Дарья Калинина - Дайвинг для крокодила Страница 13

– Только летом изредка приезжала. Да и то если дед звонил, приезжайте, мол, варенье заберите. Да соленья не забудьте. Тогда уж Настя тут как тут. Покушать она всегда любила. А соленья Лавр научился мастерски закрывать. Ни одна банка не вздувалась у него. Хоть по нескольку лет его заготовки стоять могли!

– Это просто прекрасно, – пробормотала Кира, явно думая о чем-то другом. – А можно узнать, что конкретно написал Лавр в своем последнем письме?

– Пожалуйста. Даже могу вам его дать почитать!

Подруги согласились с восторгом. Еще бы! Жизнь на даче приобретала совершенно несвойственные ей черты. Никаких купаний и скучного лежания на пляже, где, обливаясь ручьями соленого пота, отдыхающие приобретают модный золотистый загар. Поиск неведомого клада – занятие куда привлекательней!

Письмо брата баба Клава держала в сумочке. Сумочка была в ее комнате. И потому подругам вместе со старушкой пришлось спуститься с чердака. Проделали они это тихо. И все равно Нинусик услышала их шаги по лестнице. Раз! И возле перил материализовалась ее любопытная мордочка.

– А что там?! – даже не скрывая сжирающего ее любопытства, спросила она. – Чердак, да?

– Да.

– А я думала, он закрыт на замок!

– Так и есть.

– Но вы же там были! Я же вижу, что были!

– Были.

– Я тоже хочу! Пустите!

Кира с Лесей прекратили спускаться, остановились прямо на лестничных ступенях и выразительно посмотрели на Нинусика. Мол, не забываешься ли ты, деточка?

– Ну, что вам стоит? – жалобно заныла Нинусик. – Я до того люблю в разной рухляди копошиться! Вы бы только знали! Неужели вам жалко пустить меня на чердак? Ведь он же не ваш!

– Вот именно!

– Но вы там были! Были! Были! Я видела, как вы спускались.

– Мы и не скрываем, мы там были.

– И я тоже хочу!

Первой не выдержала баба Клава.

– Дайте ей ключи! – прошептала она, на ухо Кире. – Пусть роется! Все равно ничего там хорошего больше нету.

Кира молча протянула ключи Нинусику. И та схватила их с такой жадностью, что едва не оторвала Кире палец, который она не успела вытащить из колечка. Даже не извинившись, Нинусик бросилась на чердак. Будить мужа она не стала. Все равно это было занятие бесполезное. После выпитого снотворного он должен был дрыхнуть еще как минимум часа два.

Итак, счастливая и гордая собой Нинусик умчалась наверх продолжать поиски. А баба Клава повела подруг в свою комнату. Порывшись в сумке, она извлекла помятый серый конверт. И, протягивая его подругам, сказала:

– Устала я чего-то. Вы, девочки, возьмите письмо. И идите к себе. Там почитаете.

– А вы?

– А я письмо брата наизусть знаю.

– Но как же мы без вас?

– Идите, – велела баба Клава. – А я пока прилягу. Что-то нехорошо мне.

– Может быть, вы заболели? Может, вам лекарства какие-нибудь нужны?

– Лекарство от моей болезни только одно, – горько усмехнулась баба Клава. – Могила. Только туда я не тороплюсь. У меня еще тут дела есть. И не болею я ничем, сроду не болела. Просто старость одолевает.

И, отдав письмо брата подругам, она выпроводила их со словами:

– Почитайте, а потом скажете, что поняли. Лично я то ли совсем глупа под старость стала, то ли просто не доходит до меня, но не разумею я, чего он мне в письме объяснить хотел. А вы идите! У вас головы молодые. Небось вы что-нибудь да сообразите.

И старушка прилегла на кровать прямо в одежде.

– Полежу. Передохну. А через часик вы ко мне приходите. Расскажете, что придумали.

И она закрыла глаза. А подруги помчались к себе. Письмо старого Лавра буквально жгло им руки, так им не терпелось прочитать его.

Глава пятая

Они его и прочитали. А прочитав, переглянулись. Письмо деда Лаврентия к сестре подруг откровенно разочаровало. Начать с того, что в нем действительно не было никакой конкретной информации, никаких конкретных указаний, где искать маску. Вместо этого старый Лаврентий перечислял список жертв маски. Оказалось, что их даже больше, чем назвала подругам баба Клава.

В числе тех, кто примерил маску Урода и погиб после этого, были еще двое друзей деда Лаврентия, сгинувшие в сталинских лагерях. Лаврентий подробно вспоминал каждый случай в отдельности и пытался обобщать. Обобщения были таковы, что маску следует уничтожить.

«Но так как у меня самого рука не поднимается ее расплавить, то сделай это ты, Клавушка! – писал дед Лаврентий сестре. – Бог с ними, с деньгами. Ты никогда жадной до них не была, я это знаю. Да и глупо под старость вдруг начать их любить. С собой на тот свет все равно ничего не возьмешь. Это я только под старость понял, а ты, я думаю, всю жизнь точно знала. Так что верю, ты с маской расправишься, как я того у тебя и прошу».

