Дарья Донцова - Судьба найдет на сеновале Страница 13

– Вау! Ну и встреча! Я живу в соседнем доме. А ты сюда зачем пришел? Тоже рядом обитаешь?

Я решил, что девица проститутка, пришедшая за продуктами, и пробормотал:

– Да вот, понадобилось кое-что купить.

И сразу рысью двинулся к кассе. А там вежливо осведомился у сотрудницы магазина:

– К кому обратиться, чтобы дать объявление по радио?

– Бытовое или рекламное? – устало поинтересовалась женщина.

– Потерял где-то в зале перчатки, – нашел я подходящий ответ, – новые, дорогие, кожаные.

– Сто рублей, – перебила меня тетка. – Чек отдадите Геннадию. Идите направо в книжный отдел, там найдете зеленую дверь с табличкой «Радио». Стучите громче, ногами колотите, Гена в наушниках сидит.

Я пошел в указанном направлении и довольно быстро отыскал закуток, где на стеллажах теснились издания в бумажных переплетах. Посреди литературной поляны стоял стол, на котором громоздились стопки разноцветных изданий, над ними висело объявление: «Внимание! Акция! При покупке четырех книг четвертая в подарок». Я три раза перечитал «дацзыбао», прежде чем до меня дошел его смысл. Настроение сразу резко улучшилось. Похоже, здесь работают люди с чувством юмора, надо будет после беседы с Геннадием посмотреть ассортимент.

Вопреки предупреждению кассирши, бить в дверь ногами не пришлось. Не успел я один раз постучать, как раздался вопль:

– Открыто!

В небольшой душной комнате в кресле сидел тощий юноша в бейсболке и здоровенных наушниках. Я открыл рот, чтобы изложить свою просьбу, но Геннадий крикнул:

– Что хотите?

– Сделать объявление.

– Чего? Громче говорите! Ни фига не слышу! – завопил парень.

Я молча снял с его головы антифоны и положил их на стол.

– Вау, – рассмеялся Геннадий, – совсем забыл, что уши заткнуты. Объявление сделать хотите? Чек есть?

– А без него никак? – прищурился я.

– Бесплатно даже курица не взвизгнет, – возмутился юноша. – Ну до чего народ жадный стал! За стольник удавится!

Я демонстративно вынул портмоне.

– Хотел вам лично отдать. Зачем хозяина магазина кормить? Он и так не бедный, а у вас небось оклад с гулькин хвост.

– Ваще ни фига жлоб не платит, – пожаловался Гена, пряча купюру. – Вот вам бумага, ручка, пишите, чего сказать надо.

– Можно самому речь произнести? – попросил я.

– Извините, не положено – прямой эфир, – отказал собеседник. – Вдруг гадость озвучите? Выматеритесь?

На стол легли пятьсот рублей.

– Ну… Все равно – нет, – на сей раз с меньшим энтузиазмом не согласился Геннадий.

Я молча прибавил еще тысячу, юноша мгновенно сгреб купюры.

– О’кей. Только сообщите, чего болтать собрались, времени у вас тридцать секунд.

Повесив на лицо выражение не очень умного, но беспредельно счастливого человека, я принялся объяснять.

– Это будет признание в любви: «Дорогая Настя, покорен твоей красотой, выходи за меня замуж». В зале ходит моя девушка, она сюрпризы любит, хочу ей предложение необычно сделать.

Гена откинулся на спинку кресла.

– Мужик, ты гениально придумал. Кольцо купил?

Я похлопал по карману куртки.

– Конечно.

– Супер! Садись на табурет и вещай. Говори прямо в микрофон, но не части́, слова произноси медленно, четко, – давал указания хозяин рубки. – Ну, уан, ту, фри, начинай.

Я прочистил горло и выдал:

– Дорогая Настя! Покорен твоей красотой. Выходи за меня замуж.

– Да ты профи, – похвалил меня Гена, – четко отработал. Беги, дари своей подружке кольцо.

Я прикинулся озабоченным.

– Думаешь, меня везде в магазине слышали? Может, повторить?

Геннадий не смог скрыть радости.

– Не вопрос, гони монету и бубни.

– Плачу тебе и говорю сколько хочу? – уточнил я.

– Разбежался… – заржал диджей супермаркета. – Тайминг – тридцать секунд.

– Здорово ты устроился, – хмыкнул я, – зарплата маленькая, а левак сочный.

– Такие клиенты, как ты, не каждый день бывают, – разоткровенничался Гена. – Обычно дятлы приходят и ноют: «Объяви за так, сторублевки лишней нет». Жлобяры! А чтобы нормальное бабло кто предложил, ваще редкость.

– Люди не догадываются, что можно твоей услугой воспользоваться. Мне бы и самому не допереть, – сконфуженно улыбнулся я, – но недавно я услышал в зале, как женский голос какого-то Артема пугал. Типа, она знает, чего Анна Сергеевна натворила, и всем это расскажет. Неподалеку живу, часто сюда заглядываю, хороший магазин. Тетка вещала, и мне в голову пришло: вот как надо Насте предложение сделать.

Геннадий захохотал.

