Алена Смирнова - Подруга мента Страница 13

— Я не след, Вик. У бандита был пистолет. И пристрелить меня, когда я бежала по полю, не составляло труда. Хорошо, что тогда я была дикой лошадью.

— Не понял…

— И не надо. Но меня не убили.

— Значит, ты еще чей-то след в нужном направлении, Поленька.

— Господи, топчут все, кому не лень, а я отдувайся.

— Ты в состоянии выслушать про Юрьева? Тут еще тухлее, чем с редакцией.

И Измайлов мне такое выложил, что я начала косить.

Жена преуспевающего бизнесмена добиралась в воскресенье днем своим ходом на дачу, где с пятницы отрывался муж. Разбогатели ребята недавно, и он еще не усвоил элементарный прием — возьми, дражайшая половина, денег, найми, кого следует, и отвянь. Так что она не сомневалась: огород перекопан, ботва сожжена, пол на веранде починен. Муж брал с собой бутылку водки, но права она недавно получила и проблем с доставкой кормильца в город на его машине не предвидела. Это когда у нее возникли другие проблемы, она продиктовала милиционерам адрес любовника, у которого забыла утром сей незаменимый документ и который навсегда останется отныне ее алиби, а не мужчиной. А тогда… Вошла она, напевая, в дом, окликнула мужа. Далее по-киношному: тряска трупа за все места, вой, паническое озирание окрестностей. Богатая фантазия — путь к нищете, лучше я не буду углубляться в подробности. То, что при покупке дачи представлялось преимуществом — всего трое соседей в неподдельной чаще, — оказалось проклятьем. Пометавшись по пустым чужим владениям, она вспомнила о пейджере и радиотелефоне мужа, но их и в помине не было. Зато была разбитая кувалдой машина. Как ей удалось добежать через лес до станции? А как вообще удается хоть пальцем пошевелить в шоковом состоянии? Кассирша связалась с железнодорожной милицией. Вот ее-то бригада и обнаружила в другой комнате еще одно окровавленное тело, на поверку подавшее признаки жизни. Юрьева отправили в больницу, где он, не приходя в сознание, и путешествовал по опасной грани до сих пор. Бизнесмена застрелили, потом ограбили. А, может, ограбили, потом застрелили. Измайлов считал, что его адски пытали, таскали смотреть, как превращают в металлолом машину… Пистолета найти не удалось. Отпечатков пальцев тоже. Наловчились, суки, в перчатках работать. Любовник, представив себе перспективы отношений с младой вдовой, принялся икать и подтвердил, что изменяла она супругу по-черному. Следовательно, убить ей было недосуг. А вот заказать…

— Вик, Борис вряд ли упражнялся с кувалдой и шарил по карманам. Но как он туда попал?

— Брел напрямик через лес. Эта матерая псина, как ее, Стелла, кинолога не подвела. То есть подвела по запаху Юрьева к самой даче. Под деревьями дождь прибрался не так тщательно.

— И Борис увидел труп?

— Надо полагать, что не радушного хозяина. Полина, предлагаю перекур. Отвлекись, поболтаем о заказчиках «водной» рекламы.

— Вбил себе в голову про номер от двадцать третьего сентября?

— Да.

— Вик, а зачем кувалдой по машине?

— Я специально не повторил слово «вбил», между прочим.

— Ладно. Но на супер-стори не надейся. В середине марта я получала гонорар. А, тогда еще муж Лизы заглянул…

— Притормози здесь, пожалуйста.

— Бедняга, не даст тебе мой треп ничего. Вот будь ты женщиной, заслушался бы. В общем, она маленькая и сухонькая, а он большой, полный и холеный. Очень заметный. И ее комнатенку рассматривал, как гадюшник. Я общалась с бухгалтершей, которая перебирала ведомости, спросила, не мешаю ли, а он просто жестом указал мне на стул.

— Это он должен был спросить.

— Разумеется. Но вот так подействовал на меня. И Лиза при нем стала робкой. Только что так свысока о платежках рассуждала, и вдруг спесь сбросила. Я тоже этого в себе преодолеть не могла, ну, в замужестве. Вик, когда жена получает мизер по сравнению с мужем, не все успевает по дому, а супруг еще и посмеивается над ее карьерным ражем, так бывает. Словом, мы с бухгалтершей изображали мебель и старались не слышать, как он с ней говорит. Он перед этим посетил общую комнату и в полный голос, презрительно так на Лизу набросился: «Что у вас там за бутылка стоит?» Она ему, умоляюще: «У художника день рождения». Он: «Опять нажретесь». Вик, я не ребенок. Когда муж разбирается с женщиной один на один, она может и скалку схватить, и на колени перед ним пасть, как уж повелось в семье. Но когда это на людях происходит, дама типа Лизы должна хоть зыркнуть по сторонам, проверить, не страдает ли авторитет. А Лиза смотрела только на него. Преданно. Лживо… Измайлов, я не могу, она же умерла.

