Дарья Донцова - Золотое правило Трехпудовочки Страница 13

– Нет, но мне нужен твой совет, – сказала я. – Куда бежать, если везде шлагбаум?

– Остается Гвоздев, – серьезно ответил Коробок, – можно взять анализ ДНК, и тогда сомнений относительно его отцовства не возникнет. Мы имеем два варианта: Аня дочь Юрия, Аня не дочь Юрия. Молчишь? Не нравится мое предложение?

– Оно лучшее из всего возможного, но, боюсь, Гвоздев не согласится, – замямлила я. – Плохо получается. Лена задумала продемонстрировать обнаглевшей приемной дочери, что ее биологические родители – отребье общества, пьяницы-наркоманы, которые подбросили ненужного ребенка на порог интерната. По мнению Елены, увидев жутких, опухших родителей, Аня должна утратить самоуверенность, понять, что неродная мама вовсе не так уж плоха, прекратить хамить и жить дальше с Леной в любви и согласии. Немного наивно, но может сработать. Однако, если верить Владе Сергеевне, отец Ани богатый, уважаемый человек, главврач крупного медцентра, меценат, благодетель, полезный член общества. Его матушка и предполагаемая бабушка Ани Степанида Андреевна – хозяйка дела, ворочает миллионами. К гадалке не ходи, бизнес завещан любимому сыну. Боюсь, Ане такие папа и бабушка придутся больше по вкусу, чем Елена. Может, предупредить Киселеву?

– Лучше сходи к Юрию, – предложил Димон, – у тебя есть удостоверение сотрудницы агентства «Честные новости», прикинься корреспонденткой и прощупай обстановку.

– Можно попытаться, – обрадовалась я.

– Уно моменто, – пропел Димон, – спагетти – тефтели… Марчело-Брутелло, записывай номер мобилы Гвоздева. Однако телефонная компания наняла на работу лохов, хакнуть их служебные тайны – как пончик у зайчика отнять. Хотя, полагаю, косой начнет отчаянно защищать вкуснятину, засандалит лапой по черепу любому, кто на его жрачку покусится. А эти, не побоюсь грубого слова, телефонисты!.. Трехлетка до их списка абонентов доберется. Звони Гвоздеву!

Вдохновленная Коробковым, я незамедлительно набрала только что узнанный номер и услышала приятный тенор:

– Слушаю вас.

– Можно господина Гвоздева? – спросила я.

– Слушаю.

– Вас беспокоит Первый канал Центрального телевидения, – обнаглела я, – мы готовим программу о людях, которые помогают чужим детям. Надеемся привлечь внимание к проблеме малышей, брошенных родителями, им не оказывается вовремя и в необходимом объеме медицинская помощь. Вы сталкивались с подобным явлением?

– К сожалению, чаще, чем хотел бы, – ответил Гвоздев, – центр «Светлое детство» не государственный, родителям нужно заплатить энную сумму за диагностику и лечение, но у нас существует программа для неимущих, а каждый десятый малыш обслуживается бесплатно.

– Очень интересно, – возликовала я, – можно подъехать для более детального обсуждения? Я редактор, в мои обязанности входит правильно подготовить вопросы для ведущей, чтобы она с вами не о ерунде трепалась, а по сути.

– До одиннадцати вечера я буду в центре, – произнес Юрий. – Если захотите, могу показать клинику. У нас лучшее оборудование в столице, и это не пустые слова.

Пообещав приветливому доктору прибыть через полтора часа, я, прихватив пакет с покупками, двинулась к метро, не уставая по дороге повторять про себя:

– Молодец, Танечка! Редкий руководитель коммерческого заведения откажется покрасоваться в эфире Первого, главного телеканала страны, ты нашла отличный способ подобраться к Юре.

Внутрь современного здания меня впустили безо всяких формальностей. Охранник у двери не стал спрашивать пропуск, а симпатичная женщина на рецепшен, узнав, что я хочу видеть главврача, спокойно сказала:

– Поднимайтесь на пятый этаж, лифт за буфетом.

Я пошла по коридору, устланному ковровой дорожкой. Меньше всего центр Гвоздева напоминал медицинское учреждение. Тут и там слышался смех, а не плач детей, на стенах висели простые картины с изображениями героев сказок, из буфета пахло пирогами, а медицинский персонал носил яркую форму, совсем не напоминающую белый халат.

Пройдя почти до конца коридора, я не нашла никакого лифта и остановила мужчину со стетоскопом на шее:

– Простите, как подняться на пятый этаж?

Врач улыбнулся.

– Вы двигаетесь не в ту сторону. Здесь отделение для детсадовцев. Если у вас проблема со школьником, лучше вернуться во двор и пройти через третий подъезд. Сюда вас с подростком не впустит секьюрити.

– Но меня никто не остановил, – удивилась я.

Доктор кивнул.