– Он в самом деле хотел, чтобы баба Клава ее уничтожила.

– Читай дальше!

Вместо этого Леся взглянула на конверт.

– Ого! Письмо почти три месяца назад написано!

– Какая разница! Читай!

«Настене доверить это дело я никак не могу, – продолжала читать Леся. – Ты ее знаешь. Она маску продаст или натворит с ней других глупостей. А я не хочу, чтобы маска продолжала свой кровавый путь. Ее надо уничтожить. Я так решил. И это есть моя последняя воля, которую я тебе и излагаю в этом письме».

– Но как это сделать, старик не пишет.

– Дальше что?

А дальше дед Лавр писал сестре:

«В благодарность за твою услугу я завещаю тебе дом и все, что находится в нем. Ну, ты, я думаю, понимаешь, о чем идет речь. Маска тоже тут, в том месте, где ей и надлежит быть. Там ее никто не найдет, кроме тебя, Клавушка. Потому что ты всегда была умницей. И помнишь наши с тобой детские игры в прятки и прочие игры в доме у родителей. Ты всегда так удачно пряталась, что никто из остальных детей найти тебя не мог. Вот я почему-то вспомнил о тех временах. И теперь точно знаю, что ты маску из тайничка вытащишь, уничтожишь и дашь моей душе долгожданный покой».

В письме было еще много сентиментальных и очень личных вещей. Дед Лаврентий под старость заново переживал всю свою долгую жизнь. И так как он ни с кем, кроме сестры и внучки, не общался, то и изливал свои мысли на бумаге, а потом отправлял их к сестре. Внучка не больно интересовалась дедом и его душевным состоянием. Видимо, дед Лаврентий это понимал. Но внучку свою не осуждал.

«Она молодая, еще жизни не знает. Зачем ей со стариком сидеть? Пусть уж лучше с мужем. Тем более что мужик он толковый. За ним она не пропадет, в этом я спокоен. Единственное, что тревожит меня, – это маска».

И дальше снова шли описание тревог деда и его воспоминания. Неожиданным диссонансом всему письму стал короткий абзац почти в самом конце.

«А недавно вспомнил я нашего дядьку Артема. Помнишь еще его? Нет, наверное. Давно это было. Ну, я тебе его напомню. Дюжий такой детина, в деревне у бабушки Фроси каждое лето гостил. Конечно, помер давно, а я что-то его вспомнил. Вышел вчера из дома, стою на крыльце, и он вроде как у забора стоит. Только с другой стороны. Ну, пока я очки искал, чтобы разглядеть, его уже и не стало. Растворился в воздухе, как его и не было. Он-то растворился, а я все думаю, к чему бы это? Не иначе как и мой конец не за горами. Раз покойники уже мерещиться мне за оградой стали».

Дальше дед Лаврентий тепло прощался с сестрой и обещал писать. Однако свою судьбу он предугадал верно. И больше написать сестре ему не довелось.

Подруги закончили читать письмо и переглянулись. Когда это не помогло, они спустились на кухню и налили себе по чашке холодного чаю с лимоном. Но и это не помогло собраться их мыслям. Федор храпел, Нинусик шебаршилась на чердаке, баба Клава дремала у себя в комнате. Все были при деле и в обществе подруг не нуждались.

Кире внезапно показалось скучным просто сидеть в доме, когда все заняты своим делом. И она предложила:

– Погода отличная. Может быть, пойдем на пляж?

– Пойдем!

– Тогда бери матрасик, купальники, крем от загара, масло для загара, полотенца и шляпы.

– Это все? – не без иронии спросила Леся.

– Все. Нет, еще письмо. На пляже перечтем еще раз.

Все эти вещи поместились в элегантную сумку из плетеной соломки, украшенную зелеными розами, которую Леся приобрела в комплекте со своей новой летней шляпой и шлепанцами. Все вещицы были выполнены из декоративной соломки. И необычайно нравились Лесе. Так что сумку она несла с удовольствием. А на долю Киры достался надувной матрасик, на котором было так приятно и мягко лежать! Совсем другое дело, нежели использовать старое покрывало, сквозь которое чувствуется каждый камешек и даже травинка.

До речки оказалось не больше десяти минут ходу. Даже меньше, чем подругам показалось в первый раз. Весь берег был одним сплошным пляжем. Кучерявая травка, мелкий песочек, журчащая прохладная вода.

– Живописное местечко! Тут и устроимся!

Подруги переоделись и взялись за подготовку к принятию солнечных ванн. Дело это, кто знает, не такое уж простое. По какой-то непонятной причине разные участки кожи реагируют на солнечные лучи по-своему. Почему они это делают? Должно быть, по той же причине, по какой волосы на голове ложатся как угодно, но только не так, как хочется их обладательнице. По той же, почему прыщи вскакивают на самом видном месте и непосредственно перед важным свиданием. И по той же причине, почему ногти на пальцах стараются растрескать только что намазанный на них в дорогом салоне лак.