Иоанна Хмелевская - Похищение на бис Страница 14

— Какая она, ваша Кася?

— Умная, уравновешенная девочка, веселая, живая, учится хорошо, не из пугливых и не истеричка. Говорила нормальным тоном и разумные вещи: что ничего плохого ей не сделали, что не знает, где находится, но условия нормальные, что понятия не имеет, кто ее похитил. Она никого не видела и просит заплатить выкуп поскорее, так как если, не дай бог, увидит этого человека и сможет его опознать, тогда ей не жить, это-то она понимает. А пока шанс есть.

Я от души похвалила здравомыслящего ребенка.

— Получается, она подтвердила предостережения похитителя, — продолжал Ромек. — Никакой полиции, на нее не кричат и не угрожают, но если что — перережут горло и глазом не моргнут.

— А дальше? — торопила я.

— Все. Отключились. Бандит только сказал, что позвонит позже насчет выкупа. Вчера вечером позвонил…

Ромек на минуту прервал рассказ, похоже, ему становилось все более неловко. Я ждала, старательно притворяясь терпеливой.

— Глупо вышло. Их дома не было. Оба на дежурстве. Я же говорил — врачи. Суббота не суббота, а если срочная операция… Похищением не отговоришься, ведь сказано — держать язык за зубами. Домработница вообще не в счет. Кася дала мой номер, позвонили, голос не разберешь — мужской или женский, нечто среднее, сегодня, в странном каком-то месте… Хотя, может, для этих целей?

— Где? — подгоняла я.

— В туалете «Гранд-отеля», там, где казино. Спуститься мимо гардероба.

— Знаю. Сейчас тепло, гардероб практически пустой, каждый может войти и выйти, никто и не заметит. Совсем не странное место. Что дальше?

— Деньги положить в целлофановый пакет, такой, для покупок. Доставить его должен один человек, лучше, если я… Спрятать в кабинке за унитаз и быстро сматываться; в точно определенное время… А время скажут в последний момент. Поэтому и не могу далеко уезжать, сейчас мой сын на телефоне дежурит.

— А деньги у вас есть?

— Лежат у меня. Успели снять.

— Такая сумма?

Ромек беззаботно улыбнулся, но я ему не поверила.

— Ну, знаешь… Наша семья не из бедных… Шестьдесят тысяч — не проблема… Я хотел, чтобы ты…

— Погоди! А Кася? Тоже в мужском сортире будет ждать?

— Нет. То-то и оно! Я и хотел с тобой посоветоваться. Касю доставят через час в специально оговоренное место. А до этого бандит хочет убедиться, что ему не подсунули куклу из резаной бумаги и ничто ему не угрожает. И я тебя категорически спрашиваю: заявлять в милицию? Устраивать засаду? Ставить какие-либо условия, когда еще раз позвонят? Сдаться? Следить?

— Ты сам с Касей говорил?

— Конечно!

— Какое впечатление?

— Она уже немного волнуется, боится, что не успеет с уроками к понедельнику.

Вот именно. И нечего тут думать. Прежде чем у меня мелькнула мысль об уголовной ответственности, я уже ляпнула:

— Я бы не заявляла. А если окажется, что у ребенка хоть волос с головы упал, тут уж всех на ноги подняла бы. И шум бы устроила — мало не покажется. И им бы по телефону это сказала. И тебе советую.

— Сестра уже сделала..

— А будь я на твоем месте, я бы точно за ними следила. Попыталась бы следить, хотя это не так просто, они наверняка чего-нибудь такого опасаются, сразу и не сообразишь, как. На их месте я бы каждую машину подозревала, каждый мотоцикл, даже велосипед… А с другой стороны, из-за каких-то несчастных шестидесяти тысяч вешать на себя убийство…

У Ромека явно полегчало на душе:

— Вот и мы так думаем. Я рад, что ты… Но если что… в случае… Ладно уж, спрошу прямо, у тебя есть, ну, необычные знакомые?

Были, конечно, хотя со всеми этими общественно-политическими трансформациями все как-то разладилось, и не было уверенности, что вообще доберусь до тех знакомых, но я по крайней мере знала, где искать.

Я умудрилась одновременно покивать и отрицательно помотать головой.

— Только давай договоримся: держи меня в курсе. Звони сразу! Как назначат время!

— Опасаюсь я, — признался Ромек. — Не скажу, что я тронулся на почве прослушки, но береженого… И так далее…

— Тогда пусть один из вас, ты или твой сын, звонит из автомата и скажет… Погоди, пусть назовет цифру, прибавив два часа и пятнадцать минут. Положим, они назначат на девять, а он скажет, что ошибка в тексте на одиннадцатой странице в пятнадцатой строке. Или что забор на даче вышел длиной в одиннадцать метров и пятнадцать сантиметров, сам проверил. Я отниму, что надо, настолько-то мы все сечем в математике?

— Это не вызовет подозрений?

— Наоборот. Мне с такими сообщениями каждый день звонят.

