Люся Лютикова - И будет вам счастье Страница 13

— Я в курсе, только что от господина Лисовика, именно он порекомендовал к вам обратиться.

Да будет земля ему пухом!

Щеки Дмитрия покрылись нежно-розовым румянцем.

— Приятно слышать. И это притом, что заказы Леонида Назарьевича заставляют нас немало потрудиться. Видите ли, у него специфические требования к персоналу, он, как бы точнее выразиться, немного…

— Скуповат, — подсказала я.

Солодкий деликатно поправил:

— Скорее, экономен. И он прав: зачем переплачивать работнику, если он согласен трудиться за меньшие деньги? А для нас желание клиента — закон. Вы кого ищете — домработницу? — Я неопределенно кивнула. — Мы подберем вам кандидатку с любыми параметрами: с грудью пятого размера, глухонемую, с двумя высшими образованиями. Если желаете, можем предложить филиппинку. На них сейчас огромный спрос, это отличные работники — трудолюбивые, услужливые, знают свое место и, кстати, дешевле наших соотечественников выходят.

— А глухонемую филиппинку? — пошутила я.

— Без проблем, — серьезно ответил Дмитрий.

Словно олицетворение глухонемой филиппинки, в кабинет вошла секретарша. На подносе она несла две чашки кофе. С каменным лицом, не произнося ни слова, блондинка поставила перед нами чашки, бросила на шефа испепеляющий взгляд и удалилась.

Господин Солодкий принялся щелкать компьютерной «мышью»:

— Значит, глухонемая филиппинка… К сожалению, в России пока нет такой в наличии, но можно выписать из Филиппин. Оформление документов и перелет займет неделю, подождете?

Его круглые глаза мигали, как у совы.

Я поняла, что пришло время раскрыть карты:

— Извините, Дмитрий Михайлович, что невольно ввела вас в заблуждение. Мне не нужна домработница, я здесь совсем по другому делу.

— По какому же?

Мне понадобилась секунда, чтобы придумать правдоподобную версию.

— Видите ли, обитатели «Высшей пробы» решили выпускать собственную газету. В ней будут новости поселка, всякие интересные факты, интервью с жителями. Разрешите представиться — Людмила Лютикова, журналист и главный редактор газеты.

Я вытащила свою визитку журналиста и положила перед ним. Поскольку господин Солодкий никак не реагировал, я торжественно добавила:

— Моя кандидатура одобрена самим Пучеглазовым! Василь Василичем!

Я ожидала любого вопроса, но только не такого:

— Как будет называться газета?

— Мы пока не пришли к единому мнению, — осторожно сказала я.

— «Вышка»! — радостно вскричал Дмитрий.

— Что, простите?

— Газету надо назвать «Вышка». Коротко и ясно.

Я улыбнулась:

— Это намек на то, что по обитателям поселка плачет тюрьма и высшая мера наказания?

Мужчина смутился:

— Извините, глупость сморозил, не подумал. Так чем я могу вам помочь?

— Первый номер газеты будет посвящен обслуживающему персоналу: домработницам, поварам, водителям и прочей прислуге. Мы дадим краткую биографию человека, фото, небольшое интервью, соберем мнения о нем хозяев и соседей…

Он недоверчиво смотрел на меня:

— Вы серьезно?

Я перешла на шепот:

— Вообще-то это идея господина Лисовика. Понимаете, персонал постоянно просит у него прибавку к жалованью, вот он и решил таким образом сэкономить. Помните, в советское время ударникам производства вместо денежной премии давали кусок тряпки — переходящее Красное знамя? И они ведь были счастливы! Примерно то же самое хочет сделать Леонид Назарьевич — чтобы прислуга получила если не материальное, так хотя бы моральное удовлетворение. Если водитель увидит в газете свой портрет, возможно, он передумает увольняться.

— Не передумает, — неожиданно сказал Дмитрий. — Сергей уже приходил к нам, просил найти ему другое место. Говорит, зарплата безбожно мала.

— И вы нашли?

— Нет, требуется рекомендация от Лисовика, а Сергей ее не взял. Пока.

«И уже не возьмет», — едва не вырвалось у меня.

— В общем, мне нужен адрес этого Сергея. Как, кстати, его фамилия? У меня почему-то не записано…

Я ступила на скользкий путь. Солодкий наверняка почует неладное: почему я не взяла адрес водителя у Лисовика? Если хозяину отчего-то недосуг, то уж Изольда-то должна знать такие вещи! Не дав Дмитрию опомниться, я зачастила:

— И еще мне очень хочется написать в газете про ваше агентство. Надеюсь, вы согласитесь дать интервью? Обязательно расскажите про глухонемых филиппинок! А как насчет тайской прислуги, она тоже пользуется популярностью? Китайцы тоже должны быть в ходу. О, идея! У нас будет постоянная рубрика, назовем ее «„Прайм“ рекомендует», о последних новинках на рынке домашнего персонала!