– Было дело. Приперлась тогда бабень. С деньгами у нее шоколадно, на офигенной тачке катается! «Бугатти Вейрон шестнадцать и четыре Супер Спорт»[7]. Слышал про такую?

– Нет, – на этот раз откровенно ответил я.

– Да ты че, мужик? – оживился Геннадий. – До ста километров в час разгоняется за две с половиной секунды. Максимальная скорость четыреста тридцать один километр. Восьмилитровый, шестнадцатицилиндровый двигатель мощностью тысяча двести лошадиных сил. Крутейшие колеса! Тачка – закачаешься! Цвет кузова у нее алый. Чума! Но мне на такую только облизываться. Жаль, сразу не увидел, на чем тетка прикатила, я б с нее тогда штуку евро слупил. Короче, продешевил я, взял деревянными шесть тысяч. И ведь еще радовался… Но заказчица не в золоте-бриллиантах была. Волосы, помню, темные, не блондинка, точно. В плащике простеньком, в очках с затемненными стеклами. Не красавица, полная, на морде и шее морщины, небось сороковник справила. Она мне сказала: «Свекровь и муж замучили придирками, житья от них нет. Вот тебе деньги, разреши я им кой-чего объявлю. Ходят сейчас по магазину, пусть подергаются».

– А как ты про машину узнал? – осторожно спросил я. – Женщина же не на ней в рубку въехала.

– Бабень появилась вечером, перед самым концом рабочего дня, а ухожу я в двадцать один ноль-ноль, – охотно стал пояснять Геннадий. – Наболтала, чего хотела, и умелась. Я на часы глянул, долго ли еще сидеть осталось. Тут вдруг мужик приносится – глаза в кучу, морда баклажановая – и давай скандалить: «Кто сейчас по радио говорил? Немедленно выкладывай!»

Гена ухмыльнулся.

– А та тетка предупредила: «Может муж прийти, ты уж не выдавай меня». И еще три тыщи на стол кинула. Вот я хмырю и сказал: «Сижу один, вам показалось. Может, плеер слушали?» Не люблю хамов – хрен даже не поздоровался со мной. Наконец он ушел, а я из магазина чуть пораньше смылся, потопал домой, хотел переодеться и со своей девушкой в кино сгонять. Две улицы прошагал, свернул в переулок. Вау! Офигенная тачка! Остановился, давай ее рассматривать. Но близко не подошел, за ларек с мороженым спрятался. За рулем машины баба сидела, я побоялся в упор на автомобиль зырить – вдруг где-то рядом охрана? У богатых ведь всегда секьюрити. Сначала я лица тетки не рассмотрел, она вниз глядела, потом голову подняла. Вау! Это же та самая бабень, что ко мне в рубку приходила! Говорю же, продешевил я, до сих пор обидно. Для нее те шесть тыщ деревянных, что мне кинула, копейки. Ну а тачка прям обалденная! Прикинь, у нее гайки на колесах с гербами были! Полжизни за такую отдать не жалко. Прилип я к тротуару, пялюсь на «Бугатти». Тут моя девчонка позвонила, хай подняла, почему я до сих пор не дома, мол, в киношку опоздаем, мы с ней ругаться начали. А «Бугатти» как с места рванет!

Геннадий аж задохнулся от восторга.

– Номер, случайно, не запомнили? – спросил я.

– Не, на гайки глядел. Они точно по спецзаказу сделаны, – вздохнул парень. – Кстати, зачем тебе номер тачки?

Я сообразил, что ответить.

– Снимаю рекламный ролик, нужен дорогой эксклюзивный автомобиль в кадре.

– Так ты, значитца, тоже при бабках? Зря я больше за эфир не запросил, – расстроился алчный собеседник. – Может, добавишь тысчонку?

Быстро распрощавшись с диджеем, я вышел из тесной рубки в торговый зал. Хотел заглянуть на пару минут в отдел литературы, но услышал за спиной знакомый голос:

– Иван Павлович, вы здорово это придумали.

Я обернулся, увидел ту самую девушку в красной мини-юбке, белых ботфортах и зеленой кожаной куртке до талии, что поздоровалась со мной у кассы, и удивился:

– Откуда вы знаете мое имя?

Незнакомка прищурилась:

– Да ладно! Я сразу поняла, кто мне в любви признается, у вас очень характерная речь и сексуальный, чуть хрипловатый баритон. Вы специально за мной проследили, да? У кассы мы столкнулись, так вы смутились, убежали. И вдруг слышу с потолка: «Дорогая Настя! Покорен твоей красотой! Выходи за меня замуж». Я согласна! Но надо соблюдать осторожность, чтобы Николетта и мой муж ничего не заподозрили, иначе нам плохо будет. С вашей мамой контакт установлю, подберу ей самую лучшую квартиру, а вот Петр у меня злой, он вас убить может.

«Так вы Анастасия, риелтор», – чуть было не воскликнул я, но удержался. Надо же, как девушку меняет одежда! Настя сменила строгий костюм на черте что, и я, столкнувшись с ней, не узнал спутницу, с которой ходил по квартире Евгении Борисовны. Принял агента по недвижимости за проститутку, забежавшую в свободную минутку за продуктами.