Дарья Донцова - Личное дело женщины-кошки Страница 14

– Милая, – залебезила старуха, – сюда, пожалуйста, в гостиную, чай, кофе?

– Зачем я вам понадобилась?

– Душенька! Вы были ближайшей подругой Ларисы…

– Вовсе нет, – бесцеремонно перебила я Кругликову, – никогда не встречалась с вашей дочерью, я познакомилась с Мишей уже после смерти его первой жены.

– Вы мне родная, – как ни в чем не бывало пела Елена Сергеевна, – ближе дочери!

– Что вам надо?

– Я вас очень люблю! – продолжала в том же духе Елена Сергеевна.

– Выражайтесь конкретно.

– Обожаю вас! Ценю ваш ум, сообразительность, интеллигентность, воспитание…

– Лучше сразу сообщите, с какой целью вытащили меня из дома в столь поздний час!

– Вы являетесь авторитетом и для Миши! Как скажете, так он и поступит.

– Я сильно сомневаюсь в степени своего влияния на Медведева.

– Ах, не скромничайте! Только вы предложили сдать анализ крови, и зять мигом согласился ехать в лабораторию.

– Миша оценил разумность моей идеи. Только исследования могут дать четкий ответ на вопрос: кем приходится Медведеву девушка, называющая себя Настей!

– Вы такая заботливая!

Я молча смотрела на старуху, а та продолжала:

– Без вас Миша никогда бы не додумался до анализа!

– Моя роль в этом сильно преувеличена, рано или поздно Михаилу пришла бы в голову идея об исследовании.

– Вы даже дали ему телефон специалиста! У него такая странная фамилия.

– Федор Молибог. Верно, а почему нет? Федя один из лучших специалистов в своем деле, он тщательно изучит кровь, не обманет, не ошибется.

– Анализ такой точный?

– Точнее не бывает.

– Прямо скажут: родные ли Настя с Мишей?

– Да.

– Стопроцентно?

– Маленький шанс на ошибку остается, но погрешность крохотная.

– Господи! – заломила руки Елена Сергеевна. – Что же вы наделали! Как могли? Зачем? Кто просил вас вмешиваться?

– Мне непонятен смысл ваших упреков, – холодно ответила я, вставая, – неужели вы сами не хотите знать, кто эта девушка? Родная внучка или самозванка?

– Дашенька, – начала ломать пальцы старуха, – ну вспомните, как обстояло дело! Настенька исчезла! Ни слуху ни духу! Все страдали, плакали, потеряли надежду – и вдруг! О счастье! Девочка вернулась! Снова в семье! А вы! Если сейчас выяснится, что пришла не Настя, Миша этого не вынесет! За Таню я не волнуюсь, у нее не нервы, а канаты! Железные тросы! А мой зять…

– Бывший, – уточнила я.

Елена Сергеевна вздрогнула.

– Что, душенька?

– Бывший зять!

– Да какая разница! Нас объединяет Настя. Михаил отец, я бабушка. Вдруг ваш Федор даст отрицательный ответ? И что? Миша в реанимации, я покончу с собой, Настя попадет в сумасшедший дом, а вас съест совесть. Пожалуйста, прямо сейчас позвоните Молибогу и велите ему отказаться от проведения анализа!

Я положила ногу на ногу.

– Связаться с Федором нетрудно, он завален работой и будет рад, если одной заботой станет меньше.

– Вот и действуйте, – словно сытая гиена, заулыбалась Елена Сергеевна, – телефон на столе. Сейчас принесу трубочку. Ах, мне приятно вам услужить! Держите, кисонька. Номер помните?

– Конечно. Но неужели вы не хотите знать правду?

– Нет.

– Станете общаться с Настей, не думая о родстве?

– Девочка своя! Я ощущаю это, чую кожей!

– Если я попрошу Федора забыть о просьбе Михаила, то Медведев обратится в другую лабораторию.

Елена Сергеевна схватилась за голову.

– Ужасно! Скажите, он богат?

– Кто?

– Федор.

– Вы встречали в этой стране обеспеченных научных сотрудников?

– Чудесно, – потерла сухонькие ладошки старуха, – думаю, он не откажется от гонорара!

– Анализ платный, – кивнула я, – и, кстати, весьма дорогой.

– Хорошо, хорошо, – радовалась бабуля, – Дашенька, вы причинили мне много страданий, я не сплю, чуть не выбросилась из окна. Теперь исправляйте положение! Звякните Федору и спросите, сколько стоит анализ. Положительный! Понимаете?

Я кивнула.

– Хотите заплатить Молибогу за подтасованные результаты?

– Фу, как грубо! – возмутилась Елена Сергеевна.

– Зато правда!

– Я хочу спасти счастье семьи Медведевых, – патетически заявила она, – Татьяна бесплодна, она не сумела родить, а Миша мечтал о ребенке. Понятен вам ход моих мыслей?

– Нет!

