жестоким.

– Ошибаетесь, – холодно ответила я.

– И всё-таки я настаиваю, что вы – это вы. Пройдемте со мной, пожалуйста. Г-н Ожигов хочет переговорить с вами.

Человек слегка отвернул полу пиджака, как бы невзначай показав, что вооружен. В груди у меня неприятно защемило. «Вряд ли он решится стрелять на оживленной улице,» – мелькнуло у меня в голове, – «Хотя, пистолет может быть с глушителем…»

– В другой раз, сегодня я не одета для столь важной встречи.

Я быстро нажала кнопку стеклоподъемника. Дура! Надо было сначала блокировать дверь.

Наигранно галантно человек распахнул дверцу Форда и, вполне однозначным жестом засунув руку за отворот пиджака, молча показал глазами на вход в подъезд. «Хотела попасть внутрь фирмы и познакомиться с Ожиговым поближе? Вот. Получите, распишитесь.» – насмехался кто-то внутри меня. Ну не могла же я сама себе признаться, что напугана и подчиняюсь этому джентльмену просто потому, что не вижу другого выхода!

Провожатый шел на ступеньку ниже.

– Нам на самый верх, – весело бросил он, издевательски вежливо улыбаясь, – На первых этажах обычные сотрудники. Начальство восседает выше.

Размеренный стук моих каблуков заглушал бешеное биение сердца. Лифт в этом подъезде отсутствовал. Наконец, провожатый остановился и нажал кнопку звонка одной из квартир. Переговорное устройство даже не стало спрашивать, кого привели. Видимо, меня здесь уже ждали. Мда… Таинственный Некто, похоже, решил предотвратить всякую угрозу с моей стороны, не дожидаясь дальнейшего развития событий. Обидно. Я ведь так и не успела принести этому Ожигову ни малейшего вреда… Грустно страдать ни за что.

– Подождите здесь.

Толстый охранник в форме, восседавший в холле, пристально смотрел на меня.

– У меня что-то не так с прической? – поинтересовалась я.

– Приказано глаз не спускать, вот и наблюдаю, – вполне дружелюбно ответил крепыш.

– Никогда не думала, что доживу до времени, когда мужчины будут заглядываться на меня только по приказу, – нервно произнесла я и полезла в сумочку.

Та молниеносно перекочевала в руки к охраннику. Я даже не вполне осознала, что произошло. Просто крепыш вдруг оказался в миллиметре от меня и, ловко надавив на запястье, изъял мою последнюю надежду на спасение.

– Вы что? Я просто пудреницу хотела достать, – соврала я, мысленно обвиняя себя в крайней стадии глупости. Неужели нельзя было незаметно достать сотовый еще в подъезде?

– Попросите меня, я вам достану. Откуда мне знать, может у вас оружие там хранится…

Я нелепо захлопала ресницами и молча отвернулась, демонстрируя крайнюю стадию возмущения. Честно говоря, я даже не знала, наличествует ли пудреница в моей сумочке на самом деле.

– Можете заходить, – через несколько минут галантный надзиратель распахнул передо мной дверь кабинета Ожигова.

Живьем Павел Александрович производил совершенно другое впечатление, чем на фото. Просто поразительно, насколько меняла человека вынужденная статичность фотографии! В жизни Ожигов был маленьким, невероятно подвижным человечком с постоянно меняющимися выражениями совершенно гротескного лица. Грозный вид, который принимало это лицо на фотографии, делался в жизни нарочито грозным, а оттого смешным. Он стоял в изголовье длиннющего стола для переговоров, нависая над какими-то бумагами и всем своим видом выражал крайнюю стадию возмущения.

– Значит так, девушка, – громко начал он, отчего-то шевеля каждой мышцей лица, – Я человек занятой, поэтому буду краток!

Весь мой страх молниеносно развеялся. Павел Александрович, несмотря на короткую стрижку и квадратную челюсть, производил впечатление очень добродушного человека. По-детски пухлые губы и совершенно добрые глаза дополняли картину, делая его до смешного похожим на персонажа какого-нибудь диснеевского мультфильма.

– Мне не нравится столь повышенный интерес к моей персоне, – заявил он, грозно сводя мохнатые брови к не менее волосатой переносице, – Ни ваш, ни этого вашего дружка!

Я насторожилась. Неужели о Шурике здесь тоже известно?

– Кроме того, мне не нравится, что причина вашего поведения абсолютно неясна! Будьте добры, объяснитесь! А не то я немедленно сдам вас в милицию, за несанкционированный визит в мою квартиру.

Я поежилась. Ничего себе, информированность!

– Извините, – я решилась заговорить, – А с чего вы взяли?