Пока я трещала, директор вывел на принтер адрес Сергея и протянул мне листок.

— Спасибо, и до скорой встречи! — я подхватила свою сумку и направилась к выходу.

На пороге я задержалась:

— Простите, можно личный вопрос? У вас дома какая прислуга — филиппинка или с пятым бюстом?

— У меня никакой нет, — отозвался Солодкий, — и не будет. Терпеть не могу, когда в квартире околачиваются посторонние. Я, например, дома люблю голым ходить, воздушные ванны принимаю. А тут вдруг какая-то тетка с пылесосом выскочит…

Я живо представила себе эту картину и поспешила откланяться.

Глава 11

Выйдя на Садовое кольцо, я развернула листок: «Сергей Кисляк, ул. Бобруйская, д. 13, кв. 47. Тел: 8-915-…»

Я набрала номер водителя, но абонент оказался временно недоступен. Кто бы сомневался! Наверняка сразу после убийства Кисляк выкинул не только SIM-карту, но и телефонный аппарат, чтобы не засекли его месторасположение.

Я посмотрела на часы: почти девять. Бобруйская улица находится на самом западе Москвы, у метро «Молодежная», я доберусь туда не раньше, чем через час. К незнакомым людям в такое позднее время без приглашения заявляться неприлично. С другой стороны, у меня в распоряжении осталось только трое суток, и одни из них уже подошли к концу. Сейчас не до правил этикета, быть бы живу!

Дом номер тринадцать оказался добротной многоэтажкой из красного кирпича. В советское время в таких домах давали квартиры профессорам и партийным функционерам. Сегодня подобное жилье уже не считается элитным, однако назвать его «халупой» ни у кого язык не повернется. А ведь повариха Дина именно так отзывалась о квартире, которую снимает Сергей! Возможно, я пришла не по тому адресу.

Когда я подошла к подъеду, из него как раз выходила старушка благообразного вида. Я придержала ей дверь, а затем проскользнула внутрь.

С этажом я промахнулась. По моим подсчетам, Сергей должен был жить на двенадцатом этаже, а оказалось — на четырнадцатом, последнем. Два этажа пришлось преодолеть пешком, я немного запыхалась и, прежде чем нажать на звонок, остановилась перед дверью отдышаться.

Звукоизоляция в российских строениях отсутствует начисто. Несмотря на то что дверь была не деревянная, а стальная, я услышала разговор в квартире.

— Не хочу спать! Не хочу! Не хочу-у-у! — на одной ноте тянул детский голосок.

— Уже поздно, сынок, — увещевала его женщина, — завтра в сад рано вставать, опять опоздаем.

— Не хочу в сад! Не хочу-у-у!

— Вот приедет папа, я расскажу, что ты меня не слушаешься! — прибегла к последнему аргументу мать.

— А папа надолго уехал?

— Ох, не знаю! Надеюсь, что скоро вернется. Мы будем ему звонить! Давай завтра с утра позвоним, а? И расскажем, какой Павлик молодец, как он хорошо почистил зубки, как быстро заснул…

Голоса удалились, я подождала пять минут, чтобы мальчик Паша успел улечься в кровать, и один раз нажала на кнопку звонка.

Открыли не сразу. Я слышала какую-то возню, шуршание, кажется, где-то в глубине квартиры даже двигали мебель. Наконец встревоженный женский голос спросил:

— Кто там?

— Мне нужен Сергей Кисляк.

Загремев ключами, дама чуть приоткрыла дверь и сказала:

— Его нет.

На лестничной площадке было хорошее освещение, в образовавшуюся щель я увидела голубые глаза и курносый нос.

— А с вами я могу поговорить?

— О чем?

— Поверьте, это очень важно. Иначе я не приехала бы сюда в такое позднее время.

Уж не знаю, то ли я была убедительна, то ли по какой-то другой причине, но женщина распахнула дверь:

— Проходите. Только тише, пожалуйста, у меня ребенок спит. Вернее, пытается заснуть.

В квартире был сделан добротный ремонт. Я быстро посчитала двери: здесь две комнаты. В душе зародились сомнения. Если начальник платит копейки, которых едва хватает на хлеб, «двушку» в приличном районе уже не снимешь. Что-то тут не сходится.

— Кем вы приходитесь Сергею Кисляку? — спросила я женщину.

— Я его жена.

Я уставилась на хозяйку. Около тридцати лет, симпатичная блондинка с большими голубыми глазами, с замечательными фигурой и цветом лица. Вид у нее был цветущий. А супруга Кисляка должна быть смертельно больна, опять несостыковка получается.