– Детонька! Попробуйте вникнуть: Миша…

– В отношении Миши у меня полная ясность, – ответила я, – но вам-то какое дело до Медведевых?

– Боже! Они мне родня!

– Таня и Миша?

– Естественно! Ларочка смотрит с небес и радуется! Я ради дочки стараюсь.

– И вы готовы любить чужую девушку?

– Мне Настя родная! – возмутилась Елена Сергеевна.

Тут в моем мозгу произошло некое движение, и я потрясенно выпалила:

– Вам родная! А Мише?

Елена Сергеевна прижала руки к лицу.

– Что за намеки, дорогая? – дрожащим голосом протянула она. – Лариса выходила замуж непорочной девочкой! Настя появилась на свет спустя девять месяцев после свадьбы!

– И вы даже выносили во двор окровавленную простыню, чтобы убедить соседей в невинности невесты, – скривилась я. – Слишком эпатажный поступок для москвички с высшим образованием.

– Это народная традиция, – стала слабо протестовать Елена Сергеевна, – нужно ее поддерживать.

– Я бы еще поверила в это, если бы вы с дочерью жили в горном селении на Кавказе, – протянула я, – но дело происходило в конце двадцатого века в Москве.

Елена Сергеевна заморгала.

– Вы знали, что дочь беременна от другого, – продолжала я, – и сделали все возможное для обмана Миши. Восстановили девственность хирургическим путем? Или, напоив жениха до потери пульса, набрызгали на белье куриной крови?

Старуха заморгала, потом бросилась к подоконнику.

– Сейчас кинусь вниз! Вы позорите Ларочку!

Я спокойно смотрела ей в спину. Елена Сергеевна распахнула раму и попыталась вскарабкаться на подоконник.

– Вам помочь? – спросила я.

– Брошусь с десятого этажа! – заорала она.

– Возьмите стул, – посоветовала я, – легче будет взобраться.

Елена Сергеевна захлопнула стеклопакет.

– Какая вы дрянь! – с чувством произнесла она. – Пожилой человек стоит в проеме окна! Готов лишить себя последних лет жизни…

– Вы так и не влезли на подоконник, – напомнила я.

– Чудовище, – прошептала Елена Сергеевна и упала на диван, – монстр!

– Значит, Лариса изменила мужу, – констатировала я, – Настя не Мишин ребенок, и анализ делать бессмысленно!

– Нет, это не так, – слабо ответила Елена Сергеевна.

– А как?

– Настя дочь Медведева!

– Тогда зачем сей спектакль с самоубийством?

– Морально она его! Мишенька обожал девочку и… вам не понять, – зарыдала Елена Сергеевна, – Ларочка… деньги…

– Ну, раз дело дошло до рублей, – решительно сказала я, – то лучше нам сейчас выяснить подробности. Колитесь, Елена Сергеевна! Ей-богу, вам легче станет!

Старуха замолкла, вытерла лицо платком и деловито спросила:

– Вы меня не выдадите?

– Начинайте, – кивнула я.

История, рассказанная Кругликовой, оказалась простой, как мечта алкоголика. Муж Елены Сергеевны умер рано, он был директором завода, получал большую зарплату, пользовался привилегиями, и жена не испытывала никаких тягот. Но, увы, счастье не продлилось вечно, после кончины супруга Елена Сергеевна лишилась денег, пайка, машины с шофером и казенной дачи. Пришлось вспомнить профессию учительницы и идти работать в школу, а Елена Сергеевна, хоть и имела диплом педвуза, терпеть не могла детей.

Елене Сергеевне жизнь казалась беспросветной: тягомотная работа, одни туфли на все случаи жизни, пальто из драпа-дерюги, а впереди никаких перспектив, грошовая пенсия и гроб, обитый ситцем.

Одно время Кругликова строила планы в отношении Лары. Как у всякой нормальной матери, у нее теплилось желание получше пристроить дочь, выдать ее за богатого, но симпатичная в детстве девочка превратилась в некрасивую девушку.

– Не беда, – пыталась хорохориться Елена Сергеевна, – с лица воду не пить! Захомутаем бобра умом и сообразительностью.

Но с последними тоже было плохо. Лариса оказалась, мягко говоря, дурой, в школе она получала одни тройки, у нее не было друзей – детей отпугивала полнейшая аморфность девочки. С ней не хотели играть, Лару даже не дразнили. Ну какой смысл пинать кучу песка? Она ведь не отреагирует на оскорбления. Больше всего на свете Лариса любила тупо смотреть телевизор, причем все программы подряд. Впрочем, у нее были и положительные качества, она выросла хозяйственной, хорошо готовила, никогда не спорила с авторитарной Еленой Сергеевной, не требовала красивой одежды, косметики, вкусной еды, не имела особых желаний.

Представьте глубочайшее изумление матери, когда она увидела дочь во дворе с молодым парнем.

– С кем ты болтала? – спросила Елена Сергеевна, когда Лара вернулась домой.