– Вопросы здесь задаю я! – Ожигов стукнул двумя кулаками по столу и восхищенно присвистнул, отслеживая траекторию полёта подпрыгнувшей в такт удару шариковой ручки. Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться, настолько комичными выглядели его действия, – Моя домработница подробно описала вас. Она – баба умная. Она зашла в пятую квартиру после вашего ухода. Не проживаете вы там. И никогда не проживали… Зачем ко мне заходили?

– Посмотреть, – вяло ответила я.

– Нашли себе музей! Мне от вашей братии скоро вообще негде укрыться будет! Тут бандиты да воры кругом, машину вон, подарочную, угнали… А я должен силы на оборону от журналюг тратить…

Так-так… Значит Ожигову про меня доложила Юлия Георгиевна. Поспешила уведомить, что журналисты охоту открыли. Похвальная, надо заметить, преданность со стороны обычной операционистки. То ли Ожигов и впрямь её уже много лет шоколадном закармливает, то ли уж очень не понравился Юлии Георгиевне тот тип, что после меня подходил вопросы задавать… Эх, попадись мне этот cрыватель чужих переговоров, мигом бы его Ожигову сдала.

– Быстренько выкладывай чего хотела, и какого чёрта твой напарник мою операционистку запугивать вздумал? – не дал мне закончить обдумывание г-н Ожигов.

– Мне от вас история о героическом бизнесмене была нужна, – я скромно опустила глаза, – Ну о том, как простой человек собственными усилиями и вдруг всего сам добился…

– А чего не спросила напрямую? – Ожигов явно купился на лесть.

– Знаю я вас, бизнесменов… Ничего не расскажете.

– А в квартиру зачем заходила?

– Фотографировала обстановку, – я тяжело вздохнула, – Показать хотела, как вы живете.

Я говорила первое, что взбредет в голову, сама при этом лихорадочно пыталась сообразить, как расспросить Ожигова о моем мнимом напарнике.

– Ага, значит пока эта дура ручку пошла искать, – резко позабыв о том, что его домработница «баба умная», любезно домыслил за меня несуществующий эпизод бизнесмен, – Ты мою квартиру щелкнула и смоталась… Умно… Сама придумала?

Я виновато кивнула.

– Пленку отдашь! – властно приказал Ожигов, – Ни к чему мой дом на весь город светить.

Я попросила принести сумку, достала фотоаппарат и демонстративно засветила пленку. Хорошо, что на ней еще вообще ничего не было снято.

– Уже лучше, – Ожигов вдруг улыбнулся. Его явно занимала моя персона, – А про что конкретнее ты писать хотела. Спрашивай?

– С чего ваш бизнес начинался? – голосом ПТУшницы, просящей автограф у Юры Шатунова, пролепетала я.

Видимо, про собственную занятость Ожигов временно забыл. Обычно журналисты его вниманием не баловали. Кроме того, кому ж не охота перед наивной симпатишной дурочкой повыделываться.

– Ой, начинал я еще до перестройки. Веселенькое было времечко, – с гордостью начал он.

– Расскажите? – взмолилась я.

– Ты сначала про напарника своего ответь. Зачем он моих людей запугивал?

Я уже совсем ничего не понимала. Как выяснилось ранее, Некто работал не на Ожигова. А на кого же тогда?

– Чем запугивал? – я решила, что в отсутствие у меня напарника теперь всё равно не поверят, – Тем, что вопросы задавал?

– Да нет, – Ожигов, явно намереваясь произвести сенсацию, потер ладони, – Он, лапочка моя, угрожал. Я тебе сейчас расскажу, как дело было.

Я вся обратилась в слух. Обожаю ситуации, когда мирно подсчитывающие где-то в отдалении деньги бизнесмены знают о происходящих событиях значительно больше непосредственных участников.

– Сначала ты ей про мои дела вопросы задавала. А потом он, – Ожигов был до крайности доволен произведенным эффектом, – Думаю, ты ему знак подала, что не колется операционистка. Верный, надо сказать, расчет. Любой бы испугался. Одно дело пигалица в короткой юбке интересуется, другое дело серьезный мужик подходит и те же вопросы задаёт, еще и корочкой журналистской под нос тычет. А разговаривает так, будто ему все чем-то обязаны. Только корочка-то эта – не аргумент. У меня у самого тридцать удостоверений будет, если захочу. Не повод это так себя вести. Да не бойся ты, я не ясновидящий какой. Просто операционистка мне сразу позвонила, о возможной опасности оповестить. А товарищ твой хамом редким оказался. Как понял, что и перед ним Юлечка не расколется, так наобещал женщине массу неприятностей. Обругал с головы до ног, да сбежал… «Зря,»– говорит, – «Еще наплачетесь из-за своего молчания.» Как прикажешь это понимать?