Переживать я начала, когда возвращалась домой. О пиве я напрочь забыла, конечно, вусмерть с двух стаканов не упилась, но слава богу, на дорожный патруль не напоролась, да и ехать-то было три минуты. А поскольку уравновешенного Ромека рядом уже не было, я дала волю своему воображению и запаниковала. Вбила себе сдуру в голову, что без милиции не обойтись, перерыла все свои записные книжки, ежедневники и прочие бумаги, но, к счастью, не успела натворить бед. Телефоны поменялись, и никуда дозвониться мне не удалось, зато позвонили мне.

— Я забор смерил, что вы просили, — доложил уверенный голос, несомненно принадлежавший сыну Ромека — На даче. Ровно десять метров и сорок пять сантиметров. Уже начали чинить.

Я вежливо поблагодарила. Про починку он явно добавил от себя, но это не помешало мне вычислить, что похититель назначил время: восемь тридцать. Восемь тридцать в воскресенье, вход в казино, да ни одна собака не обратит внимания на пользователя сортира, будь тот хоть индейцем в головном уборе из перьев и в полной боевой раскраске. А снаружи в это время уже темнеет. О господи, еще час ждать…

Спустя всего час двадцать счастливый голос проорал мне в трубку, что забор починили и все в полном ажуре. Большего и не требовалось.

Подробности похищения я узнала в понедельник ближе к вечеру, когда Кася пришла из школы. При случае мне удалось обновить знакомство с сестрой Ромека. Умудряются же люди сохранять красоту! Но сейчас нас занимало другое.

Больше всего проблем доставляли Касе всю дорогу несчастные покупки. Вышла она из «Билли» с двумя огромными пакетами в руках, а в пакетах находились безумно неудобные продукты: все бьющееся и хрупкое. Яйца, желе с взбитыми сливками в крайне ненадежной упаковке, две стеклянные баночки с фруктовым джемом, клубника в корзиночке, йогурты, соки и прочая дребедень, требующая массу внимания.

А тут еще обнаружилось, что велосипеда и след простыл, хотя колесо было зафиксировано замком с цепочкой, а все равно пропал. Девчонка огляделась: толпа народу, как всегда в пятницу вечером перед магазином; пакеты тяжелые, но делать нечего, двинулась домой пешком. Не успела свернуть на Черняковскую, как рядом с ней затормозила машина и кто-то изнутри предложил подвезти. Она думала, что знакомый, так как ее назвали по имени, а в придачу показалось, что женщина. Ну и села, стараясь ничего из покупок не разбить.

Не успела она взглянуть на сидевшего в машине водителя и что-либо сказать, как вдруг кто-то обмотал ей голову и руки чем-то мягким, и таинственный голос начал шептать на ухо странные вещи. Несмотря на абсолютную неожиданность, Кася наверняка принялась бы вырываться и сопротивляться, если бы не дурацкие покупки на коленях. Он ведь могла все передавить, а посему сидела тихо.

Опять же нельзя сказать, чтобы она была очень испугана. Скорее удивлена, ошарашена, ну и в придачу все переживала за свои продукты, а к тому же ей стало интересно. За исключением полного отсутствия обзора, все остальное было в порядке, дышать могла свободно и ждала, что будет дальше.

Ехали долго, много раз поворачивали, наконец ее ввели в какое-то помещение и оставили одну. Руки удалось освободить без особого труда, тряпку с головы стянула и увидела миленькую комнату с телевизором, тахтой, столиком, электрочайником и двумя дверями. Одна оказалось запертой, а вторая вела в супердорогой санузел с душем. Было и окно, но заслоненное снаружи чем-то вроде ставни и не открывающееся. А духоты не чувствовалось, откуда-то поступал свежий воздух. Невероятно, но факт.

Еще там были книги, стояли на полке. Восемь штук. Шесть детективов, одна историческая, о Болеславе Храбром, и одна о лекарственных растениях. Кошмарная кукла с множеством платьев и два конструктора, но такие примитивные, что не стоило и начинать. Кася, ясное дело, изучила книжки и принялась сразу за один из детективов, но тут в комнату вошло нечто, и ей пришлось отложить книгу.

Было это нечто большое, толстое, патлатое, с искусственным носом, седой бородой и в зеркальных очках на переносице. Говорило оно хриплым ненатуральным голосом и могло быть кем угодно, начиная с топ-модели и кончая трухлявой клюшкой. Это чучело оказалось существом вежливым, но весьма категоричным. Обещало, что ничего ей не будет, если предки поведут себя с умом. А вот если устроят шухер и попытаются кинуть подлянку, ей же и достанется на орехи, а на кой ей, скажем, отрезанное ухо? И будто мало было этих проникновенных слов, еще и на себе показало: извлекло из-под черных лохм жуткое, бесформенное, огромное ухо. Касе эта демонстрация крайне не понравилась, и она четко объяснила, что не желает ничего видеть и слышать, и сейчас ничего не видела и не слышала, пусть так впредь и будет. А еще ей надо поговорить с родными, все им объяснить и попросить поскорее заплатить, потому как конец четверти и в понедельник надо в школу.