Капкан для шоколадного зайца - Светлана Богданова Страница 12

но Голубев согласился сыграть с Виктором в карты. Этот факт мы выясним при свидании с Ильей. Хотя он еще тот азартный Парамоша, сам на рожон лезет, и я не удивлюсь, что эта инициатива могла исходить от него лично. А в поединке повезло, конечно же, Виктору Каррерасу, знавшему от шурина трюки картежников-профессионалов. Обыграть такого лоха, как наш джентльмен, — плевое дело, проще, чем отнять конфетку у ребенка. Я помню, как Виктор, прощаясь с нами на лодочном причале, произнес: «До скорой встречи, милые дамы и господа». Тогда, на Бали, я не придала этому значения, сейчас все встало на свои места.

— Ну, шоколадный заяц, ну, погоди! — пригрозил невидимому злодею Валерий Александрович и выразительно помахал кулаком. — Мы ему покажем кузькину мать! Поубавим пылу темпераментному кубинскому красавцу. Что у нас — своих Аленов Делонов мало… Так, так, так, — вслух размышлял таможенник. — Сначала мы досконально проверим его багаж, а вдруг, чего найдем? Вдруг вы, Ангелина Станиславовна, переоценили его умственные способности. Как говаривала моя бабушка: «У страха глаза велики». Но если там ничего любопытного не окажется, устроим ему тщательное медицинское обследование. А вы, ребятки, обдумывайте свой план контратаки, я вас не тороплю. Дамы, если притомились, могут вздремнуть в комнате отдыха. Да и вы, Анатолий Дмитриевич, не стесняйтесь, мой кожаный диван в вашем распоряжении.

— Вау! — Катя подпрыгнула до потолка и обрушилась на шею Валерию Александровичу. — Спаситель вы наш! — ликовала она, целуя таможенника в небритые щеки. — Как я вам благодарна! Вы не представляете! Я ваша должница навеки!

Валерий Александрович обнимал худенькие плечи Кати, а его ладони подрагивали, то ли от последствия алкогольной передозировки, то ли от удовольствия.

Компания заговорщиков вернулась в кабинет Валерия Александровича. Анатолий и Ангелина переоделись в чистую одежду.

— А можно нам посмотреть, как будут обыскивать Виктора? — Катя желала вкусить крови противника.

— Если вы обуздаете свой темперамент, — выставил условие таможенник.

— Я затаюсь, как мышка, — пообещала Катя. — Вы со мной? — осведомилась она у Ангелины и Анатолия.

— Да-а-а, — помедлила Ангелина, прислушиваясь к внутренней борьбе между порядочностью и любопытством. — А ты, милый? — Ангелина ждала ответа Анатолия.

— Я со всеми, — не колеблясь, согласился он. — Созерцание паники в рядах противника поднимает боевой дух воина.

— Тогда идите за мной, — Валерий Александрович, пригнувшись, словно партизан в разведке, повел своих гостей к наблюдательному пункту.

Высокорослый чернокожий красавец Виктор Каррерас выделялся из толпы пассажиров парижского рейса. Мужчины с завистью смотрели вслед мускулистому атлету, передвигающемуся по аэропорту с грацией опасного хищника. Женщины дарили ему улыбки и тайные воздушные поцелуи, с замиранием сердца ловя ответный взгляд.

— Это он, — прошептала Катя.

Виктор вошел под арку металлоискателя, и датчики заорали.

— Пожалуйста, выньте из карманов все металлические предметы, — вежливо попросил заступивший на пост племянник Валерия Александровича.

Виктор одарил его белозубой улыбкой и выложил на стойку ключи на брелке, монеты, золотую зажигалку и портсигар, инкрустированный россыпью бриллиантов.

— Вы задекларировали ввозимые в страну драгоценности? — дотошный Пинкертон покрутил в руках дорогой портсигар.

— Да, — Виктор снова встал под арку, датчики завопили, будто сигнализация угоняемой машины.

— Вам придется снять с себя все металлическое. — Подозрительный таможенник сощурил глаза.