— Ты, милая, не языком чешешь, а следствию помогаешь. Вперед.

— Не командуй.

— Прости, солнышко, прости, гремучая смесь из горя и радости, — вздохнул Измайлов. — Что ж без тебя ни одно запутанное убийство не обходится-то? Как мне надоело с тобой о делах говорить. Давай поразмыслим. «О мертвых либо хорошо, либо ничего», да? Имеется в виду невозможность трупу постоять за себя и возможность «повесить» на него все, что угодно. А если человека убили? Он сам за себя постоять не может, и ты ему в этом отказываешь. То есть не ему, конечно, а живым, которых повадятся уничтожать поголовно, если спускать убийцам. Поленька, будь умницей.

— Ты пользуешься неслужебным положением. Любому другом милиционеру я бы поклялась, что обожала Лизу, но встречалась с ней только на работе и при свидетелях.

— Сочувствую любому другому милиционеру. Поль, но ведь это и тебе надо. Я тоже клянусь, что бухгалтерша, которую только ленивый уже не допросил, не запомнила той короткой семейной разборки. Понимаешь, детка, в ней тогда была масса

собственных переживаний. А для тебя все переживания посторонних — твои. Март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь это в тебе растет. Может, вырвем с корнем? Я посодействую.

— Ах, я тебя еще и благодарить должна?

— Не должна.

— Идет, рви, корчуй, Вик, муж Лизы как-то потерпимее сказал: «Машину тебе помыли, заправили, она во дворе. Но если у вас загудон…» Она, чуть не плача: «Мы сегодня номер сдаем, какое там пьянство? По сто грамм сухого и по домам».

— И из-за этих сведений ты переживала?

— Да. И из-за того, что, сказав «а», приходится говорить «б». И выдавать Лизу в том, что тебе совершенно не пригодится в работе. Лиза не курила, при таком муже это немыслимо. А девочки в редакции дымят. И я с ними, случается. Вот они и трепанулись: «Пьет только водку, ничего другого не признает». Она хронически врала мужу, Вик.

— Ты видела ее пьющей?

— Никогда. В наших условиях на какой-нибудь службе надо перед праздником приложиться, но у меня для этих целей другая редакция.

— Так никого не убили?

Я только головой помотала.

— Тогда оставь при себе. Вернемся в март, Поленька. Они собирались праздновать, ты вежливо спешила убраться…

— Да. И тут зазвонил телефон. Попросили Ольгу Павлову и предложили потрудиться. Вик, на труд я горазда, но ведь надо и об оплате договариваться. Я позвала Лизу, она бесится, если денежные вопросы не с ней обсуждают. То есть бесилась. Но она переключила разговор на свой аппарат. Смысл был таков: люди еще только собирались открываться, разливать в бутылки родниковую воду. Все у них было

готово — лицензия, сертификат качества, заключение санврачей. Они хотели заранее получить рекламу, чтобы в нужный момент публиковать ее в какой захочется газете. Но тогда им надо было со мной втихаря связаться. А они меня поставили в неудобное положение, позвонив в редакцию.

— Не объясняй. Вместо того чтобы принять предложение и получить деньги у них, тебе пришлось изображать патриотизм и делиться с газетой.

— Не совсем изображать, конечно, я уважаю правила игр, в которых участвую. Но их вариант сулил мне гораздо больший заработок. Лиза принялась уговаривать господ тиснуть рекламу у нас. Мне эта бодяга осточертела. Я сказала, что свяжусь с ними, подготовлю статью, отдам ее Лизе, и пусть сама возится. Она расцвела. Потом мы встретились…

— С кем именно?

— Должности я до сих пор не знаю. Он представился Алексеем, мне ничего другого для работы не требуется. Я записала все, что Алексей мечтал довести до читательского сведения, скроила по этим меркам рекламу и отнесла Лизе. Через две недели материал был напечатан. Лиза мне наплела, что пять раз переделывала, но это неправда, я по своему черновику сверяла.

— И как тебе глянулся этот Алексей?

— Я не смогу быть объективной, Вик. Когда мы с ним встречались недавно, перед второй статьей, он меня поблагодарил, похвалил и новоиспеченное принял более чем благосклонно. Не мучил, расплатился, значит, славный. И внешне он из тех, кого раньше называли симпатягами. Вероятно, его команда — везучие бизнесмены. В марте офис был таким обшарпанным, сирым. А теперь — евроремонт, компьютеры, мебель, ухоженные сотрудники. Хватит?

— Хватит, Поля. Бизнесмена, которого жена нашла мертвым на даче, куда притащился Борис, звали Алексеем Шевелевым. Твой заказчик.