– Вы, наверное, оставили ребенка в машине? У нас четкое разделение. Пациенты до года идут в первый подъезд. С двенадцати до тридцати шести месяцев – второй вход. Детский сад – пожалуйте в третий. Дети разных возрастов не пересекаются, а если ваше чадо с температурой, кашлем, насморком, то проход исключительно через бокс. Вот я и сделал вывод: раз вы хотите попасть на пятый этаж, значит, привели подростка.

– Как здесь тщательно продумана каждая мелочь! – восхитилась я. – Похоже, владельцы центра все предусмотрели.

– Отдавая дань гениальным организаторским талантам Степаниды Андреевны, все же отмечу: она не изобрела велосипед, взяла за основу схему советской детской поликлиники, – улыбнулся доктор, – в старой системе здравоохранения не все было плохо. Конечно, разные этажи для возрастных групп не отводили, был иной принцип. В понедельник – грудничковый день, во вторник – садовский, в среду с младшими школьниками, в четверг и пятницу со средними и старшими. Ну и конечно, если вы пришли с больным, то через бокс. Пойдемте, я вас провожу. Куда направляетесь?

– На пятый этаж, к Юрию Игоревичу Гвоздеву, – ответила я.

Доктор засмеялся.

– Здорово. Пошли. Похоже, я ошибся, вы не мать больного.

– Нет, я работаю на телевидении, – без смущения солгала я. – Какой потрясающий запах из буфета!

– Наши фирменные ватрушки, – кивнул врач. – Хотите попробовать?

– С моим весом о пирогах лучше забыть, – вздохнула я, – как, впрочем, и о жареной картошке с грибами, зефире и чае с сахаром.

– Зефирку можно! – весело воскликнул спутник. – Там пектин, очень полезная вещь. Одна маленькая булочка тоже худа не сделает, а вот постоянные мысли о диете доведут вас до стресса. Вы хорошо выглядите, не задыхаетесь при ходьбе, имеете здоровый цвет лица и приятные формы. Неужели предпочитаете выглядеть шваброй, которую увенчивает морщинистое лицо с землистыми щеками и синячищами под глазами?

– Нет, но повсюду пропагандируют стройность, – заныла я, – в журналах, на фото, исключительно…

– Модели, – вздохнул врач. – У них кариес, гастрит, язва желудка, аменорея, запах изо рта и истеричность, нервный срыв часто случается от недостатка питания. Никто из красавиц не может похвастаться красивыми волосами и чистой кожей. И потом, им всем нет двадцати лет. В столь юном возрасте тело еще не до конца сформировалось. Едва девушка сходит с подиума, как у нее начинаются проблемы. Рушится мир, где ею недолго восхищались, надо заново строить жизнь. Упаси бог девочек от карьеры в фэшн-бизнесе в качестве вешалок! Эй, что вы творите?

Доктор остановился у небольшого пеленального стола, где юная мать, которой по виду не исполнилось шестнадцати лет, пыталась натянуть на младенца одежду.

– Что вы делаете! – повторил он. – Распашонки и ползунки необходимо вывернуть наизнанку, тогда швы не травмируют кожу малыша. Кофточки лучше приобретать без пуговиц, а уж если вы непременно хотите застежки, то откажитесь от деревянных и пластиковых, возьмите мягкие, из поролона, обтянутого тканью. На Полянке есть магазин белья для новорожденных, там подобными торгуют.

Продолжая поучать нерадивую мамашу, врач живо одел ребеночка, запеленал его в одеяло и вернулся ко мне. Очевидно, у педиатра есть собственные дети, иначе откуда ему знать про торговую точку на Полянке?

– Вы замужем? – вдруг спросил спутник.

Я кивнула.

– Супруг требует от вас параметров девяносто-шестьдесят-девяносто? – поинтересовался он, входя в лифт. – Поэтому вы боитесь нормально питаться?

– Нет, он считает меня самой красивой на свете, – призналась я.

– Ну и почему тогда не выпить чаю с ватрушкой? – продолжал доктор, выходя на пятом этаже. – Человеческий организм должен получать разнообразную пищу. Есть очень простой способ держать фигуру в рамках. Один день в неделю у вас разгрузочный, вы пьете кефир. Мы пришли.

Спутник толкнул дверь, мы очутились в приемной.

– Юрий Игоревич, – сказала секретарь, – приходила мать Ларионова, я ее отправила к Шелест.

– Молодец, Светлана, – кивнул врач.

– Вы Гвоздев! – подскочила я.

– Забавно столкнуться в коридоре с тем, кто тебе нужен, – сказал Юрий, – будем считать, что первую информацию о клинике вы получили. Устраивайтесь поудобнее. Не хотите изменить свое отношение к ватрушке?

– Съем с удовольствием, – согласилась я.

Юрий Игоревич сел за стол и повел обстоятельный рассказ о больнице и благотворительных программах. Через полчаса я, совершенно очарованная простотой, доступностью и умом главврача, прониклась к нему уважением. Гвоздев очень много делал для детей из неимущих семей и сирот.