Подавляя вскипающий гнев, Виктор скрутил с пальца золотой перстень с крупным бриллиантом, снял с шеи толстую цепь с массивным крестом, вытащил из брюк ремень и демонстративно вывернул наизнанку карманы. Подлые датчики снова заорали.

— Пройдемте в комнату досмотра. Не будем задерживать остальных пассажиров. — Пинкертон освободил место за таможенной стойкой своему коллеге и лично отконвоировал задержанного Виктора.

— Ага, — злорадно прошипела Катя. — Я же говорила, что он попадется на контрабанде.

Валерий Александрович посмотрел на нее с невыразимой нежностью, словно любящий муж на юную супругу, но раскрывать секретов ремесла не стал. Анатолий и Ангелина догадались, что все это было подстроено. Разведчики вернулись в кабинет Валерия Александровича и стали ждать дальнейших сводок с поля сражения.

Справедливость восторжествовала. Оскорбленные броской красотой Виктора мужчины бесцеремонно тыкали пальцами в его сторону и бурно обсуждали произошедший инцидент. Опечаленные женщины жалели окруженного ореолом таинственности плененного контрабандиста и возводили его в ранг великомученика.

В комнате досмотра таможенники прощупали одежду Виктора и заставили его вывалить на стол все вещи из вместительного пластикового чемодана на колесиках. Больше всего их поразило обилие нижнего белья, среди которого обнаружились даже кожаные мужские стринги. Похихикав, таможенники обследовали днище и ручки чемодана, просветили на специальных приборах баллончик с пеной для бритья, тюбик с зубной пастой, флаконы с одеколонами и лосьонами, баночки с кремами, запечатанные картонные упаковки с презервативами, паркер с золотым пером и ежедневник в тисненом переплете. Потом они дотошно изучили каждую букву в написанной Виктором декларации, каждую букву в визе паспорта, проверили билет, багажную квитанцию, даже чек об оплате за перевес.

Разрешив пассажиру уложить вещи обратно в чемодан, таможенники удалились на чаепитие, оставив Виктора под присмотром Пинкертона.

— Я готов! — сообщил Виктор, защелкивая замки чемодана.

— Очень хорошо, — Пинкертон протянул ему два листа бумаги. — Напишите заявление, что во время таможенного досмотра у вас не пропало ни одной вещи. А на отдельном листе составьте подробную опись имущества, драгоценностей и документов.

— Зачем?! Я могу в устной форме засвидетельствовать вам мое глубокое почтение и уважение к законам этой страны, — отчеканил Виктор, буравя таможенника колючим взглядом.

— Так положено! — не терпящим возражения тоном отрезал Пинкертон. — Во избежание недоразумений и претензий в адрес государственной службы.

— Понимаете, — тоном ниже пояснил Виктор, — я очень спешу. В зале прилета меня встречают. Я здесь по важному делу.

— Где вы так хорошо выучились русскому языку? — поинтересовался таможенник.

— В Кораблестроительном институте города Санкт-Петербурга с одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года по две тысячи первый год, — отчеканил задержанный.

— А что, на корабелов семь лет учат? — в голосе Пинкертона послышалось недоверие.

— Можно я закурю? — попросил Виктор, чувствуя, что его еще долго будут пытать с пристрастием.

— Здесь не курят, — таможенник развернул к Виктору табличку, запрещающую курение в этом помещении. — Так почему вы учились в ВУЗе семь лет вместо пяти?

— Я брал академический отпуск по семейным обстоятельствам, — отчитался Виктор, чтобы его не заподозрили в шпионаже.

— Вы женаты? — дотошно выведывал неуемный Пинкертон.

— Это мое личное дело и вас не касается! — взвился задержанный, энергично жестикулируя. — И вообще, немедленно объясните, по какому праву вы надо мной издеваетесь. Я пожалуюсь в консульство и добьюсь, чтобы вас уволили. Где ваше начальство?! Я требую, чтобы ваш начальник безотлагательно разобрался в моем деле! Иначе…

— Вы нам угрожаете?! — распахнув дверь, в помещение ураганом ворвался Валерий Александрович. — Так и запишем в протокол, что задержанный